Дрейк преподнес королеве, но если он ожидал таких же похвал и почестей, какие ему оказали после кругосветного плавания, то он ошибся. Вместо этого королева дала понять, что очень недовольна его набегом на испанские земли. Лорд Берли даже уведомил союзную Фландрию, что «эти действия были предприняты сэром Фрэнсисом Дрейком самовольно, за что Ее Величество до сих пор сильно на него гневается». Это было 18 июля 1587 г. Малоубедительное письмо Берли было не чем иным, как попыткой постфактум оправдать неприглядные действия Дрейка. В октябре Берли даже пытался убедить Дрейка «отказаться от рапорта о последнем плавании».

Но, как и прежде, бравада и разбойная добыча искупали для Дрейка множество грехов. Англичане внезапно могли похвастаться тем, что Дрейк «подпалил бороду королю Испании» – сначала речь шла только о захвате королевского судна, но со временем так стали называть всю операцию Дрейка в Кадисе, где он преподал пару уроков неумолимому католическому монарху и всей его империи. С такими капитанами на службе у королевы Англия могла стать грозным врагом.

Как только стало казаться, что благодаря усилиям Дрейка войны между Англией и Испанией уже не избежать, Елизавета I в своей непостижимой манере решила, что пришло время отступить, и даже выразила сожаление по поводу отправленных в Нидерланды войск, на которые потратила на 60 000 фунтов стерлингов больше, чем планировала. Она по-прежнему колебалась, не зная, как относиться к шумному приключению Дрейка в гавани Кадиса. Да, он привлек внимание Испании и показал, что с Англией шутки плохи, но вместе с тем он разрушил видимость нейтралитета и относительно мирного сосуществования с Испанией. Когда Лестер напомнил ей о боевой доблести Дрейка, она ответила: «Я не нахожу, чтобы он причинил врагу много вреда, разве что раздразнил его, чем нанес мне значительные убытки».

Затем Елизавета I попыталась начать мирные переговоры с Испанией. Ее ближайший советник Лестер понимал, что королева ошибается, полагая, что Испания примет ее точку зрения. Дрейк, не питая на этот счет никаких иллюзий, пытался донести до Уолсингема всю серьезность ситуации. Сейчас было крайне неподходящее время говорить о мире – Англия должна готовиться к войне: «Уверяю Вашу милость, свет еще не видел таких приготовлений, какие сейчас неустанно осуществляет король Испании ради того, чтобы вторгнуться в Англию».

Дрейк был совершенно прав. Несмотря на то что подготовка шла медленно, Испания твердо намеревалась напасть на Англию. Филипп II был доволен тем, что испанская стратегия сработала, и Англия приняла за чистую монету его притворное внимание к мирным переговорам, но не преминул напомнить своему главнокомандующему, герцогу Пармскому, что на самом деле их главная цель – отвлечь внимание англичан, а не договариваться с ними о мире. «Все это делается, – писал он, – чтобы обмануть их и замедлить их подготовку к обороне, убедив их в том, что такие приготовления будут излишними». Тем временем он советовал герцогу «как можно усерднее готовиться к вторжению в Англию».

Одновременно внимание Дрейка занимало крайне неприятное дело Берроуза. Был созван суд, и 25 июля в Теобальдсе, поместье лорда Берли к северу от Лондона, Дрейк зачитал из своего путевого дневника обвинения и доказательства против Берроуза. Помимо нарушения субординации Берроузу были дополнительно предъявлены обвинения в трусости и дезертирстве. Обвинения опирались на интерпретацию Дрейком действий Берроуза в Кадисе. Согласно этой версии событий, на следующее утро после того, как они вошли в Кадис, Берроуз поднялся на борт корабля Дрейка «в трепете» и уговаривал его уйти из гавани. «Золотой лев» Берроуза, по словам Дрейка, не сражался с испанскими галерами – он дезертировал.

Берроуз, когда до него дошла очередь, разыграл свою самую сильную карту и напомнил суду о том, как Дрейк казнил Томаса Даути. В свою защиту Берроуз заявил, что опасался, как бы и с ним «адмирал не дал волю своим кровожадным желаниям, как он сделал это с Даути». Далее он описал свои героические подвиги в Кадисе – он сражался с испанскими галерами, в то время как остальные корабли занимались грабежом.

Показания Берроуза довольно убедительно отвечали почти на все выдвинутые против него обвинения, за исключением одного – обвинения в подстрекательстве к бунту. Все указывало на то, что он сыграл важную роль в возникновении мятежа. Исходя из этого, его могла ждать такая же судьба, как Даути, но Берроузу повезло. В тот момент Елизавета I стремилась умилостивить короля Испании и продемонстрировать миру видимость спокойствия. Поэтому Берроуза не казнили.

На этом дело не закончилось. Выяснилось, что два капитана Дрейка побывали у матросов с «Золотого льва», заключенных в тюрьму Маршалси, чтобы склонить их к даче ложных показаний. В результате дело, которое Дрейк строил против Берроуза, развалилось. Вся эта запутанная процедура убедительно напомнила Дрейку, насколько капризной может быть Елизавета I и насколько шатким оставалось его положение, независимо от того, сколько золота и серебра он привез в Англию. Все это осталось в прошлом. В настоящий момент Берроуз был на свободе, а над Дрейком нависли тучи подозрений.

17

Знаки и предзнаменования

В первые месяцы 1588 г. внимание английской публики поглотили мрачные предсказания: многие ожидали событий, «несущих человечеству горестную судьбу». Доверчивые люди видели повсюду знаки и предзнаменования. Влиятельный немецкий математик и астролог XV в. Иоганнес Мюллер из Кенигсберга по прозвищу Региомонтан предупреждал, что в 1588 г. может случиться «окончательный крах мироздания». Такие заявления порождали неуверенность и беспокойство.

Встревоженные люди усматривали тайный смысл в количестве мух, собравшихся на окне присутственного покоя королевы, или принимались гадать, что предвещают «тридцать больших рыб», проплывших вверх по Темзе. Последнее диковинное событие привлекло внимание самого короля Филиппа II. Мендоса с удовлетворением отмечал, что 5 апреля на борту одного из кораблей Дрейка взорвалась пушка, в результате чего погибли 35 человек и еще семеро получили ранения. Англичане расценили этот несчастный случай как дурное предзнаменование. Мендоса, естественно, считал иначе.

Чтобы успокоить население, Тайный совет поручил доктору Джону Харви написать книгу о космических явлениях с научной точки зрения. Харви соглашался, что в 1588 г. может произойти одно солнечное и два лунных затмения, но уверял, что это не повод для беспокойства. Те же, кто полагал, будто планета Марс приносит бедствия, по его мнению, заблуждались: «крайне маловероятно, чтобы Марс мог принести миру заразные болезни, ужасы или какие-нибудь потрясения».

Несмотря на дурные предзнаменования, Елизавета I продолжала добиваться иллюзорного взаимопонимания с Испанией, хотя многочисленные голоса при дворе пытались разубедить ее. Крайне встревоженный лорд Говард, которого Елизавета недавно назначила верховным адмиралом, писал Уолсингему, предупреждая его о готовящейся ловушке: «Сэр, с тех пор, как Англия стала Англией, никогда еще враг,