– Он прекрасен, – я шептала, пока не отключилась.

– Эй, очнись! Ну, давай же воскресни как-нибудь! Ты слишком молод, чтобы умирать, – Том ругался и тряс Николаса.

Я сидела возле окна и смотрела, как начали опадать первые листья, скоро осень. Месяц без наркотиков и терапии дал свои плоды, я уже могла здраво мыслить.

Из моего окна открывался вид на сад, где гуляли посетители особой клиники. Реабилитационная клиника «Душевный покой» находилась далеко от города, где было тихо и спокойно. Здесь лежали в основном богатые люди и разные знаменитости для того, чтобы поправить своё душевное состояние и не афишировать свои проблемы обществу. В любой момент можно было уехать, здесь не держали насильно, как только почувствуешь, что можешь вернуться обратно в «мир», собираешь свои вещи и выписываешься.

Некоторые уезжают спустя несколько недель, но я хотела задержаться, так как не чувствовала, что готова вернуться к своей прежней жизни. Со мной беседовали психологи, но я могла рассказать им только часть своих проблем. Я наблюдалась у врачей и держалась подальше от препаратов вызывающих зависимость.

Ронни вызывал у меня болезненные воспоминания и из-за этого я не виделась с ним. Сама решила не выходить из своей комнаты, когда он приезжал. Ронни приезжал раз в неделю по пятницам и сидел несколько часов в саду, дожидаясь меня.

Я как сейчас сидела в кресле и смотрела в окно, наблюдая за ним. Не думаю, что смогу нормально общаться с ним. Как только представлю, что разговариваю с Ронни, то тот покой, что обрела здесь, в мгновенье ока рушится на мелкие кусочки как крепость. Я ещё не готова для разговора с ним. С Колином всё наоборот, при виде его я не видела перед собой Николаса. Это был тот же милый Колин, ничуть не изменившийся за эти годы. Он успешный политик. Его жизнь, как я и представляла сложилась хорошо.

Он метался между городами и частенько бывал у меня. Мы могли подолгу сидеть и разговаривать. В глазах Ронни я видела осуждение, а Колин не смотрел на меня, как на душевнобольную. Хотя он не верил в рассказы о том, что я творила все эти годы, но он скрыл это удивление. Будь я в другом состоянии он, возможно, пристыдил меня, но сейчас, когда я была хрупкой и беззащитной, Колин тщательно подбирал слова, боясь обидеть меня.

Колин уговаривал меня уехать с ним в Вашингтон и забрать с собой Томаса. Скорее всего, именно так я и поступлю, когда выйду отсюда. С меня уже хватит, мне не нужна такая жизнь. Домой я больше не вернусь, попрошу Томаса собрать все необходимые вещи.

Ронни погубил меня, оказалось, я недостаточно сильная, чтобы находиться рядом с ним и не тронуться умом. Его слова и мысли, как вирус проникли в мою голову и отравили мой мозг. Теперь я, как и он больше не способна любить, он выжиг изнутри все мои чувства оставив лишь ненависть и боль. От моей человечности больше ничего не осталось, теперь я видела мир глазами Ронни. Он был холоден и ужасен. Остатки человечности потратила на Николаса и теперь уже никогда не стану прежней.

«Мда, бедный парень, даже мне стало жаль его» – проговорил палач. Я поджала колени к груди и упёрлась в них подбородком. «Это первый раз, когда я не причастен к убийству. Я – твоя жестокость, дикость, но на этот раз мне досталась лишь роль наблюдателя» – мой внутренний голос продолжал говорить.

– Потому что я убила его не из-за своей жестокости, – я прошептала.

На этих словах в мою комнату забежал Томас и с разбега плюхнулся на мою постель. Как-то раз он приехал ко мне вместе с Колином и с тех пор, так и не уехал. Мой друг разыграл шоу, убедив всех, что он шизофреник и остался в клинике со мной. Я рада, что у меня есть такой друг, который лёг в клинику лишь ради того, чтобы быть рядом со мной.

– Опять болтаешь сама с собой? – он вытянулся вдоль кровати, делая снежного ангела.

Зима ещё не скоро, снега нет, так что он решил поиздеваться над моим покрывалом. Я посмотрела на часы. Колин должен скоро приехать.

– Мысли вслух, – я ответила и опять посмотрела в окно.

– Не хочу тебя обижать, но здесь очень скучно. Может, уже хватит с нас терапии? – он спросил.

Я задумалась. Здесь хорошо, свежий воздух и покой. Никто меня не раздражал, не надоедал, что будет, если вернусь и снова сорвусь? Клиника больше напоминала санаторий. Уютные большие комнаты, со всеми удобствами, напоминали номера в пятизвёздочных отелях. Спа, бассейн и прочий досуг нам обеспечивался. Даже не хочется уезжать. Я взглянула на друга.

– Мне надоело рассказывать и отвечать на вопросы о своих родителях. Объяснять, почему я такой уебок, а ещё без моей дури мне плохо живётся. Вот бы сейчас выпить пару таблеток, занюхать коксом и запить бренди, вот тогда я с радостью буду отвечать на вопросы психолога. Могу даже пару весёлых историй рассказать. «Томас первооткрыватель», «Томми без чулок» – это сказки моего собственного сочинения! – он перевернулся на живот и продолжил говорить.

– Поговорю сегодня с Колином, он скоро должен приехать. Решим, когда поедем к нему. У тебя ещё есть дела в Нью-Йорке? – я спросила.

– Нет, могу хоть прямо сейчас ехать в Вашингтон! Только под халатом у меня нет белья. Трусы давят и мешают думать. Свистни, если что я мигом прибегу. Пойду, вынесу мозг своему психиатру, расскажу ему сказку «Томми голубая радуга», – он направился к двери, злорадно потирая руки.

Бедный психиатр. За весь последующий час Томас порядком ему надоест. Я осталась в комнате одна и смотрела на дверь, не отводя взгляда. Он всегда приезжал без опозданий и вот-вот должен был открыть мою дверь. Не прошло и минуты как Колин вошёл в комнату и одарил меня своей улыбкой.

– Привет, – я поприветствовала его.

– Привет, хорошо выглядишь, – блондин прошёл и сел на кровать.

Мы сидели друг напротив друга. Он, как обычно старался быть вежливым и тактичным. Я скучала по его комплиментам. Колин выглядел свежо, годы его ничуть не испортили, только добавили солидности. Он выглядел мужественнее и благороднее. Раньше Колин, бывало, терялся в беседах со мной, но годы работы в другой сфере пошли ему на пользу. Его не смущали вопросы, так как он уже привык отвечать на них и знал, как плавно сменить тему, если не хочет отвечать на вопрос.

– Я обустроил у себя гостевые спальни для тебя и Тома, надеюсь, вам понравится, – он заговорил.

Неужели он так быстро и решительно сделал ремонт в своём доме ради нас? Не стоило, мне без разницы, как будет обустроена моя спальня, главное, чтобы она была вдали от Нью-Йорка. Мой любимый родной город теперь был мне противен, я скорее хотела уехать. Моё решение уехать было похоже на побег. Я бежала от проблем, воспоминаний и от Ронни. Я думала, если уеду, то у меня будет второй шанс, я изменюсь и заживу новой жизнью, как Колин. Ведь он уехал, и посмотрите на него сейчас! Он счастлив и доволен жизнью. Мир в розовых тоннах.

– А мы тебе не помешаем? Имею в виду вдруг у тебя своя жизнь, а мы свалились тебе как снег на голову, – я опустила глаза и скромно спросила.