Она ощущала его твердое тело через одежду, его жар и сдерживаемую страсть. Его ласки были неуловимы и вместе с тем властны, каждое движение рук или губ непохоже на предыдущее. Он легко поднял ее, опустил на мягкие, приятно пахнущие благовониями шкуры… Сехер слишком хорошо знал, как доставить удовольствие женщине, он не думал о себе, он не думал ни о чем, кроме нее.

– Знаешь, иногда ночами мне снится далекая оранжевая звезда… И еще там я любил тебя. Я не боюсь показаться глупым. Я не знаю страха с детства. Но сегодня я был близок к панике, когда почувствовал, что могу снова потерять тебя. Я не вынесу этого. Я всегда слышал твой зов, когда смотрел на звездное небо. Иногда мне казалось, что я схожу с ума – и я прятал мысль о тебе в самом далеком уголке сознания. Но я никогда не хотел избавиться от нее.

Его ласки были ни на что не похожи, – он то замедлял их до судорожного замирания во всем теле, то ускорял; поцелуи его, мягкие и нежные, длящиеся бесконечно, плавно переходили один в другой, сладостным дурманом заполняя сознание…

– Я уже говорил тебе, что ты не женщина, – ты лунный свет на лепестках ночных цветов… – шептал он ей одними губами, – ты аромат лотоса на рассвете…

Она вдруг переставала слышать его слова, ощущая только прикосновения, проникающие сквозь ее физическую оболочку и наполняющие ее Ка непредсказуемыми силами, пронизывающими Вселенную… дарить которые может только человек человеку. Не всякий всякому, а избранные Богами, как они с Сехером.

– Мне тоже снится оранжевая звезда… – шептала она еле слышно. – Пирамиды на фоне неба. Красный песок под ногами, длинные лестницы среди песка, тонкие деревья без кроны, жаркий сухой воздух…Земля намного красивее! Здесь много прохладной воды и сочной зелени, здесь яркие цветы, источающие нежные ароматы, звонкоголосые птицы, грациозные звери с мягкой красивой шерстью… Здесь небо синее, как цветок льна, и золотое Солнце… А ночью серебряная луна навевает сладкие грезы… и звезды стоят в темной воде…

Тийна вздохнула…

Сехер протянул руку и достал со столика витое золотое ожерелье, усеянное синими, мерцающими изнутри камнями, осторожно надел ей на шею.

– И еще здесь искусно делают украшения.

Он любовался сочетанием темно-синего с медно-золотым, поблескивающим от языков пламени светильника на ее матовой коже в полумраке, целуя ее обнаженную грудь, ощущая губами чуть холодноватый металл, отводя в стороны тончайшие подвески в виде цветов и листьев, и чувствуя замирание земного сердца…

– О, Тийна, ты всегда была единственной звездой, которую я искал на небесах!..

Он не замечал признаков увядания на ее теле, несовершенство форм, еле заметных морщинок, – он смотрел на нее глазами любви, и видел невидимое никем, несравненно более дорогое его сердцу, чем внешние признаки. Она для него была красива так, как только он, прошедший все земные пути и самый таинственный – Путь Силы, мог видеть и понимать Красоту.

…Он продлевал свое и ее ожидание, доводя ее ласками до безумия, до грани забытья, бесконечно долго удерживая ее на этой грани, превращающей ее тело в средоточие нестерпимого наслаждения, не позволяя ему разрешиться, слыша, как затихают ее стоны, и медленно, очень медленно переходя ту черту, за которой уже не существует ничего, что можно описать земным языком…

И женщина в его объятиях чувствовала этот магнетический зов любви, которая и была Силой, переливаясь вдали – тогда, сейчас и всегда, – синим-синим сапфировым огнем в средоточии пространств и в сердцах мужчины и женщины, наполняя своими лучами каждую жилку, каждую клеточку, каждый лепесток в видимом мире… Но только дух человеческий может вместить Ее всю , ибо только у него есть это неотъемлемое право на Великое дерзание!…

Все видимое и невидимое обладает тонкой сущностью, и если не чувствовать ее, никогда не поймешь происходящего. Есть голос, который звучит негромко, но так, что все вокруг замирает и подчиняется. Есть взгляд, который не зовет, но за которым идешь, не выбирая путей. Есть силы, подобные разрядам молнии в небе, которые действуют по своим собственным законам. Есть места, где каждая вещь и каждый человек появляются не случайно…

Великий Сехер знал это, как никто другой. Витки Вечной Спирали сходятся и расходятся, и жизненно важно уловить миг свершения. Существуют неочевидные причины, и некоторые вещи бывает очень нелегко объяснить. Мало кто обладает способностью ощущать, не рассуждая, когда необходимо просто отдаться течению, вместо того, чтобы безрассудно вступать с ним в борьбу. Ошибка несет гибель. В этом, возможно, и заключается секрет игры под названием Жизнь. Угадать этот миг – единственная подлинная цель, которую может иметь человеческая жизнь, которая стоит всего.

Безумная ночь наслаждений была на исходе…Верховный Жрец предусмотрел все. Он в своих действиях всегда принимал в расчет непредвиденное, чтобы его никогда нельзя было застать врасплох. Теперь он отвечал не только за себя, но и за бесконечно дорогое для него существо.

Он подлил масла в потухающий светильник и присел на край ложа, любуясь утомленным лицом Тийны. Снова возникло мучительное, непреодолимое желание ласкать ее, исторгая стоны из ее уст, доходить до безумия, изысканного и изощренного, достигать которого Сехер умел в совершенстве. Обучение приемам любви плотской, в храме возводилось в культ, который приносил большие доходы. Жрец помогал овладевать этим искусством царственным особам, прибывающим инкогнито со всех концов света, видным военачальникам, высокопоставленным вельможам и просто неизвестным, которые готовы были платить, и платить много.

Ни разу, до тех пор, пока он не увидел Тийну, Сехер не думал о самом себе в роли любовника, давно поднявшись, как он полагал, выше земных страстей.

У нее были другие мужчины. Он узнал об этом спокойно, и принял как должное. Это не имело для него никакого значения. Он жил в земном мире, и, в конце концов, именно в этом мире он научился мечтать о Свободе и Силе, видел сны о далеких звездах, и именно в нем встретил эту женщину. Он готов испить земную чашу до дна, ради таких ночей, как та, что уходит…

Сехер осторожно взял руку женщины в свою, и нежно поцеловал ее теплую ладонь. Она приоткрыла глаза и улыбнулась.

– Нам пора собираться в путь, – как можно мягче произнес он, – все готово. Если я начну целовать тебя снова, то никакие силы не заставят меня остановиться… Поэтому прости, что не разбудил тебя этим утром со всей страстью, которую ты зажгла в моем сердце. Обещаю, что исправлю это. Позволь мне заботиться о тебе, и, клянусь Осирисом и всеми Богами, что не будет ни одного мгновения, когда ты пожалеешь об этом.

…В зарослях камыша на берегу реки их ждала большая, но легкая лодка с парусом. Лениво тек Нил… На берегу, все удаляясь, отсвечивали голубым низкие заупокойные храмы… Прибрежные воды кишели огромными крокодилами. Их мокрые ребристые спинки сверкали, посеребренные луной… Тихие всплески весел растворялись в ночной тиши. Сехер был прекрасным кормчим, и ему не нужны были помощники.