И снова мы мчались во главе грозного отряда, набирая скорость, и снова странная музыка начала звучать в грохоте копыт. Умом я понимал, что это не та музыка, не моя, но она гремит все громче, подчиняет себе, и я уже поглядывал по сторонам налитыми кровью глазами в поисках противника, с которым бы скрестить меч, которого одолею, повергну под копыта своего коня, над телом которого прокричу страшным голосом боевой клич…

Справа и слева несутся, пригнувшись к конским гривам, Растер и Макс. На их лицах то же упоение горячей скачкой, восторг и страстная жажда, чтобы вот так с ходу вломиться в ряды врага, рубить, сечь и повергать.

Мелькнула мысль, что, если по дороге навстречу так же скачут воины какого-нить удельного барона, мы сперва сразимся, а потом немногие уцелевшие, протрезвев от потери крови, будем пытаться понять, из-за чего все-таки сцепились.

Слева проплывают развалины замка. Уцелела только башня, бойницы смотрят узкими темными щелями. На камне оконных проемов ржавые потеки истлевшего железа решеток, от донжона груда битого кирпича, а еще уцелел выступ каменного мостика на высоте второго этажа.

Почудилась быстро мелькнувшая тень, в нашу тройку вклинился барон Альбрехт, он уловил мой взгляд и отмахнулся.

- Разбойники…

- И что? - спросил я. - Так и позволяют им сидеть на виду? Я думал, разбойники таятся.

Он сказал хмуро:

- А кому за ними гоняться? С той стороны сэр Уитли, с той - сэр Пендранель. Эта пустошь кому-то да принадлежит, но пока оба тягаются за то, чей род древнее, разбойники могут грабить села их крестьян в открытую.

Я покачал головой.

- Намекаете, что теперь это мои проблемы? Нет уж, я гроссграф, а не шербургский зонтик… то бишь шервудский шериф. Лев мух не ловит. Установим контроль над Армландией, разбойников будем вылавливать и вешать, пока не возьмутся за работу.

Он посмотрел с недоверием.

- А тех разбойников, что бросят грабить и станут, к примеру, кузнецами, вешать не будете?

- Нет, конечно, - ответил я. - Кузнецы всем нужны.

- Но ведь грабили же!

Я вздохнул:

- Заблуждения молодости, максимализм юности. Объявим амнистию в мою честь. Или в честь вон того дерева, важна суть. Я же говорю, кузнецы нужны! А разбойники - нет. Разве непонятно?

Он ответил с кривой усмешкой:

- Кто попадется первым, тому просто не повезло?

- Не повезет и тем, - подчеркнул я, - кто не сделает выводов, когда повесим первых. Милосердие пополам со справедливостью, барон! И рационализмом.

Еще в лесу мы услышали далекий грозный шум. Мне он показался похожим на удары прибоя о крутой берег, но впереди заблистал просвет между деревьями, лес обрывается, и я догадался, что это катапульты бросают камни в стены крепости.

Деревья расступились и снова сомкнулись за нашими спинами. Впереди синева неба, а на ней величественно и грозно выделяется настолько огромная крепость, что удивление вытеснило даже страх перед ее мощью.

Крепость показалась выстроенной из мокрого песка, такие возводят на пляже во время отлива. Я не сразу понял, почему выглядит не просто древним, а чудовищно древним. Это первый замок, сложенный не из огромных серых гранитных глыб, как я здесь уже привык, а из множества мелких желто-серых кирпичей, что всего лишь обожженная глина, потому с такого расстояния и кажется вылепленным из песка.

Стены из кирпича не такие прочные, как из гранитных глыб, однако толщина просто пугает, эпическое нечто…

В лагере нас заметили, несколько человек прыгнули в седла и понеслись навстречу.

Впереди барон Варанг, он весело отсалютовал.

- Как я уже слышал, еще одна земля признала вашу власть, сэр Ричард?

- Еще как признала, - ответил я. - Только не одна, а сразу две. Теперь обе под управлением верного нам человека. А что здесь?

- Замок окружен, - сообщил он, - мышь не выскользнет. Конечно, штурмом взять просто невозможно, но долгую осаду там не вынесут. Жрать все привыкли вне зависимости - война или нет.

- Мы тоже, - пробормотал я. - Они могут продержаться до зимы. А где нам в снегах держать войско?

Вдвоем в сопровождении почтительно приотставших рыцарей мы вскачь объехали крепость.

Она просто немыслимо громадна, но выстроена странновато: с нависающими над стенами башенками и выступами, преимущества теряются созданием мертвой зоны, где нападающие могут накапливаться, их можно достать, разве что стреляя с боковых башен.

Отсюда кирпичи выглядят как песчинки, сам замок тоже как будто из пересохшего песка, в стенах каверны, ямки, следы от обвалившихся каменных наростов, считающихся украшениями.

Судя по размерам, там, за воротами, длинный каменный коридор, в конце снова опущенная решетка. Если поднимут и ее, то надо проскакать по изогнутому коридору под прицелом лучников со стен справа и слева.

Но и это не конец: дальше еще ворота, а то и не одни. Такая многоступенчатая защита позволяет защищаться даже крохотному гарнизону от огромного войска. И во внутренний двор прорвется разве что горстка, но там со всех сторон заперто, а стены высоки…

Вернувшись к войску Варанга, я уже по-новому оценил расположение войск. Все держатся на почтительном отдалении не только от стен, но и от замка, а вдруг внезапная вылазка, но перекрыты в самом деле все направления, а дороги даже перегорожены телегами. Это чтоб какой-то отряд особо важных особ не вырвался из кольца и не убежал.

Шатры барона Варанга и графа Ришара де Бюэя пламенеют посреди основной массы войск. Для меня загодя поставили на краю леса, но так, чтобы из крепости не увидели и не рискнули на ночную вылазку.

С нашей стороны стены замка, как и принято, вздымаются из земли строго вертикально. Достаточно толстые, чтобы не пробить тяжелым камнем из катапульты, но, что важно для нас, вертикальные…

Барон Варанг не понял, что же здесь хорошего, я таинственно улыбался, велел собрать умельцев, столяров и плотников. Сперва чертил на земле, объясняя устройство осадной башни в общих словах, а когда наконец поняли или хотя бы поверили, судя по их воспламенившимся лицам, я велел принести большой лист пергамента.

У барона Альбрехта, конечно же, нашлись среди войска инженеры, что тут же начали проектировать под моим руководством и строить осадную башню. В лесу отыскали деревья достаточной высоты, срубили и обтесали, так что получились балки в сотню фунтов. В обозе предусмотрительного Альбрехта нашлись железные брусья, так что посреди лагеря под надежной охраной соорудили квадратный остов, а на него уж начали наращивать бревна. Сперва башня выглядела как жуткий скелет огра, но вскоре обросла плотью из толстых жердей.

Через три дня на телегах доставили шесть гигантских колес: четыре на башню, два в запас. За это время башню с трех сторон покрыли шкурами с длинным мехом: защита от горящих стрел. Когда приколотили колеса, приподнимая башню поочередно рычагами, она стала еще выше.