его на щит-тум и ответил тараном, который вбил всю повозку во врага, накрывая его огнём с головы до ног.

Надеюсь, это тоже был не защитник принцессы?

Завопил, обозначая себя:

— За Скеро и Умбрадо!

Горящие дрова, в которые превратилась повозка, разметало в стороны.

Покров клинков. Идар жив.

Так кто это? Осколок или защитник принцессы?

Как назло, когда они нужны, рядом не оказалось ни единой тени, готовой дать мне подсказку.

Я сложил пальцы в печать херристра сортам и снова повторил свой клич:

— За Скеро и Умбрадо!

Идар, окутанный Покровом клинков, с которого всё ещё стекал огонь, шагнул вперёд, буркнув:

— Хватит орать, я и с первого раза понял, кто ты.

Я коротко кивнул. Мне тоже всё стало ясно.

Враг оказался быстр и силён. Первые его мечи Ветра клинков долетели до меня раньше, чем я успел даже дёрнуться.

Долетели и рассыпались на голубой плёнке, что покрывала меня, не в силах прорубить её за один удар.

Через миг я скользнул в сторону, делая быстрые и короткие Шаги Северной тропы.

Правая, свободная от ускорения рука снова сложилась в печать тарана.

Раз, второй, третий, четвёртый, каждый раз смещаясь вслед за кружением Покрова клинков врага и нанося удар в одно и тоже место.

Я описал полный круг вокруг него, не обращая внимания на огонь под ногами, и вбил пятый таран точно в пробитую в Покрове дыру.

Идара отшвырнуло, пронесло сквозь его же клинки, которые вспороли ханбок, оставили на его теле десятки неглубоких ран.

Сменить печати.

Рухнул идар точно на рванувшие из утоптанной дороги каменные шипы.

Три шага вперёд, тараном сверху.

Даже у даров Хранителей есть пределы.

Идар, нанизанный на шипы, попытался что-то сказать, но захлебнулся кровью, а спустя удар сердца — умер.

Не так уж он и силён оказался. Кое-кто из реольских адептов у того же озера был посильней.

Я крутнулся на месте, пытаясь понять, как идёт схватка, и тут рядом возник Ариос:

— Господин, принцесса и её погоня быстро уходят в сторону, скоро они выйдут за пределы наших возможностей.

Я выругался. Вслух.

— Да как так-то? Мы сюда галопом мчались, едва успели, а они пешком бегут быстрей лошадей?

— Господин, — Ариос пожал плечами и напомнил. — В её охране сильные идары и Кровавые, принцессу же несут.

Уже взяв себя в руки, вопрос задал с помощью знаков.

Мои люди?

— Сражаются, господин, охватив дорогу с двух сторон. Мы прошлись, вынеся всех до уровня старших воинов. Остались Возвышенные мечники и выше, Креод с Илиотом идут по той стороне, где Клинок Вирм.

Рядом с Ариосом появился и Ограк:

— Господин, оставьте это на них. Вы и мы должны догнать принцессу. Это важней.

Я думал лишь миг, а затем кивнул.

Ведите.

Ариос склонил голову:

— За мной, господин.

* * *

Этот появился как-то уж совсем неожиданно — только что никого, а вот куст качнулся и перед ними окровавленная фигура.

Оглус промедлил лишь миг, а затем, стискивая рукоять меча, выдохнул клич, который совсем недавно выкрикивал господин:

— Скеро и Умбрадо!

Окровавленный оскалился, шагнул вперёд, пытаясь нанизать Оглуса на меч.

Не на того напал, Оглус едва ли не лучший в занятиях с гаэкуджей Креодом. Пусть и с трудом, но Оглус сумел отбить первый удар, а через миг уже окровавленному пришлось спасаться сразу от двух мечей. Гаэкуджа Креод крепко вбил основы во всех. Даже новичок почти не подвёл, задержался лишь на миг.

Оглус ощерился, чувствуя, как стучит сердце, как клокочет в груди ненависть и ярость, рыкнул:

— Шагнули.

Сам начал первым, подавая пример, шагнул, ударил мечом в голову, через миг за ним последовали и двое остальных из его тройки.

Окровавленный справился, отбил все три удара, крутнул меч в знакомом движении и Оглус тут же пригнулся, прыгнул ему в ноги, спасаясь от ударившего Дождя клинков.

Идар, мать его, это идар.

Злая, испуганная мысль не помешала Оглусу ужалить мечом в сапог окровавленному идару прямо с земли. Мимо. Вывернуться, рубануть в колено. Мимо. Чувствуя, как истекают мгновения оставшейся ему жизни, Оглус выбросил руку в третьем ударе, целясь в пах.

Попробуй ускользнуть от такого, тварь!

Ускользнул.

Сердце Оглуса ухнуло куда-то глубоко глубоко, живот скрутило, стоя уже на коленях, Оглус вскинул меч, прикрываясь от неминуемого удара сверху, но удара всё не было и не было.

Оглус резко выдохнул, борясь с накатившей слабостью, толкнулся, выпрямляясь и отшатываясь назад, за пределы досягаемости удара и, наконец, увидел окровавленного целиком, а не только по пояс.

Увидел и с клёкотом втянул в себя воздух.

Окровавленный теперь в два раза сильней оправдывал своё прозвище — из его рта лилась кровь, стекая ему на грудь.

Пока Оглус барахтался под его ногами, оттягивая на себя внимание, ни левый, ни правый подчинённый не стояли на месте.

Шедший слева Улик всадил ему в подмышку меч, а шедший справа Рамер оказался за спиной врага и, похоже, тоже ужалил мечом.

Они выжили, а враг нет.

Уже отлично, жаль только, что это не последняя схватка.

Над дорогой разнёсся рык:

— За Денудо!

Этот голос Оглус узнал бы из тысячи. Кровавый гаэкуджа Креод, вот кто орал.

Вздрогнув, Оглус шагнул вперёд, пинком сшиб ещё стоящего на ногах мертвеца, едва не завалив новичка из солдат, и заорал:

— За Денудо!

Новичок вызверился на Оглуса:

— Ты чё творишь?

Но тот лишь отмахнулся от него и рявкнул:

— Живей, живей, шевелимся! Иначе кро… иначе гаэкуджа Креод накажет нас!

Рамер побледнел:

— Да, всего два врага на троих, — суетливо дёрнул свой меч из трупа, вскинул его над головой. — Вперёд, вперёд!

Новичок вылупился на рванувших прочь напарников:

— Им что, зелье мозги отбило? Мы же идара прикончили, идара! — но, осознав, что остался один, поспешил за ними. — Эй! Эй!

* * *

Омер из Малого дома Квалак шёл, ощущая, как уже даже привычно сводит пальцы в печатях. Непривычно было другое — вокруг лежало множество тел со стрелами, — но в его щиты не ударила ещё ни одна.

Выжидают? Но чего? Как бы он ни привык прикрывать солдат, но они уже трижды во время схваток выскакивали из-под его защиты, подставляясь под стрелу. Трижды самое малое. Так где же стрелы? Любой знает, что у этой техники адептов есть предел, самое милое дело — довести его щиты до предела и подловить в момент смены.

Но… Ни одной, ни одной, чтобы их Безымянный к себе забрал, ни одной стрелы. Куда делись лучники, положившие тут половину охраны принцессы? Очень не хватало уже ставшего привычным за последнюю десятицу приказа Лиала, но он идёт по центру, а его место — обочина по правой стороне. Конечно, они должны бы идти наравне, но Лиал могущественней его и уже ушёл дальше,