– Это наш новый дом! Надеюсь, я угодил тебе, – по крайней мере, я очень старался, чтобы это было жилище, в котором быть хозяйкой – удовольствие, а не обуза. Отсюда ты сможешь любоваться закатами на реке…

Он подавил вздох, и продолжал тем же ровным тоном:

– Я привез сюда несколько преданных слуг, заранее. Да вот они…

На берегу, у небольшого деревянного причала, стояли несколько чисто одетых мужчин крепкого сложения, и две немолодые женщины. Они помогли усталым путешественникам сойти на усыпанную песком тропинку, вьющуюся между высокой болотной травой и тростником. Мужчины принялись вытаскивать на сушу лодку.

Высокий фундамент дома из вулканического базальта, прочно удерживал непростую конструкцию верхнего этажа, жилые помещения которого премежались просторными террасами, увитыми зеленью и кое-где украшенными небольшими статуями. Плоская крыша создавала надежное укрытие от непогоды и палящего солнца, далеко выступая над открытыми пространствами террас. Внутренние помещения, полные воздуха и объема, поражали удивительным сочетанием роскоши и тонкого изящества, изысканности и вместе с тем уютной и наивной простоты.

Из материалов, полупрозрачных, как лепестки лилий, – нежно-белые, золотистые алебастровые, и розоватые драгоценные сосуды и светильники были в изобилии расставлены повсюду. Светлые стены покрыты прекрасными росписями.

– Тебе нравится?

Сехер зажег светильник в самой большой зале, пространство которой сразу наполнилось мерцанием золотых красок, голубым, черным, – неподвижным движением тонких и изящных, странных фигур… Они как будто стоят и идут – и то, и другое вместе. Тийна зачарованно смотрела, переводя восхищенный взгляд со стены на стену, поражаясь вытянутости пропорций, хрупкости, какой-то затаенной тревожности изображений.

– Куда они стремятся?

Она перевела огромные глаза на Сехера.

– Кто знает?.. В неведомое! Посмотри, – он тронул ее за локоть, привлекая внимание, – они все подчинены таинственному ритму, зовущему их к какой-то магической двери в иное бытие…Желтое, коричневое, зеленое, – тона песков, солнца и травы, – это очень интимно.

Сехер подошел и погладил стену, прикасаясь к рисункам так нежно, будто они были живыми…

– Видишь? Остановившийся взмах, наклон, дуновение ветерка, трепет крылышек? И все это – порыв, мечта!.. Но изнутри… – Он с трудом подбирал слова, – все пронизано волей и силой. Это тайна и предвосхищение! Кажется, еще миг, и проникнешь в эту тайну, познаешь неизведанное, какую-то истину, неуловимую и пронизанную красотой… как сама жизнь!..

Я знал, что тебе понравится. «Я выполнил работы прекрасные…», так, по-моему, говорит художник, завершив свой труд?

Сехер подошел к женщине и очень нежно, очень бережно обнял ее, прижал к своей груди, целуя запыленные, выгоревшие на солнце волосы.

– Неужели ты не слышишь, как осыпаются к твоим ногам лепестки моей души? Неужели не чувствуешь, как ступаешь по ковру, сотканному из нитей моих сокровенных желаний? Вся моя жизнь была одно только ожидание…

Он легко поднял ее, словно невесомое перышко, отнес на широкое мягкое ложе, хранящее прохладу ночи, и она почти сразу уснула, утомленная длительным плаваньем, внезапными переменами, новым жилищем и всеми последними впечатлениями и событиями…

Сехер долго сидел рядом, охраняя ее сон, глядя на разгладившиеся черты милого лица, залегшие под глазами глубокие тени, тонкие руки, на всю ее уже слегка отяжелевшую фигуру…и думал о том, какая жизнь начнется завтра в этом новом богатом доме. Он подошел к огромному проему, выходящему на реку, и смотрел на звезды, далекие и сияющие в небе, покачивающиеся на темной глади воды, на лунную дорожку между ними…

Когда начало чуть розоветь там, откуда Ра выплывает на своей золотой ладье, Сехер неслышно вышел из дома, обошел сад, вдыхая свежий, насыщенный речной влагой воздух. На мгновение ему показалось, что какая-то темная тень мелькнула между деревьями. Противно заныло в груди. Неужели?.. Нет, ему показалось. Все-таки он разбудил двоих слуг, и они втроем еще раз тщательно осмотрели сад, дом и все постройки. Нигде никого постороннего не оказалось. Так почему у него тяжесть на сердце? Верховный Жрец Тота, – не бывший, ибо этот сан дается навеки, – не смог, или не захотел ответить на этот вопрос.

– Что ты сказал?

Сиур раскрыл дверцы в машине, чтобы стало чуть попрохладнее. Он говорил по телефону с Алешей.

– Хорошо. Молодец, что сразу позвонил.

– Все в порядке?

Тина обеспокоенно посмотрела на него. Она уже научилась читать по его лицу, хоть это было и нелегко.

– Такая новость: только что найден труп неизвестного мужчины, одет в черную футболку, черные брюки и … насчет кепки не знаю. Одежда, в общем, распространенная…

– Вы думаете, это киллер? Мало ли людей ходят в черных футболках!.. А… – она не знала, как правильно выразиться, – что с ним случилось?

– Сущие пустяки: сбила машина – буквально всмятку. Единственный свидетель, пьяный бомж, который спал за кучей картонной тары у частного магазинчика, да в недобрый час проснулся, – заявляет, что машина развернулась и еще раз проехала по телу.

– Какой ужас.

– Да уж. – Сиур о чем-то усиленно размышлял. – Но зато… зато вам с Людмилочкой, похоже, месть киллера не грозит. Это плюс.

Было заметно, что он говорил одно, думая совершенно о другом. Но Тину вопрос ее и Людмилочкиной безопасности волновал по-настоящему. Она не верила, что они так легко отделались.

– В самом деле? С чего вы взяли, что это именно он? Вы ведь его даже не видели.

– А вы смогли бы его опознать? – Сиур повернулся к девушке, на секунду отвлекшись от своих напряженных раздумий.

– Я?.. Не знаю… Наверное, смогла бы.

Тина вспомнила пустые глаза убийцы, сквозь пыль и известку пронзившие ее насквозь, и невольно содрогнулась… Чего она боится? Ведь он мертв.

– Но почему вы…

– Почему я думаю, что это он? – Сиур вздохнул. – Тут еще одна интересная деталь. Его, по свидетельству того же нетрезвого бомжа, сбил темно-синий джип. Я знаю, что вы мне хотите возразить, – мол, синих джипов много, но… с некоторых пор подозрительных совпадений стало слишком… как бы это сказать – часто и густо. Пожалуй, я не стал бы принимать их за случайности. Я почти уверен, что киллер, которого вы видели вчера в заброшенном здании, мертв. Это он. Но чтобы убедиться на все сто… Может, съездим посмотрим?

– Что? – она поперхнулась от неожиданности. Или от возмущения. – К-как это посмотрим? Вы что, собираетесь тащить меня в … морг? Показывать эту… этого… разутюженного мертвеца?!

– О, да у вас поэтический язык! Сразу видна любовь к классической литературе. Вы с Людмилой, кажется, любите играть в детективов? Вот и поехали смотреть на труп.