Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Напомнив Растеру, чтобы свои люди бдили на всех ключевых местах, могут быть попытки вернуть все взад, такое надо подавлять в зародыше и малой кровью, я прошелся по замку, нет ли каких ловушек, а также чего-то особо ценного, что в условиях военного времени вполне законно вывезти.
Завтра уже будет неловко, а сейчас еще можно, сейчас момент захвата и справедливого грабежа. Самая большая охрана у винных подвалов, узнаю Растера, охраняет самое важное, а как же, но, с другой стороны, в самом деле нельзя дать напиться на радостях, вассальные рыцари этого семейства обозлены и еще могут попытаться воспользоваться случаем перехватить власть хотя бы в отдельно взятом замке.
Растер увидел меня во время обхода, взялся сопровождать, а Бобику сообщил заговорщицки, что на кухне сейчас заканчивают жарить вот такенного буйвола!
Бобик обрадованно умчался, я сказал укоризненно:
- Это людей обманывать можно, они сами такие, а вот собак - грех!
- Там в самом деле жарят, - объяснил Растер. - Я велел. Столы должны ломиться, все-таки победный пир, а не просто… еда.
В самом дальнем подвале пахнет серой и кислотами. Я спустился по выщербленным ступенькам, еще одна ветхая дверь, пинком распахнул.
На миг открылся во всем великолепии большой захламленный подвал, свет падает с потолка яркий и почти солнечный. В глубине подвала в мою сторону испуганно повернулся старик в остроконечной шляпе и в пестром халате.
Улыбаясь, я сделал шаг вперед. Колдун взмахнул рукой, в комнате хлопнуло, пахнуло холодом. Между нами, перегородив подвал, возникла металлическая решетка. Ячейки крупные, руку просуну, но голову - вряд ли.
Лицо колдуна подергивается от напряжения, желваки играют, а пальцы скрючены, как у хищной птицы. Видно, что готов к схватке, но я чувствую его страх и отчаяние.
- Думаешь, - спросил я с интересом, - нечестивая магия остановит рыцарей церкви?
- Магия всех остановит, - возразил он надменно, - кто ты? И чего хочешь?
- Это другой разговор, - одобрил я. - Могу даже не ломать твою решетку, если тебе так спокойнее вести цивилизованные переговоры.
Сэр Растер поморщился:
- Цивилизованные? С этим чернокнижником?
- Переговоры всегда цивилизованные, - уточнил я, - а вот сражения - не всегда. Кроме того, пока человек жив - всегда есть надежда на исправление. Чернокнижник - все-таки книжник! А книжника легче переубедить и перевербовать перейти в тот лагерь, где книг больше.
Он спросил удивленно:
- А что, у нас книг больше? И вообще… они у нас есть?
- Есть, - заверил я и улыбнулся колдуну: - Видишь, насколько у меня велико хозяйство. Даже доверенные люди не знают, что у нас и где.
Решетка, несмотря на толщину железных прутьев, медленно колыхается, как полотно под движением ленивого ветерка. Прутья не скрипят, не удлиняются и не сокращаются, все выглядит так, словно они из ртути, но я спинным мозгом чувствовал звездную крепость этой вещи.
Колдун смотрел исподлобья, я видел, как отчаянье борется с иногда вспыхивающими искорками надежды, но те сразу гаснут, как только колдун бросает взгляд на мое уверенное лицо.
- Кто ты? - повторил он с вызовом. - И почему вторгся сюда, куда волей госпожи Филиппы позволено вступать только мне… Учти, моя мощь безмерна!
- Потому ты и не бежал? - поинтересовался я. - Сейчас и вообще из замка?
Он кивнул, выпрямился, мощный и надменный, но я чувствовал его страх и растущую безнадежность.
- Да, - ответил он. - Замок может рухнуть, но это помещение уцелеет!
- Вряд ли, - заметил я. - Разве что земля, на которой замок… Да и то, гм… Но это так, реплика в сторону. Давай по делу. Я паладин, позволь представиться… Сэр Растер, не надо, я без церемоний, так что сам представлюсь. Это перед королями рискуем умалить свое достоинство, чего и страшимся, а с простолюдинами можно говорить свободно и открыто, мы всегда выше.
Растер посмотрел широко открытыми глазами, что с его запавшими медвежьими глазками на массивной гранитной глыбе лица непросто, а я продолжал отеческим голосом:
- Я - гроссграф, а это налагает. В том числе и сотрудничество со всеми слоями населения. Даже с неприятными мне лично, но ученые и книжники к ним не относятся. Книжников я уважаю! Сам как-то одну книжку читал. С картинками. Словом, вот мое предложение: присягу принимать не заставляю, но обязуешься служить не только чистой науке… и личной выгоде, но еще и обществу. За это я буду выделять гранды. И всячески поощрять.
Он поинтересовался надменно:
- Что значит поощрять?
- Это значит много, - ответил я уверенно, на ходу развивая мысль, - начиная от простой защиты культурного слоя интеллигенции… до снабжения некоторыми необходимыми материалами. Никакой ученый, работая в одиночку, не в состоянии собрать все нужные для колдовства, в смысле, для экспериментов, компоненты, а также ингредиенты! Потому исхитряетесь так, что смотреть неловко… А вот масса народа - может, даже не отрываясь от своих насущных дел. Потому колдунам не надо будет так уж трястись за свои коллекции… насколько я понимаю, это и есть истинная причина, почему ты не смылся? Или не знаешь еще, что замок захвачен моими победоносными войсками, и мы сейчас глубокомысленно решаем, кого вешать, на какие деревья и за какое место?
Он выпятил подбородок и сказал зло:
- Я остался потому… что смогу защититься!
- Ты уже защитился, - заверил я. - Все в порядке. Надеюсь, мы договорились?
Он промолчал, подбирая достойный ответ. Я обнажил меч Арианта, лезвие с жадностью впилось в созданное магией. По сверкающей стали клинка пробежали радужные разводы, я прорубил дыру, достаточную, чтобы пройти. Колдун не успел опомниться, как мы со злорадно улыбающимся Растером вошли в его кабинет.
Лицо колдуна стало мертвенно-бледным. Я вложил меч в ножны и сказал легко:
- Сэр Растер, не дергайтесь. Наша с вами святость и заслуги перед церковью так велики, что даже сто тысяч работающих у нас магов не поколеблют нашей верности Господу. В то же время могут способствовать укреплению обороноспособности великой Армландии! А также повышению авторитета в международных кругах.
Растер приосанился было, как же, у него, оказывается, заслуги еще и перед церковью, но все же спросил с понятным сомнением:
- А это не повредит нашей репутации?
Я воскликнул удивленно:
- Нашей? Да мы с вами как два светлых ангела!…
Он приосанился еще больше, но на лице оставалось сомнение.
- Это да, но что подумают…
- Чернокнижники, - сказал я, - такой же народ, как и плотники, каменщики, кожевники. Все работают на благо сюзерена и земель. К ним так и надо относиться. И вообще, они пока что все просто книжники, а запрет на чтение определенных книг начнется не скоро, в эпоху мракобесия, которую для смеху будут называть эпохой культуры.