– Вставай.

Роман поднял упавшего эмира, пытавшегося вытащить нож из плеча, но у него ничего не получалось. Ему было слишком больно.

Эмира Шалима Аль Хусейна лейтенант приволок обратно на капитанский мостик.

Тем временем оуткастский флот подходил к Земле, беспрепятственно пройдя Марс. Земное командование, по всей видимости, отвело все корабли к Земле.

Камышов думал организовать у Марса очередной рубеж из восстановленных в прошлых боях кораблей, которые были повреждены, но при мелком ремонте могли продолжить исполнять свое прямое предназначение. Но этого не произошло. Восстанавливать было практически нечего.

На широком экране зрители хорошо видели, как завязывается очередной бой между земным и оуткастским флотом возле Луны. Шансов у первых не было. Никаких.

Имперские корабли быстро подбили десяток крейсеров и продолжили путь к Земле, где остались последние сорок авианосцев. Максимум, что они могли, так это задержать десантирование, сбить сотню другую десантных шаттлов и все. И это в самом благоприятном случае.

Понимал это и Аль Хусейн.

– Вы проиграли, неверные, – злобно шипя, выдавил из себя эмир, зажимая кровоточащую рану. – Так что сложите оружие и сдайтесь на милость победителя.

– Это ты-то победитель?!

– Да, я!

Десантные транспорты действительно строились в порядки, чтобы удобнее было сбрасывать десант, а линкоры и крейсеры устремились вперед, чтобы еще загодя разобраться с авианосцами и по возможности вообще ликвидировать всякую опасность для десанта.

– Останови свои корабли, и тогда уже я проявлю к тебе снисходительность, – глухо проговорил Роман. – Иначе…

– Иначе, что?!

– Я убью тебя.

– И чего ты этим добьешься? Землю уничтожат, так и знай!

Камышов надавил на рану эмира, и тот взвыл от боли.

– Ты не понял. Я буду убивать тебя медленно, отрезать кусочек за кусочком, как это ты так недавно мне обещал. Поверь мне, я это умею не хуже твоих мясников. И некоторый опыт имеется…

Хусейн взглянул в глаза лейтенанта, но не увидел там ничего, кроме пустоты и… может быть, грусти, которая почему-то напугала его больше всего. Он понял: этот человек добьется своего так или иначе.

– Хорошо… я отзову корабли.

Эмир действительно отозвал корабли, и уже посыпавшиеся с транспортов десантные челноки стали возвращаться обратно на материнские корабли. Командиры кораблей не понимали, требовали объяснений. Некоторые даже в открытую обвиняли своего эмира в предательстве, но оставшиеся верные своему правителю капитаны по его приказу быстро навели порядок, дав по мятежникам предупредительные залпы.

С Земли сами вышли на связь. Лицо президента Земной Федерации выглядело радостным и прямо-таки светилось от счастья. Видно, что он и все, кто был рядом с ним, готовились к смерти, и такое неожиданное избавление у большинства забрало последние силы, и они смеялись в своих креслах, чуть ли не истерично.

– Спасибо вам, спасибо! – говорил президент Стив Гуттенберг, никак не находя нужных слов благодарности. – Мы не забудем этого никогда! Вы спасли Землю от порабощения или того хуже – уничтожения! Вы спасли всю нашу цивилизацию, наш образ жизни, наши ценности…

Президент говорил что-то еще, слова лились из него, как из рога изобилия, но лейтенант его уже не слушал.

Камышов повернулся к своим оставшимся в живых людям, их было трое.

– Что ты задумал? – спросил старшина Фрейндлих, забинтовывая себе руку.

Роман перевел взгляд с Аль Хусейна на ту часть экрана, где по-прежнему были видны корабли, и обратно на президента и на чумазую Амели.

– Это нежизнеспособная цивилизация…

– Ромео… – вкрадчиво зашептал старшина, поняв наконец, что задумал лейтенант. Поняли это и остальные. – Не делай этого. Хотя…

– Чего не делать? – не поняла Амели.

– Давай Хусейн, отдавай приказ, – сказал Роман, оставив вопрос доктора Стоун без ответа. – Начинай штурм, но только силами десанта, без авиационной поддержки. Непосредственно в городах не приземляться. Ты понял?

– Понял…

– Что вы натворили?! – завопил с экрана президент. Его лицо перекосило от ужаса. – Не делайте этого! Ведь тем самым вы разрушите, вы уничтожите нашу цивилизацию!

– Разрушу, но не уничтожу, – не согласился с президентом Роман. – Десант даже не доберется до городов. Ведь на поверхности многомиллионная армия роботов. Скорее всего, людям даже не придется стрелять, десант уничтожат раньше.

– Но зачем?

– Вы добрые, но слабые… Еще древние говорили, что добро должно быть с кулаками. Они, – Камышов показал на эмира, – они вернутся в любом случае, такова их природа, даже если бы ушли сейчас. И они вернутся, может, через сто, может, через двести лет, но вернутся. Возможно, не так, как сейчас, с армадой боевых крейсеров, а исподтишка, с террором. Будут взрывать корабли, подсылая своих смертников, или даже целые города, пронеся мимо полиции, от которой осталось одно название, пару атомных бомбочек. Поэтому вам нужно показать, что Земля уязвима. Ведь через десятки лет все забудут, какими жертвами удалось отстоять планету, все будут помнить, что ее отстояли и враг на нее даже не ступил и не поработил, а значит, нечего бояться и можно жить дальше, как жили. А так жить нельзя, вы должны уметь защищать себя. Пожалуй, все… Давай эмир, командуй десантирование.

И Шалим Аль Хусейн отдал приказ о штурме.

Десантные боты, только что прикрепившиеся к своим кораблям, снова пошли к Земле. Их было много, очень много.

Роман повернулся к Амели, он хотел по старой привычке поинтересоваться: «Что она делает сегодня вечером?», но передумал, увидев ее дикий взгляд, и лейтенант не мог понять, чего в нем больше: сумасшествия или животного ужаса от того, что он сделал с ее привычным миром.

«Надеюсь, с ней будет все в порядке», – с надеждой подумал лейтенант.

– И что теперь? – спросил Аль Хусейн и тут же пожалел, что вообще подал голос.

– Мавр сделал свое дело, мавр может уходить…

Грянул выстрел, и эмир, всплеснув руками, завалился на живот.

Прошел год с того момента, как лейтенант Роман Камышов позволил оуткастам десантироваться на Землю и, как он и ожидал, у них ничего не вышло. Люди без поддержки авиации ничего не смогли сделать с роботами, у которых, в свою очередь, эта авиация была. Так что бои шли недолго, но важно было то, что они все-таки шли.

Роман со своими оставшимися людьми перебрался на Анхорит не только потому, что его на Земле объявили персоной «Нон грата», но и потому, что психология и образ жизни отшельников ему был более понятен и привычен.