— Сам не понимаю, сэр, но мы ведём с ними перестрелку… Вернее, пытались вести, потеряли шесть человек…

— Ведите меня, я хочу убедиться лично! И дайте мне рацию — я сам буду командовать операцией.

Кукон безропотно передал Кархарду рацию и последовал за ним, с трудом поспевая за широко шагающим майором.

— Какой позывной у гибберов?

— «Чаки-один» и «Чаки-два», — ответил капитан. — «Чаки-два» отправился на облёт территории у промышленной зоны на случай, если кто-то из них попытается проникнуть в долину.

— «Чаки-один», говорит майор Кархард! Ты слышишь меня?

— Слышу, сэр, — отозвался пилот.

— Ты видишь их? Где они?

— Только что засёк. Они стоят возле кодовых ворот и что-то там делают.

— Открывай огонь на поражение, «Чаки-один»!

— Есть, сэр!

— Здесь осторожно, сэр, — предупредил Кукон, хватая майора за рукав. — Если высунуться из-за угла, можно запросто получить пулю. Эти сволочи метко стреляют.

— Я понял, — ответил Кархард и, осторожно выглянув, увидел неподалёку тела охранников, павших жертвой своей самоуверенности.

Между тем гиббер подобрался совсем близко к беглецам, и было слышно, как застучал его тяжёлый пулемёт. Кархард выглянул ещё раз, стараясь рассмотреть злоумышленников сквозь тонкую пыльную завесу.

Это было как раз когда шпионы, неведомо каким образом взломав код, прорвались на территорию авиационного подразделения.

— Невероятно! — воскликнул Кархард. — Быстро сюда всех своих людей! И вызывай подкрепление!

— Подкрепление уже здесь! Я вижу роту Поупа, сэр!

— Тогда вперёд! — скомандовал майор и, выскочив из-за угла, помчался к стене, у которой лежали ещё два мёртвых охранника.

Тяжело дыша в затылок майору Кархарду, бежали капитан Кукон и его рота, а за ними подразделение Поупа. Никто ничего толком не понимал, но всем было ясно одно — случилось что-то ужасное.

— Сейчас он им врежет! — с трудом переводя дыхание, прокричал Кукон, показывая рукой на зависший в воздухе гиббер.

Пулемёт стрелял по находившимся за стеной врагам, и все решили, что дело сделано. Но внезапно пулемётчик вывалился из распахнутой дверцы гиббера и повис на страховочном тросе, не подавая признаков жизни.

Аппарат качнулся и потащил его тело через забор, затем снизился, и подскочившие охранники высвободили из петли труп стрелка. Его место тотчас занял другой, и гиббер снова поднялся.

Ему на помощь поспешил ещё один, и теперь уже два судна перевалили через ограждение, с ходу открыв огонь.

— Что там происходит, «Чаки-один»?

— Они отстреливаются, сэр, и пытаются спрятаться за контейнерами!

— Осторожней, в контейнерах бомбы! Если они взорвутся, половина зоны накроется!..

— Понял, сэр, — отозвался пилот.

Пять лет назад во время особенно сильного извержения вулкана Предо, расположенного в трех десятках километров от долины, почти треть скважин в районе перестала выдавать продукцию, и понадобилось целых два года, чтобы довести добычу до прежнего уровня.

Нетрудно было догадаться, что могло произойти, если бы сдетонировали все бомбы, — ведь взлётная полоса располагалась всего в трех километрах от промышленной зоны.

— Что там происходит, Каспар? — неожиданно прорвался на командную частоту голос Пятьсот десятого.

— Вы очень кстати, сэр! Нужно распорядиться, чтобы с Центрального контрольного поста разблокировали проход на взлётную полосу!

— С какой стати, Каспар?

— Они прорвались туда, сэр! Взорвали бокс, а теперь находятся на территории отряда авиационного прикрытия!

— То есть они могут взорвать эти огромные бомбардировщики? — дошло наконец до Пятьсот десятого.

— Не исключено, сэр.

Последовала недолгая пауза, затем начальник промышленной зоны сказал:

— Хорошо, я сейчас же отдам приказ.

— И пусть отключат эти сирены, сэр! Я собственного голоса не слышу — невозможно командовать!

— Хорошо, — снова пообещал Пятьсот десятый и отключился от связи.

— Внимание! Всем приготовиться! — скомандовал Кархард, потрясая пистолетом. — Как только прорвёмся на взлётную полосу, сразу начинаем охват злоумышленников с флангов! Все поняли? И осторожнее возле контейнеров — в них бомбы и ракеты повышенной мощности!

— Они спрятались под крылом бомбардировщика, — пожаловался по рации «Чаки-один». — Достать почти невозможно!

— Спокойно, мы уже идём, — ответил Кархар, услышав, как замолкли сирены и одновременно с этим открылась кодовая дверь.

Выскочившие на взлётное поле охранники тотчас напоролись на нечастый, но очень точный и выборочный огонь. При попытках начать охват солдаты оказывались на открытом месте и становились лёгкими мишенями.

Пришлось изменить тактику и двигаться вдоль контейнеров с боеприпасами, хотя это и было опасно.

— Кто-нибудь, дайте мне бинокль! — потребовал Кархард, затем поднялся в полный рост и стал наблюдать за действиями примарских шпионов.

То, что майор увидел, ему очень не понравилось. Один из бомболюков был широко открыт и в него поочерёдно забирались эти сумасшедшие беглецы.

«Как же им удалось его открыть?» — поразился Кархард. Он знал, что проникнуть на закрытое судно практически невозможно, если только не вспарывать его ионным резаком.

С другой стороны, эти люди уже прошли сквозь кодовую дверь и едва ли пользовались чьим-то ключом. У них не было времени добыть его.

— Зачем они туда лезут, сэр? — спросил капитан Кукон, который, как и Кархард, рассматривал противника в бинокль.

— Хороший вопрос, коллега, — бесцветным голосом отозвался Каспар. Теперь он не сомневался — эти люди знают, что делают. Они вскрыли кодовый замок, забрались в бомболюк, а затем постараются попасть в кабину судна.

Майор представил, что произойдёт, если кто-то из них сумеет поднять машину в небо. Впрочем, места для разбега «штормбергеру» не хватало, а потому его пришлось бы разворачивать.

Кархард связался со службами авиационного отряда и приказал перекрыть полосы, выгнав на них тягачи.

Было бы нелишним доставить сюда танк или орудие, но они хранились слишком далеко и прибыли бы очень нескоро.

Оставалась возможность вызвать перехватчики, которые базировались в сотне километров от зоны, однако Кархард все ещё не верил, что злоумышленникам удастся угнать «штормбергер».

— Одного уложили! — радостно сообщил Кукон. Каспар пригляделся и тоже увидел лежащее под плоскостями тело. Рядом с ним никого не было, и это означало, что остальным уже удалось подняться в бомболюк.