ВОЙНЫ XVI ВЕКА

Сефевиды, захватившие власть в Иране благодаря поддержке анатолийского населения, сохраняли с ним тесные связи. Шах Исмаил непрестанно посылал к ним эмиссаров, агитаторов. Османский султан Баязид II оказался перед выбором: объявить ему войну, рискуя вызвать восстание своего азиатского населения, или дать зелёную улицу шиитской пропаганде, только усугублявшей ситуацию. Официально царили мир и сердечное согласие. Иранцы отправляли в Константинополь посольства, рассыпались в учтивостях, но подрывную деятельность не прекращали. В 1511-1512 гг. в Анатолии вспыхнули крупные восстания. Баязид, нерешительность которого, возможно, объясняемая возрастом, подвергалась резкой критике со стороны высших сановников, был вынужден 24 апреля 1512 г. отречься в пользу своего сына Селима. Последний жестоко восстановил порядок в провинциях и решил покончить с иранскими шиитами. Для начала он велел высшему религиозному авторитету суннитов, шейх-уль-исламу, отлучить шаха Исмаила от ислама, что делало допустимым убийство последнего, уничтожение его сторонников и обращение в рабство их жён и детей, а потом, весной 1514 г., выступил в поход. Так начался конфликт, который в открытой или скрытой форме продлится до XVIII в. и в результате которого будут разорены и опустошены области, образующие сегодня Восточную Турцию и Западную Персию, а также станет почти невыносимым положение армян, чьи земли слишком часто будут служить полем битвы, что побудит их начать исход в Константинополь, Исфахан и другие места. Это была великая религиозная война ислама, война суннизма с шиизмом — а не война, повторим ещё раз, тюрков с иранцами, ведь обеими империями управляли тюрки, но одни хотели быть европейцами и оседлыми, другие — азиатами и кочевниками.

Османская артиллерия была тогда первой в мире, и армия Селима имела на вооружении аркебузы и пушки. Это оружие, почти неизвестное в Иране, произвело на шаха Исмаила сильное впечатление. Он немедленно осознал его значение и по окончании войны будет безуспешно пытаться его приобрести. Таким образом, османские силы явно превосходили силы шаха Исмаила, и, хоть пройти от Балкан до Ирана с тяжёлым оснащением им было нелегко, они прибыли туда более свежими, чем войска Сефевидов, изнурённые завоеванием Ирана и войной 1510 г. с Шейбани-ханом. 25 августа 1514 г. при Чалдыране, к северо-востоку от озера Ван, Селим одержал лёгкую и полную победу и велел умертвить всех пленников, которых взял. Кызылбаши отступили, уничтожая всё на пути, чтобы османы, если пойдут вперёд, не нашли провизии. Последние действительно страдали от голода, жажды, трудных географических и климатических условий. Они, правда, дошли до Тебриза, но моральный дух армии чрезвычайно упал. Идти дальше? Зимовать на месте? Ни того, ни другого войска не желали. Они хотели восстановить свои силы. Султан счёл более мудрым отступить. Это действительно было проявлением мудрости, и он бы ошибся, не прислушавшись к своим людям. Здесь, в завоёванном Азербайджане, его могли отрезать от тылов, в лучшем случае напасть на него с фланга. Сефевиды были хозяевами Месопотамии с тех пор, как в 1505 г. взяли Багдад. Сирию занимали мамлюки, и не было никаких гарантий, что они сохранят нейтралитет.

Мало того. Иран, Турция, Египет, весь восточный мусульманский мир остолбенело смотрел, как рушатся вековые устои после появления здесь португальцев. Чтобы это полностью осознать, им не понадобилось много времени, и они были вынуждены констатировать: мало того, что они лишились монополии на торговлю между Индией и Дальним Востоком, с одной стороны, и Европой — с другой, но с каждым годом они теряли ещё небольшой сектор рынка. За двадцатью кораблями дальнего плавания, которые в 1502 г. привёл в Индийский океан Васко да Гама и которые начали изгонять все мелкие арабские, персидские или китайские судёнышки, ранее обеспечивавшие перевозку товаров, последовали другие флотилии, которые ежегодно на Пасху отчаливали от побережий христианской Европы и месяцев через шесть подходили к индийским берегам. Пришельцы повсюду захватывали для себя базы. Албукерки в 1507 г. занял Маскат, в 1508 г. — Сокотру, заперев вход в Красное море. Египетский флот, попытавшийся вмешаться, в 1509 г. был уничтожен, и стало ясно, что любой другой, если у кого-то он есть, постигнет та же участь. Ни одно судно, построенное на Востоке, не было способно соперничать в океане — разве что в Средиземном море, где условия мореплавания были иными, — с каравеллами, появившимися в 1439-1440 гг. Поэтому Албукерки в 1513 г. вошёл в Арабо-Персидский залив, а в 1515 г., сразу после поражения при Чалдыране, перед самой смертью оккупировал большой порт Ормуз — окно, через которое в Иран поступал воздух с открытого моря. Шах Исмаил позволил ему закрыть это окно. Некоторых это удивляет. Но в 1515 г. он был побеждён и совершенно деморализован, потому что прежде считал себя непобедимым. Вперёд, в бой? А мог ли он без кораблей, способных потягаться с вражескими, пойти на конфликт с Португалией? Персидский залив был у него единственным торговым путём, дававшим возможность для столь выгодного экспорта шёлка, с тех пор как Селим в 1505 г. объявил блокаду Ирана, а в 1516 г. усилил её или сделал эффективной. Поэтому он смирился, надеясь спасти то, что можно было спасти. Он заблуждался. Ничего спасти было нельзя. Португалия не выказывала готовности ни к сотрудничеству, ни к примирению и накладывала руку на всё. Иранская торговля рухнула. Именно этого и хотел Селим. Но тот же удар пришёлся и по османскому султану, потому что на его земли больше не поступали никакие товары, ни по земле, ни по морю, и он оказался отрезан от одного из своих главных клиентов. В обеих империях иностранные товары стали редкостью, цены росли, предприятия разорялись.

Османы должны были крайне спешно открывать морские пути заново. Они считали, что способны на это. Что они смогут направить в Индийский океан суда, подобные европейским, что они смогут победить португальцев, короче говоря, совершить то, чего не в состоянии были сделать персы и египтяне. Прежде чем сокрушить Иран, они должны были открыть себе доступ в Персидский залив и Красное море, то есть победить одновременно Сефевидов в Ираке и мамлюков в Сирии и Египте. Тем самым они избавлялись от угрозы нападения с тыла, какая сохранялась бы, если бы они остались в Азербайджане, и в тоже время получали шанс осуществить блестящие завоевания.

Селим покинул Тебриз, ринулся в Верхнюю Месопотамию, землю курдов и Сефевидов, где создал провинцию Диярбакыр, а потом напал на мамлюков. Он победил их при Халебе 24 августа 1516 г. и вступил в Каир в январе 1517 г. Столица, выглядевшая тогда жемчужиной мусульманской цивилизации, империя, которую считали самой могущественной в Леванте, резиденция аббасидских халифов, жалких наследников багдадских, но всё-таки халифов, попали под его власть. Это был ослепительный успех. Что Иран мог противопоставить подобному завоевателю? Разумеется, ничего. И в мае 1518 г. султан уже был на берегах Евфрата, готовый перейти в наступление. Увы — его армия снова отказалась следовать за ним. Она была на грани бунта. После того, как она только что покрыла себя славой, он не хотел её принуждать. Он отложил завоевание Ирана на будущее и вернулся в Стамбул. Он так его и не совершил, потому что умер у себя в столице в 1520 г. Его преемник Сулейман I Великолепный (1520-1566) тоже этого не сделал — как союзник Франциска I против Австрии он был слишком занят в Европе. Нападая на Иран (трижды), он никогда как следует не готовился к походам, не извлекал никаких уроков из неудач и в конечном счёте потерпел поражение.