и т. п. – лишение свободы занимало третьестепенное место. Лишь с XVI в. лишение свободы получает распространение, а с XVIII в. становится наиболее применяемым видом наказания.

Многочисленные реформы тюрьмы (филадельфийская, или пенсильванская, система одиночного заключения, оборнская система молчания, английская и ирландская прогрессивные системы, борстальская система реформаториумов, концентрационные лагеря, современные системы «коррекции» и пробаций и др.) не изменили ее сущность: осужденный лишался свободы, находился под стражей при необходимости строго соблюдать режим, предписываемый той или иной тюремной системой. Побег из заключения сам по себе является преступлением, влекущим дополнительное наказание (чаще всего – новый «срок»).

«Известны все недостатки тюрьмы. Известно, что она опасна, если не бесполезна. И все же никто "не видит", чем ее заменить. Она – отвратительное решение, без которого, видимо, невозможно обойтись».[734]

Итак:

• Институт тюрьмы не вечен. Он возник исторически и видоизменялся на протяжении истории.

• Тюрьма (лишение свободы) никого не исправляет; она служит школой повышения криминального мастерства, профессионализма; она калечит людей психически, а то и физически. Содержание пенитенциарной системы требует огромных финансовых затрат, ложась тяжким грузом на налогоплательщиков. Лишение свободы – неэффективная мера наказания с многочисленными негативными побочными последствиями.

• При этом тюрьма «незаменима» в том отношении, что человечество не придумало пока ничего лучшего (более эффективного) для защиты общества от тяжких преступников. (Напомним, впрочем, что человечество много веков не находило средств для предупреждения опасных действий со стороны душевнобольных, и тогда их приковывали цепями, содержа наравне с осужденными за преступления. Лишь развитие медицины, психиатрии позволило отказаться от варварского обращения с лицами, страдающими тяжелыми психическими расстройствами).

• Человечество потихоньку, ощупью, шаг за шагом двигается к постепенной замене лишения свободы иными мерами социального контроля – штрафными санкциями, ограничением свободы, общественными работами, иными альтернативными мерами воздействия, альтернативной юстицией.

Пенитенциарная практика

Одним из интегральных показателей жесткости уголовной юстиции служит уровень заключенных на 100 тыс. жителей. Сравнительные данные по ряду стран за несколько лет[735] представлены в табл. 16.3.

Таблица 16.3

Уровень заключенных (на 100 тыс. населения) в некоторых странах

Мы видим, во-первых, что в большинстве стран прослеживается тенденция к росту тюремного населения. Очевидно, это дало основание Н. Кристи задать вопрос: «Вперед, к ГУЛАГу западного образца?» К сожалению, это реакция на популистски раздуваемый все возрастающий страх населения, прежде всего «среднего класса», перед преступностью, «мафией». Во-вторых, Россия и США упорно сражаются за 1–2-е место в этом позорном списке. Кстати говоря, это вторая причина, наряду с сохранением смертной казни, по которой я не могу отнести США ко вполне цивилизованным странам…

Как уже отмечалось, для оценки тяжести такого наказания, как лишение свободы, большое значение имеют реальные условия отбывания наказания. По этому критерию существуют огромные различия между странами. «Масштабы лишений, которым подвергает людей тюрьма, существенно разнятся. Одни заключенные живут в комнатах на одного с индивидуальным умывальником и туалетом, телевизором и персональным компьютером, возможно, проходя заочно университетский курс и раз в неделю встречаясь в приватной обстановке с супругами или партнерами. Другие живут в спартанских хижинах в лагере и трудятся на тюремных фабриках, внося свой вклад в экономику страны. Третьим просто нечего делать – только изо всех сил стараться выжить в грязном, лишенном необходимых санитарных условий тюремном бараке, не имея никакой другой пищи и лекарств, кроме тех, о которых могут позаботиться их семьи».[736] Наиболее благополучное положение – в странах Западной Европы, существенно хуже – в США, самые неблагоприятные условия в пенитенциарных учреждениях ряда стран Юго-Восточной Азии, Латинской Америки, Африки. Массовые нарушения элементарных прав человека в пенитенциарных учреждениях многих стран противоречат таким фундаментальным международным правовым актам, как Всеобщая декларация прав человека, Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Специальным международным документом, направленным на обеспечение минимальных требований к условиям содержания заключенных, являются Минимальные стандартные правила ООН по обращению с заключенными.[737]

Российская пенитенциарная система

О состоянии тюремных учреждений царской России мы можем получить достаточно полное представление из работ отечественных авторов (С. Гогель, А. Кистяковский, Д. Тальберг), и прежде всего – М. Гернета,[738] а также из обширной мемуарной и художественной литературы (например, «Записки из мертвого дома» Ф. М. Достоевского).

Что касается советского периода российской истории, то длительное время единственным доступным источником информации о пенитенциарных учреждениях (под страхом оказаться там же) был «самиздат» авторов-диссидентов, начиная с «Одного дня Ивана Денисовича» и «Архипелага ГУЛАГ» А. И. Солженицына.

Официальная и научная, «без эмоций» информация появилась первоначально с грифом «ДСП» («Для служебного пользования»),[739] а затем и в открытой печати лишь в 70–80-х гг. XX столетия. Ценные материалы представлены в результатах периодических (1970, 1975, 1979, 1989, 1994, 1999 гг.) специальных переписей осужденных, проводимых НИИ МВД совместно с органами, исполняющими наказание.[740]

Тюремной субкультуре и психологии заключенных посвящены работы Г. Хохрякова и В. Пирожкова.[741]

Много информации, особенно ценной, поскольку учитывается передача пенитенциарных учреждений из МВД в МЮ РФ, содержится в книге А. И. Зубкова, Ю. И. Калинина, В. Д. Сысоева.[742]

Обширная литература, подробно освещающая ситуацию в российских пенитенциарных учреждениях, издается Общественным Центром содействия реформе уголовного правосудия (руководитель – В. Абрамкин).[743]

Немало данных о российских «зонах» имеется в бюллетенях, книгах и иных материалах «Международной амнистии» («Amnesty International»), «Международной тюремной реформы» («Penal Reform International»), «Международного общества прав человека» («Internationale Geselschaft für Menschenrechte»), Московской Хельсинкской группы.

С 2004 г. выходит ежемесячный журнал «Неволя», содержащий огромный фактический материал о сегодняшнем состоянии российской пенитенциарной системы.

Отметим некоторые особенности современной российской пенитенциарной системы. При этом следует заметить, что описываемые ниже многочисленные недостатки и пороки не исключают фактов добросовестного исполнения служебного долга многими сотрудниками пенитенциарных учреждений, которые (сотрудники) сами нередко становятся заложниками системы.

Количественные показатели[744]

На 1 мая 2007 г. в пенитенциарных учреждениях России всех типов содержались свыше 888,1 тыс. человек, или около 617 чел. на 100 тыс. населения. 90 % заключенных находились в учреждениях системы ФСИН (Федеральной службы исполнения наказания). Всего на 1 мая 2007 г. в эту систему входили 766 исправительных колоний (ИК), 62 воспитательные колонии (ВК) для несовершеннолетних, 216 следственных изоляторов (СИЗО), 7 тюрем и 160 учреждений, функционирующих в режиме следственных изоляторов. Кроме того, в ведомстве Министерства обороны находятся дисциплинарные батальоны, в которых отбывают наказание военнослужащие, осужденные за совершение преступлений, а под эгидой Министерства здравоохранения – специальные психиатрические больницы (СПБ) для осужденных, признанных психическими больными.

В ИК содержались 709,9 тыс. человек, в СИЗО