в целом. Поэтому неудивительно, что среди контингента пенитенциарных учреждений доля лиц с высшим образованием выросла с 1970 по 1999 г. с 0,7 до 1,3 %, со средним специальным и незаконченным высшим образованием – от 3,7 до 14,9 %, со средним общим образованием – от 11,6 до 48,1 %. Одновременно удельный вес лиц с неполным средним образованием сократился с 68,1 до 30,4 %, а с начальным образованием и ниже – с 15,9 до 5,3 %. Средний образовательный уровень (в условных годах обучения) вырос с 7,1 до 9,4.

Женщины оказались более образованными не только на воле, но и в местах лишения свободы: средний образовательный уровень в мужских ИК – 9,5, в женских – 9,6. Может показаться удивительным, что уровень образования (и по удельному весу лиц с высшим образованием – 2,2 %, и по среднему образовательному уровню – 9,8) наиболее высок среди мужчин, находящихся в ИК для отбывания пожизненного заключения. Относительно высокий и средний образовательный уровень у лиц, осужденных к тюремному заключению (9,7).

Следует отметить, что образовательный уровень осужденных в целом был значительно ниже, чем в населении.[748] Так, в 1970 г. с высшим образованием в населении РСФСР (старше 10 лет) было 4,4 %, в 1979 г. – 7,1 %, тогда как среди заключенных соответственно 0,7 и 0,8 %; со средним специальным и незаконченным высшим образованием за те же годы в населении – 8,6 и 13,1 %, среди осужденных – по 3,7 %.

Социальный состав

По переписи 1999 г. род занятий осужденных до их ареста распределялся следующим образом: рабочие – 29,3 %, служащие (включая работников правоохранительных органов – 0,4 % и военнослужащих – 1,1 %) – 3,2 %, крестьян – 1,9 %, предпринимателей – 1,8 %, учащихся – 3,7 % (в том числе – ПТУ – 1,4 %, средних школ – 1,5 %, средних и высших профессиональных заведений – 0,6 %), домохозяйки и неработающие пенсионеры – 1,4 %, безработные – 1,3 %, отбывали наказание в местах лишения свободы – 0,5 %. Удельный вес не работавших, не учащихся, не имеющих постоянного источника доходов вырос с 10,6 % в 1970 г. до 56,3 % в 1999 г. Наибольшая доля последней категории (1999) среди женщин в ИК – 70,8 % (а в ИК строгого режима – 75,6 %). Это еще одно напоминание об «исключенных».

Трудоспособность

Трудоспособность осужденных упала с 96 % в 1989 г. до 85,7 % в 1999 г. При этом доля инвалидов III и II групп несколько сократилась: соответственно с 1,6 до 0,9 % и с 2,3 до 1,2 %. Несколько выросла доля нетрудоспособных по возрасту (до 0,9 % в 1999 г.) и ограниченно годных к труду (до 11,2 % в 1999 г.). Трудоспособность в мужских ИК в 1999 г. – 84,4 %, в женских ИК – 90,1 %, в ВК – 92,6 %, в тюрьмах – 85,7 %.

В 1999 г. отбывали наказание с назначенным принудительным или обязательным лечением: от алкоголизма – 8,2 % (в 1989 г. – 21,1 %), от наркомании – 4,5 % (в 1989 г. – 2,5 %), от туберкулеза – 2,2 % (в мужских ИК для отбывания пожизненного заключения – 6,8 %), от венерических заболеваний – 0,3 % (при переписях 1989 и 1994 гг. – 0,1 %), от токсикомании – 0,1 %. Страдали психическим расстройством – 2,1 % (в ВК усиленного режима – 5,8 %).

Питание

Расчетная стоимость минимальной нормы питания на одного осужденного в первом полугодии 1998 г. составляла 225 руб. в месяц, из бюджета было реально профинансировано 142 руб. в месяц, к середине года расходы сократили до 22 руб. в месяц… Из беседы с зам. министра юстиции Ю. И. Калининым: «У нас на питание одного заключенного в сутки из бюджета всего 67 копеек выделяется». Из рассказов и писем заключенных: «Собак так не кормят, как нас», «Здесь нас морят специально – это же и есть самая главная несправедливость, что меня как животное какое-то морят голодом специально». В 2001 г. предполагалось финансирование питания на одного заключенного из расчета 22 руб., но фактически сумма не превышала 15–17 руб. на человека.

Санитарно-гигиенические условия в местах лишения свободы ниже всякой критики. Это, прежде всего, относится к следственным изоляторам (СИЗО), но в значительной степени и к колониям (ИК, ВК). В СИЗО переполненность камер, духота, недостаток кислорода и при всем этом – «питание» и «туалет» (так называемая «параша») в том же помещении. Предоставим слово сторонним наблюдателям (из отечественных правозащитных организаций и международных органов): «Открывается дверь тюремной камеры – и шибает оттуда горячим зловонием. Страшно входить в это логово, где мгла и с потолка свисает темное тряпье (это арестантское белье)», «Через сильно зарешеченное окно свет почти не поступает… Кажется, что мухи и сигаретные бычки повсюду, и нет почти никакого движения воздуха», «При входе в общую камеру в лицо ударяет волна удушливого, тяжелого и зловонного газа с запахом пота, мочи и испражнений… Кормят заключенных в камере, и в камере же они испражняются». Ежегодно летом в ряде СИЗО заключенные умирают от кислородного голодания и тепловых ударов. Из письма женщины, отбывающей наказание в одной из ИК: «Канализации здесь нет… По сути летом мы живем со всех сторон окруженные «благовониями» и мухами… Зимой постоянные перебои с ассенизаторскими машинами… Ямы [ассенизационные. – Я. Г.] переполняются, закрывают баню, прачку, умывальники и туалеты в секциях. О какой чистоте и элементарной гигиене можно вести речь?».

Объективности ради следует заметить, что к 2003 г. ситуация изменилась к лучшему, но продолжает оставаться тяжелой.

Заболеваемость

На 1 января 1999 г. в пенитенциарных учреждениях системы ГУИН МЮ находились свыше 2,3 тыс. ВИЧ-инфицированных, 92 тыс. больных активной формой туберкулеза. Туберкулез – одна из страшных проблем современной российской тюрьмы. Ежегодно около 30 тыс. туберкулезных больных поступают в СИЗО, 35–40 тыс. осужденных вновь заболевают туберкулезом. При этом отсутствуют нормальные условия содержания таких больных, необходимое питание, а потребность в лекарствах и медицинском оборудовании обеспечивается лишь на 20–25 %. Некоторые обобщенные данные о заболеваемости и смертности от туберкулеза представлены в табл. 16.4.[749]

По данным ФСИН, за последние годы ситуация начала улучшаться. Так, в 2006 г. по сравнению с 2001 г. количество больных активной формой туберкулеза снизилось в два раза, заболеваемость уменьшилась в 2,5 раза, смертность – в 3,8 раза.[750] Однако, по данным международных организаций, рост больных туберкулезом продолжался по крайней мере до 2004 г., а рост ВИЧ-инфицированных с 1998 по 2003 г. был более, чем в 40 раз.[751] На 1 января 2007 г. общее число ВИЧ-инфицированных в пенитенциарных учреждениях составило более 39 тыс. человек.[752]

Согласно справке начальника Медицинского управления ГУИН (март 1999) «по причине нехватки мест в специализированных противотуберкулезных учреждениях примерно 15 тыс. туберкулезных больных содержится в изолированных участках ИУ, а около 2 тыс. – среди здоровых осужденных. Практически полностью прекращено проведение плановых хирургических операций, неуклонно растут показатели заболеваемости, смертности и инвалидизации осужденных. Оснащение медицинской техникой и оборудованием не превышает 15 % от