говорил это, но смотрел не на Лалу, а на клочок бумаги, на котором убористо писал Ишиндалле.

– А я была слепа, когда поверила, что ты поможешь мне найти семью! – Она, так же не глядя на него, взяла послание и привязала к ноге Джоха, притихшего, будто он понял каждое слово из разговора.

Лириш ответил, лишь когда она выпустила сокола в окно:

– Да, я обещал поехать с тобой в Сайшон, но ты сама видишь, что происходит! Столько лет ожидания, неужели так сложно потерпеть еще несколько дней? Клянусь тебе, когда…

Лала предостерегающе подняла руку.

– Не надо клятвы. Ты возненавидишь меня и себя, когда не сможешь ее исполнить. Мне достаточно обещания не казнить Ушаша.

Лириш хотел возразить, но Лала шикнула на него и прислушалась. Нежный шепот песка за дверью не был похож на шаги. Она выглянула и охнула. Старый слепой анук Аш покинул свое гнездо и натужно полз к выходу. И тут же привычное тепло на запястье Лалы превратилось в огонь. Тик словно пытался удержаться на ее руке, но что-то его тянуло. Наконец он разжал тугие кольца, упал на песок и быстро пополз за Ашем.

– Это нормальное поведение для ануков? – шепотом спросил Лириш, выглядывая из-за плеча Лалы.

– Нет. Что-то происходит.

Они пошли следом, забыв про размолвку. Змеи, распугивая немногочисленных прохожих, выползли в переулок и направились к Стене, которая уже окрасилась закатными лучами. Когда невдалеке раздался испуганный женский визг, Лала уже догадывалась, что увидит за поворотом.

– Не думал, что в Шулае столько змей, – озадаченно сказал Лириш.

Змей действительно было много. Большие и маленькие, ядовитые и безвредные, они целеустремленно ползли в одном направлении.

Растерянные стражи у закрытых ворот стояли ни живы ни мертвы, а змеиная река обтекала их и просачивалась наружу, в пустыню. Лала с Лиришем стояли в отдалении, пока последний змееныш не исчез под воротами. Потом Лала словно очнулась и схватила Лириша за руку.

– Наверх, скорее!

Он молча повиновался и кинулся за ней в башню с лестницей. Когда запыхавшиеся, с головокружением и гулкими ударами в висках они оказались на Стене, змеиный поток почти растворился в красных песках. Только два блестящих золотом ручейка, большой и малый, по-прежнему держались вместе и текли прочь от города туда, где темнел горизонт. И тьма эта клубилась и была цвета старой крови.

Они стояли и завороженно смотрели, как медленно и неотвратимо темнеют пески. Лириш опомнился первым.

– Это Хворь? – спросил он.

– Не знаю, я не слышу ее, – озабоченно ответила Лала.

– А раньше слышала?

– Да.

– Что будем делать?

– Вынесем все шуларты подальше за Стену и спрячемся. А там как Пустыня решит.

Когда они спустились к воротам, их ждал начальник стражи. Он выслушал приказ, и в мгновение ока десятки стражников потащили тяжелые блюда с шулартами к воротам, как трудолюбивые муравьи. Никогда еще ашайны не видели столько самоцветов одновременно. Камни мерцали и переливались, играли всеми оттенками красного, отбрасывая блики на лица и плащи людей, и от этих бликов темно-янтарные глаза зевак, казалось, сами превратились в шуларты. С печалью, приправленной восхищением, горожане смотрели, как главное сокровище города исчезает за воротами.

Мастер Шудр явился под конец. Он гордо прошествовал мимо Лалы и самолично выбросил горсть крупных самоцветов. А потом снял с пальца кольцо и тоже выкинул в песок. Лала не смолчала:

– Брат Шудр, в кольце нет шуларта.

– Зато они есть в Стене. И если ты права, Пустыня заберет их вместе со Стеной. А я, следовательно, уже не буду Мастером Стены. Так что кольцо мне без надобности.

Лалу словно ожгло Лучом. Она вспомнила камни, освещающие лестничные пролеты в башне. Штук десять, вроде не так и много, но у Стены много башен и лестниц, а еще основание. Она в ужасе обернулась к Лиришу, потемневшему лицом, но не успела ничего сказать.

– Мастер Шудр, ты знал, что весь город собирает шуларты с раннего утра. Почему не приказал вынуть их из стены? – голосом, не предвещавшим ничего доброго, спросил Лириш.

– Да потому, что я не верю ей. Я тоже слышу камни, и сейчас они молчат. Стена устоит, как стояла веками. А когда я наслажусь позором этой выскочки, просто закажу себе новое кольцо. Старое надоело.

– Настолько не веришь, что готов остаться в Стене, пока другие спрячутся в городе? – подозрительно уточнил Лириш.

– Легко, – улыбнулся Шудр. – Только вина прикажу побольше привезти.

– Болван! – не выдержала Лала.

– Дрянь безродная.

– Мастер Шудр, ты ведешь себя неподобающе! – осадил его Лириш. – Если Мастер Лала окажется права, ты прилюдно попросишь у нее прощения.

– А если нет?

– Тогда я покину это место, и Шулай обо мне никогда не услышит, – ответила Лала вместо Лириша.

– О, меня это более чем устраивает! – Шудр издевательски вежливо поклонился Лале и повернулся к ней спиной.

Между тем все шуларты были оставлены в песках. Последними вышли стражники проверяющего отряда. Они во главе с двумя мастерами нашли у горожан еще несколько десятков спрятанных самоцветов. Мастер Шудр оказался неединственным, кто не поверил Лале.

Ворота тяжело захлопнулись, и зеваки разбрелись по домам, обсуждая страшное и непонятное время перемен.

– А теперь что? – спросил Лириш у Лалы.

– Хочу проведать Тика Ростера.

– А потом?

– Посмотрю, как там поживает наш восставший из праха. – Лала невольно улыбнулась.

– Я настоятельно приглашаю тебя на ужин, хочу обсудить дальнейшие действия и вообще…

– Благодарю, не уверена, что меня на все хватит. Но попробую.

– Почему ты готова тратить время и силы на всех, кроме меня? – воскликнул Лириш.

– Потому что ты делаешь то же самое.

– Неправда. Я… часто думаю о тебе… но сейчас Шулай важнее моих желаний.

– Он всегда будет важнее, и это хорошо. Таким и должен быть глава Управы. – Лала ускорила шаги, оставив Лириша в горьком раздумье.

Глава тридцать восьмая

На кораблях Тика Ростера вовсю кипели работы, несмотря на вечер. Тот, что должен был остаться сторожевым, уже направлялся к скалистым вратам. Прочие наполнялись провизией и товарами. Молодой ашайнский купец на ломаном заморском кричал матросам, чтобы аккуратнее располагали ящик с дорогущими сайшонскими кувшинами. Когда он увидел Лалу, поспешно поклонился.

Тик лежал там же, где она его оставила, но выглядел бодро, хоть и был бледен. Он неистово обрадовался ей и потребовал у Жайаса самого роскошного угощения, но Лала отказалась. Она осмотрела его рану, присыпала новой порцией кровостоя и накапала бодродуха в воду для питья.

– Змеей больше не будешь лечить? – хихикнул Тик.

– Нет больше у меня анука.

– Как так?

– Сбежал вместе со всеми прочими в пустыню.

– Из города ушли все змеи? – Тик резко сел, поморщившись от боли.

Лала кивнула.

– Тряхнет, – уверенно сказал Тик.

– Кого?

– Вас всех. Ты что, не знаешь такой приметы? Если змеи уходят из какого-то места, значит, жди страшного землетрясения. Этолу не трясет, а вот у горных чынгыров каждый малец знает, что, если змеи бегут, беги с ними.

– Тут никогда не было землетрясений.

– Ну, тут много чего раньше не было.

– И как люди спасаются?

– Да никак особо. Стараются не сидеть по домам, чтоб крышей не придавило. Но я не знаю, из чего сделаны ваши чудные