А мы о чем-то договорились?

Я ничего никому не обещала. Я всего лишь дала Ричарду понять, что мне не нравятся его махинации, и сообщила о своем намерении рассмотреть его предложение. Но как благовоспитанная дочь графа Уорика, я подавила готовый сорваться с моих губ возмущенный возглас. Я поняла, что король принял решение, и мое согласие ему не потребовалось.

— Ты будешь в Вестминстере? — спросила я Ричарда, пока мы ожидали прибытия охраны, которой предстояло доставить меня домой.

— Нет. Эдуард посылает меня на север. Но я вернусь прежде, чем мы получим разрешение.

Я подавила острое разочарование от того, что мы не будем видеться. Я ведь еще не дала согласия выйти за тебя замуж! Между нами осталось столько неясного. Скажи мне, что ты меня любишь! Скажи это сейчас, ведь я скоро уеду. Если это так, произнеси эти слова! Разумеется, ничего этого я не произнесла вслух. Не могла я говорить и о своей любви к нему.

Послышались шаги Эдуарда. Еще немного, и мы расстанемся. Никто не должен был видеть нас вместе. Никто не должен был даже заподозрить существующую между нами связь, чтобы слух о ней не дошел до Кларенса.

— Прощай, моя девочка, — очень серьезно произнес Ричард и поднял руку, чтобы убрать спутанные волосы с моего лба. — Да хранит тебя Господь, пока я сам не могу о тебе позаботиться.

Эти слова задели какие-то струнки в моей душе, и все мои обиды вдруг растаяли. Я поймала его руку и прижалась к его ладони щекой, наслаждаясь ощущением исходящего от него тепла и борясь с чувством неотвратимо надвигающегося на меня одиночества. Дом Кларенса я теперь воспринимала как волчье логово, в которое, тем не менее, мне предстояло вернуться.

— Не забывай меня, — прошептала я.

— Как будто это возможно.

Я тихонько выдохнула в его ладонь, коснувшись ее губами. Пусть это и не было страстным признанием в любви, но этого было вполне достаточно, чтобы воспоминания об этих минутах согревали меня в предстоящие одинокие дни и недели. До нас донесся голос окликающего меня Эдуарда. Еще несколько мгновений, и мы расстанемся. Я инстинктивно стиснула пальцы Ричарда, и в ту же секунду он рывком прижал меня к себе, жадно ища ртом мои губы. Весь мир для меня вдруг сузился до ощущения его тела, а слабенький язычок теплившегося между нами огонька вдруг полыхнул всепожирающим пламенем. Это ничуть не походило на нежные поцелуи, которыми мы обменивались прежде. Ошеломленная и растерянная, я прильнула к нему, не противясь его желанию обладать мной. Я так долго об этом мечтала, не имея ни малейшего представления о том, сколь сказочной может оказаться реальность. От силы нашего взаимного чувства у меня даже перехватило дыхание.

Ричард выпустил меня так же неожиданно, как и схватил. Я отдавала себе отчет в собственной вопиющей неопытности и лишь ошеломленно смотрела на человека, которому вскоре предстояло стать моим мужем. Так вот как целует женщину влюбленный мужчина! Выражение лица Ричарда говорило скорее о страдании, чем о восторге. Опыт, полученный с принцем Эдуардом, ни в коей мере не подготовил меня к таким чувствам. Одно мне было ясно — радости этот поцелуй Ричарду не доставил. Скорее он привел его в ярость из-за неудовлетворенного желания.

— Клянусь Богом, Анна, ты будешь моей. — Он произнес это как самую священную клятву. — Я никому не позволю встать между нами. Даже королю.

Я тут же поняла, что это вовсе не священная клятва, а решимость хищного самца овладеть объектом своей страсти. Ричард Плантагенет жаждал обладать мной и готов был смести любые препятствия, лишь бы достичь желаемого.

Но эти чувства меня отнюдь не шокировали. Если прежде я сомневалась в его любви ко мне, то теперь от этих сомнений не осталось и следа. Что бы он ни совершил, чья бы кровь ни обагрила его руки, этот поцелуй пробудил к жизни мои доселе спящие чувства. Я слышала, как бешено колотится в моей груди сердце, я все еще ощущала на губах вкус его поцелуя, но не знала, что ему сказать.

В дверях показался Эдуард.

— Анна… — произнес Ричард.

— Что?

Он только покачал головой.

— Ничего. Береги себя.

Я молча побрела вслед за Эдуардом, но, не удержавшись, оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на Ричарда. Он продолжал стоять там, где я его оставила, и смотрел мне вслед. Наши глаза на мгновение встретились. Он галантно поклонился, после чего отвернулся и зашагал прочь.

Меня доставили в Колд-Харбор, городской дом Кларенса. Я старалась не думать о всколыхнувших мою душу объятиях, похоронив это воспоминание глубоко в сердце. Вместо этого я обратила свои мысли к более практическим и важным вопросам. Во время разговора с королем мы ни разу не затронули судьбу моей мамы, графини Уорик, по-прежнему укрывающейся в аббатстве Булье. А ведь именно ей принадлежали земли и титулы, вокруг которых разгорелись такие страсти. Перейти по наследству они могли лишь после смерти владелицы. А маме было немного за сорок.

Ужас холодной рукой стиснул мое сердце.

— Что-то ты слишком спокойна. Неужели ты совершенно не испугалась? — подозрительно поинтересовалась Изабелла.

— Я уже успокоилась. А сначала очень сильно испугалась. Но, как видишь, все обошлось.

Впрочем, мои объяснения, как и позднее возвращение в сопровождении королевских гвардейцев, никого особенно не удивили. Разбойные нападения были не редкостью, поэтому все возблагодарили Провидение, спасшее меня от насквозь пропитанных элем воров, рыскающих по ночам по улицам Лондона. К тому же мне удалось отделаться порванной вуалью да парой синяков. Я безукоризненно сыграла роль пострадавшей в ночном приключении дамы.

— Я удвою твою охрану, — нахмурившись, заявил Кларенс. — И не вздумай покидать дом в одиночку.

Я распахнула невинные глаза и безмятежно кивнула:

— Ну конечно! Это же так опасно!

— Подумать только! По счастливой случайности мимо проезжал Фрэнсис Ловелл! — не переставала изумляться Изабелла.

— Удивительное везение, не правда ли? — восторженно поддакивала я.

Я тщательно скрывала от Изабеллы отвращение, которое вызывало у меня ее коварство. А она продолжала как ни в чем не бывало дружески улыбаться мне и всячески демонстрировать сестринскую любовь и заботу. Я твердила себе, что должна призвать на помощь все свое самообладание, чтобы сохранить наивный и невинный вид. Если Изабелла заподозрит, что я собралась замуж, я мгновенно окажусь в монастыре. Моя сестра отлично усвоила уроки, которые преподал ей ее беспринципный муженек. Что меня удивляло, так это то, что мне удавалось с видимым равнодушием относиться к постоянной близости Изабеллы, к ее лживости и двуличию. Ярость то и дело грозила прорваться наружу, но я продолжала упорно совершенствоваться в искусстве притворства, предлагая сестре лишь кротость и радушие. К счастью, Кларенс бóльшую часть времени проводил при дворе. Я не совладала бы с душившим меня возмущением, если бы была вынуждена каждый день садиться с ним за стол.