заряд. Здесь его использую для первичной разведки. Обычным дронам над лесополосами врага летать невозможно — подавят. Облет сверху, с боков — все это на огромной скорости, резко маневрируя и борясь с разрывами связи. Сажают беспилотник по хитрому алгоритму, чтобы противник не мог вычислить наше местоположение. После чего разведчики в замедленном режиме просматривают отснятое, намечая цель в углу лесополосы.

— А теперь пришел черед вашему подарочку, — проводит предполетную подготовку Ден.

У дрона от моих подписчиков — мощный зум, и ему не обязательно лететь к противнику, достаточно навести камеру ближе. На «гражданке» у оператора коптера был собственный бизнес. Он держал несколько пивных магазинов, плюс рыба, которую ловил сам, сушил и продавал к пенному напитку. О беспилотной авиации знает не понаслышке. Даже в соревнованиях участвовал.

— Дома было хобби, мне нравится быть повыше, — улыбается под маской боец. — На «гражданке» обучался сам. FPV-дроны максимально сложные в управлении. Но они очень быстрые, и их трудно подавить РЭБ. Обычные коптеры напичканы системами стабилизации, управление интуитивно удобное. Это как научиться ездить на плохой машине, а потом сесть за автомат. Каждый от работы отдыхает по-разному. Кто-то монеты собирает, а у нас был свой клуб любителей FPV-дронов. Мы собирались и летали.

— А как ты сюда попал?

— Много моих знакомых, одноклассников уже воевали здесь, дома было не по себе сидеть. Да и мой дед воевал с фашистами и для меня это вопрос чести и долга. Самое главное — защитить свою семью. Уходить от этого, говорить, что не мое дело, — это покрывать собственные страхи. А их надо бороть и идти вперед. Если отступить здесь, они постучат в твою дверь. Я чувствовал, что могу помочь фронту и пошел. Тогда мало кто знал, что такое FPV-дрон. Я сам себе приобрел беспилотник и обучал людей.

— В разведке помогают?

— Беспилотники в наших реалиях полностью изменили тактику разведки. Современные технологии позволяют делать это, не рискую жизнью человека. А это — высшая ценность. А давайте возьмем камикадзе. Ракета к современному ПТУРу может стоить до двух миллионов рублей. В то время как ударный беспилотник можно собрать за 50 тысяч. В умелых руках такой дрон превращается в карманный ПТУР с тем же самым поражением техники и живой силы. Но этому надо обучаться. И вне зависимости от обстановки в мире, использовать сегодняшний опыт для развития дронов.

Где-то с фланга бахает выстрел, за ним гул снаряда и разрыв чуть за лесополосой. В случае с пушечными снарядами лучше недолет, чем перелет. Потому что осколки уходят прямо по цели. Хотя, разумеется, в цель лучше. На то, чтобы ее нащупать, всего несколько выстрелов. Затем орудие снова маскируют, чтобы избежать ответного огня. Впрочем, вычислить пушку «Рапира» практически невозможно — слишком низкая траектория полета снаряда.

Для того чтобы познакомиться с расчетом, с сумерками выдвигаюсь тем же путем назад и под утро выхожу на артиллерийскую позицию.

Командир группы огневой поддержки, старший лейтенант с позывным «Мотор» — выпускник Рязанского десантного училища. Причем факультета спецназа. А здесь рулит пушкой.

— В феврале прошлого года я выполнял задачи в Ингушетии. Как началась СВО, просился со своим подразделением сюда, но не пускали, — вспоминает «Мотор». — Получилось только под конец мая. Попал через лагерь подготовки, и меня отправили в пехоту. Там не было командира минометной батареи. В итоге я сформировал минометную батарею в составе мотострелкового батальона. Полгода активно работали в ней, а затем на базе родного разведбата появилась группа огневой поддержки, и я ушел обратно на штатную должность. У меня отец артиллерист, так что гены свое сделали.

Задание на день

Старлей делает поправки и дает команду: «Орудие!» «Рапира» бахает, и с этой стороны у снаряда — свистящий звук. Еще один оператор БПЛА дает корректировку: «Север — 1». То есть поправка всего на один метр! Откровенно офигеваю от такой педантичности наводчика.

— Никогда не говорит мне, что в цель, — смеется «Мотор».

И тут рация после очередного выстрела выдает неуставное: «В яблочко!»

— Противник сильно активен тут?

— Наступательных действий пока не ведет. Подавление огневых позиций, батарей, командных пунктов… Причем постепенно переносит удары и на вторую линию, и в глубину нашей обороны. Это один из признаков готовящегося контрнаступления. Техника подтягивается. Выявляем ее, поражаем.

— Можно сказать, что на примере твоей группы огневой поддержки сформирован пресловутый разведывательно-ударный контур — РУК? Когда в плотной спайке напрямую действуют и разведка, и корректировка, и артиллерия.

— Много мы в мирное время говорили о развитии РУК. В итоге в боевых условиях были выявлены недостатки. Сейчас часть здравых идей реализовывается на практике, как и в других разведподразделениях по всей зоне СВО. И получается вполне эффективно.

…Расчет снова маскирует орудие, и со стороны оно ничем не выделяется. Очередной рутинный боевой день закончен. В масштабах всей СВО действия отдельного разведбата непосвященного человека могут и не впечатлить. Но военный конфликт — это не только постоянные подвиги и эффектные танковые атаки. Это ежедневная рутинная боевая работа. Которую помогают делать и те, кто в тылу поддерживает наших парней на фронте.

3 мая 2023. Под гуляйполем

— А мы ведь с вами в каком-то смысле коллеги, – смотрю на бойцов хабаровской мотострелковой бригады.

— Это в каком смысле?

— Меня, как и вас, украинские СМИ обвинили в том, что было год назад на Киевщине.

Показываю старую закладку, в которой черным по белому написано: «…принимал участие вместе с воспеваемыми им «гостомельскими богатырями». Хабаровчан же обвинили в произошедшем в Буче. Уникальный случай для российского подразделения. Почти весь состав бригады (на Западе нашли списки лишь за 2018 год, но решили, что и так сойдет) попал под санкции Евросоюза.

Доказательствами, конечно, никто заморачиваться не стал. Я, например, был в окрестностях этого города в марте 2022-го. И никого, кроме десантников, там не видел.

— А нас там и не было, — проясняет ситуацию один из офицеров. — Мы вообще не выполняли в этом городе никаких задач — не наша зона ответственности. Просто мы им крепко по зубам надавали в другом месте, вот они и обиделись. Понавыдумывали.

С этой бригадой мы все время были где-то рядом — то под Киевом, то под Изюмом. А познакомиться довелось на родине Нестора Махно, под Гуляй полем, который в Гражданскую войну был центром махновщины.

Направление стратегическое. Отсюда открывается дорога на Пологи, по которой я и еду к переднему краю на традиционной «буханке» — этот автомобиль показал себя на СВО как