— Но один из пяти за меня? — ответил Джимми — слушай, а у меня к тебе другое предложение. Если сейчас будем драться, то с большим шансом, оба ко дну пойдем. Так что давай не будем — а просто, чей корабль подойдет, тому в победители, ну а другому, в плен. Может, мне за тебя еще и медаль дадут. Или тебе за меня.

Русский подумал, и кивнул.

— Согласен. Только стволы убрали.

Джимми сунул кольт в карман. Русский тоже спрятал пистолет. Джимми подумал, что если их долго не найдут, то они еще могут сцепиться насмерть — ведь два аварийных пайка на двоих или на одного, разница большая. Но пока им двигало любопытство — ведь не часто вот так удается поговорить с тем, кто только что в тебя стрелял в небе?

— Слушай, и какого черта вы на нас напали? — спросил русский, подгребя ближе — или ваш Макартур нам уже войну объявил?

— Мы напали? — воскликнул Джимми — это вы нас атаковали первыми.

— После того, как вы летели такой бандой в направлении прикрываемой нами цели? — усмехнулся русский — и не ври что просто вылетели прогуляться. У вам был приказ, потопить там кого-то, честно?

— Был — ответил Джимми — приказано, мы должны были исполнить.

— Ну а у нас был приказ, защищать — сказал русский — а что бывает за неисполнение, тебе известно. Или у вас трибунал называется по-другому?

— Нам сказали, что там, на вашем корабле, смертельная угроза для Америки — сказал Джимми — вроде даже «вы с дьяволом заключили договор, и там ключ для его прохода в наш мир». Я не знаю, командир так сказал.

— Нету дьявола — заметил русский — и бога тоже нет. Ну сам подумай, ты вот в церковь ходишь? А если бог, как попы говорят, всемогущий и всевидящий, то это ему зачем? Так же и черт, если он был и впрямь так силен, зачем ему чья-то помощь? Говорил я с теми, кто концлагеря освобождал — так это было реально, и куда страшнее чем котлы и сковородки, как попы про ад рассказывают. А Гитлер куда опаснее был какого-то сатаны. Теперь вот вы лезете. Зачем в Сиани людей без вины спалили?

— Меня там не было — сказал Джимми — но думаю, что если наш Президент решил, что те, кто там, представляют угрозу для Америки, и отдал приказ, то нельзя было не подчиниться? Если честно, то я не знаю, за что в Китае воюют Мао с Чан Кай Ши, и почему вы поддерживаете одного, а мы, другого. Но я думал, что великие державы всегда могут договориться, чтобы спор местных вождей не перерастал в большую войну?

— Ну что вы за подлая нация? — спросил русский — в голову вам не приходит, что у тех же китайцев может быть свое мнение? Нет — только так, как хотите вы!

— Отчего же: наверное, будет по демократическому закону — предположил Джимми — как у нас две партии, так и тут. Устроить выборы, спросить всех, за кого они, за Мао или за Чана? За кого большинство — тот президент. Так же сенаторы, губернаторы, министры — как эти чины зовутся в Китае, мандарины?

— Ой, уморил! — расхохотался русский — я тут, на китайской границе, с самой войны. Которая с японцами. И что по ту сторону творится, наслушался, знаю! Как представлю — маовцы и чановцы послушно подчиняются воле кого-то, кто будет организовывать и считать голоса! А после, стройными рядами и колоннами, расходятся по местам — раз этого выбрали, подчиняемся ему! Знаешь, как на самом деле будет? Всеобщая бойня — у тех большинство, сейчас это исправим! И так, пока не надоест, или всех не перебьют.

— Вижу, вы тоже не слишком уважаете своего Мао? — спросил Джимми.

— Он был нашим — ответил русский — а оказался, тот еще фрукт! На наши земли рот разевает. А наш сейчас — Гао Ган. У которого сейчас покой, порядок, заводы и шахты работают, КВЖД наша.

— Ясно — сказал Джимми — у вас с ним бизнес. А на нашу территорию, чтоб конкурента не было, напустили Мао, чтоб война шла, и никакого бизнеса быть не могло. Когда же мы захотели это прекратить, то и вы вмешались, не дали. Так же как в Чикаго, я щенком был, территорию делили — банды с «томми-ганами» друг друга крошили, а в итоге решалось, какой босс с этого района дань берет.

— Ну ты сказал! — возмутился русский — у вас организованная преступность. А у нас — целый народ, к лучшей жизни. И конечно, промышленность, чтобы это обеспечило!

— Я и говорю, выгодный бизнес — кивнул Джимми — работает что-то, прибыль дает, это называется бизнес. А у каждого бизнеса должен быть хозяин. Если как у вас, все общее, ну значит это ваши федералы… как это по русски, власть в целом? И ни один хозяин свой бизнес разорять не даст. Вы свой защищаете, мы свой. Конкуренция.

— Давно учил я политэкономию — сказал русский — слушай, а все-таки, откуда ты по-нашему знаешь? На потомка эмигрантов-белогвардейцев точно, не похож!

Делать было все равно нечего, и Джимми рассказал — про Португалию сорок третьего, про своего механика Стива, про «счастливые» цвета, про концерт с Гленом Миллером, это ведь не могло составлять никакой тайны? В ответ русский спросил, уж не тот ли он американец, чьи песни «Ya — istrebitel» и подобные ей исполняли как-то раз по московскому радио, поет на смеси русского с английским?

— Так вы крутили мои песни без моего ведома? — спросил Джимми — а мои авторские отчисления? Пользуетесь, что в Москве нет моего агента.

— А песни чьи? — ответил русский — у нас их еще в сорок втором исполняли, сам слышал. Тогда и ты нам плати!

— Паритет — заметил Джимми — хотя знаешь, когда эта война закончится, и если я с авиацией прекращу, пойду в джазмены, то может быть приеду к вам с гастролями.

— Не могу обещать того же — сказал русский — мне до отставки еще долго. И вряд ли к вам в Америку выпустят, да и не тянет совсем.

Разговор плавно переместился опять на тему прошлой войны. Русский с интересом слушал, как Стив в Португалии подкручивал мотор «уорхока» Джимми. И какие там, и после во Франции были воздушные бои.

— А в общем, Р-40, самолет не очень. Даже подкрученный, был с «мессом» на равных, ну может чуть лучше. Як-9У был гораздо сильней!

— Ну ты скажешь! — обиделся Джимми — у вас же самолеты из фанеры.

— Так и у англичан были — сказал русский — видел наверное вблизи их «москито»? Вот честно скажу, я на Яке делал то, что на «хоке» никогда бы не смог! Да и наши новые, на которых войну заканчивал. Ла-9 от Ла-7 в собственно бою почти не отличается. Разница лишь — что его без ангара хранить можно, а дерево быстро гниет. Но на войне, где истребитель живет два-три месяца, это вполне терпимо. Зато — проще и дешевле.

— Виски? — предложил Джимми, откупоривая флягу — подгребай, угощаю. Слушай, вот не пойму, а с чего нам воевать?

— Так вам акулы капитализма приказали, вы и пошли — ответил русский — слушай, а сам-то ты из пролетариев? Или у вас бывает и черная буржуазия?

— Владельцы своего бизнеса? — переспросил Джимми — бывают, а как же? Кто-то лавку держит, кто-то мастерскую. А больше, конечно, на заработке. Это у вас своего ничего нет, все федералам принадлежит.