— Нет. — Теперь мне хотелось уйти. Выбраться из душной машины и укрыться в палате, чтобы насладиться своей победой, какой бы горькой она ни была. Я устала кидать обвинения, выяснять, кто и кому что должен. — Нашему браку пришел конец по многим причинам. Потому что ты вечно бывал не в духе и не замечал меня, а я пыталась тебе угодить, но всегда оказывалась недостаточно хороша. Причина в моей слабости. Я не виню тебя, Фергус. Больше не виню. — Я взялась за дверную ручку. — Мне пора. Нам больше нечего сказать друг другу, а спорить и обвинять нелепо. Думаю, и ты не хотел бы снова ругаться. Нам лучше сохранить нормальные отношения, поскольку, кроме нас двоих, есть еще Кольм. Не стоит расставаться врагами. Прошу только об одном: хотя бы раз в жизни позволь мне оставить за собой последнее слово. И подумай над моими словами. Хотя бы ради того, чтобы впредь не повторять ошибок.

Я вылетела из машины, не позаботившись о том, чтобы закрыть дверь, и понеслась к зданию клиники. Вот вам и День семьи! Кажется, я перевернула его с ног на голову.

И все же мне было хорошо. Даже не хотелось, чтобы этот день заканчивался.

Когда я почти собрала вещи, то обнаружила, что у двери моей палаты стоит Луиза.

— Да? — повернулась я к ней.

— Не хотелось бы констатировать то, что и так очевидно, но ты совершаешь ошибку, — спокойно сказала она.

— Неужели? — Я продолжила складывать свои немногочисленные пожитки.

— Ты представляешь собой типичный случай отрицания болезни. Ты алкоголичка, Мэдлин, но не желаешь признать этот факт.

Я не слушала ее. Я видела сквозь окно Фергуса. Он сидел в машине и оживленно говорил по телефону.

— Ты, конечно, вольна уйти когда захочешь, — продолжала Луиза монотонно, — но это заблуждение. Ты вернешься сюда или в другую клинику, потому что не справишься в одиночку. Ты снова начнешь пить.

— Не начну, — на автомате ответила я.

— Хотелось бы верить. Конечно, все возможно. Ты получила моральную встряску после сегодняшнего собрания, и какое-то время воспоминания о нем будут удерживать тебя от бутылки. Однако не так долго, как ты думаешь, Мэдлин. Статистика показывает…

— Плевала я на твою статистику!

Фергус запрокинул голову, расхохотался и провел рукой по волосам. Я видела этот жест впервые за многие годы. Так делал юноша, в которого я влюбилась когда-то. Фергус словно в очередной раз подчеркнул, что больше не принадлежит мне.

Дурища Мэдди покинула клинику, прежде чем я набралась решимости ее навестить. Господи, ну чем она только думала?

Да и я тоже хороша! Так закрутилась в домашних делах, что никак не могла выкроить время на визит. Могла бы ее вовремя переубедить.

Что касается моих жалоб по поводу домашних дел, то они вполне обоснованны. Сами знаете, как оно бывает: вроде никакого аврала, а день пролетает незаметно в бесконечных хлопотах. То чьи-то джинсы пропали и нужно покупать новые, то чья-то любимая белая блузка постиралась с красной майкой, то в холодильнике кончилось мороженое, а всем до зарезу его не хватает. И вот вертишься как белка в колесе!

Столько девиц в доме, должна вам сказать, доставляют немало проблем. Вечно их нужно куда-то подвезти, что-то им купить, позвонить их друзьям, чтобы узнать, когда мои отпрыски вернутся домой. В таком ритме недолго и забыть обо всех обязательствах. К примеру, я записала Рики на прием к врачу, но этот факт попросту вылетел у меня из головы.

К Тесс я тоже так и не выбралась, хотя на телефонные разговоры минутка находилась. Она позвонила мне, проводив Ярсо и Тома в аэропорт, призналась, что чувствует себя измученной. Зато ее отец, казалось, воспрянул духом. Хоть это радовало. Наверное, так оно всегда бывает: дети переживают близкую смерть родителей острее их самих.

— Больше всего меня ужасает неизвестность, Рита, — жаловалась Тесс. — Я не знаю, сколько ему осталось, и каждую минуту живу в ожидании… страшного события. Это сводит меня с ума!

Да, к смерти нельзя подготовиться.

Мне было интересно, как обстоят дела с Джерри, но я не посмела выспрашивать напрямую, удовольствовавшись тем, что Тесс уже не плачет. Похоже, эти двое решили пока не форсировать события, раз все еще не разбежались. Хотя кто знает? По крайней мере у Тесс хватило духу избавиться от назойливого гостя. Конечно, со стороны Ярсо было очень любезно снять на какое-то время с плеч гостеприимной хозяйки ответственность за Тома. У Тесс появился шанс чуть передохнуть и разобраться в себе. Впрочем, американцу было несложно оказать подобную любезность, учитывая, что ему оплатили оба билета до Лондона.

Нет, я несправедлива к этому янки! Ну да Бог с ним!

В общем, я от души сочувствовала Тесс и собиралась заняться делами Мэдди. Честно говоря, к визиту в клинику я готовилась как к сложнейшей военной кампании. Предстояло провернуть кучу дел, прежде чем отправиться в клинику Святого Роланда. Пришлось развезти приятелей дочек по разным адресам, помотаться по городу, а заодно заехать в банк, подписать кое-какие бумаги. В этот же день была запланирована поездка в торговый центр, так сказать, на закупку, поскольку запасы истощились. Мои дочери выглядят достаточно изящными, но это не значит, что они придерживаются диеты. Нет-нет, они жрут как лошади, только все не впрок! А уж сколько сопутствующих товаров они изводят! Одних бумажных полотенец тонны! К тому же в дни школьных каникул я никогда не знаю заранее, сколько гостей юного возраста у нас будет. Слава Богу, каникулы небесконечны.

Вооруженная списком продуктов, я запихнула Эллис и Кэрол на заднее сиденье машины и ринулась закрывать входную дверь, когда зазвонил телефон. В последнее время он приносил лишь дурные вести, так что я заранее напряглась. Вернее, смачно выругалась.

Трубку пришлось снять — вдруг что-нибудь важное? Это была Мэдди, и звонила она из дома. Так я и узнала, что она уже сутки как покинула клинику.

Честно говоря, я была в ужасе. У меня даже язык отнялся от возмущения. Как Мэдди могла! После того как я потратила кучу усилий, чтобы ее туда определить!

Подруга, конечно, извинялась, хотя по тону было ясно, что она приготовилась к защите, так что нападать я не стала. Поняв, что отповеди не последует, Мэдди пошла в атаку. Как я посмела засунуть ее в чертову дыру, как могла воспользоваться ее слабостью, и все в таком роде. Переведя дух, она вновь принялась просить прощения, объяснять, почему и каким образом покинула клинику. Она рассказала о Дне семьи.

— Настоящий ГУЛАГ, Рита! — жаловалась Мэдди. — Психологическая пытка, вот что это было. Но я не дала им возможности надо мной поиздеваться…

Во время рассказа она постоянно меняла тему, возбужденно перескакивала с сюжета на сюжет, так что я едва смогла разобраться, что к чему. И все же тон подруги меня изумлял. Он как-то неуловимо изменился, стал увереннее, из него пропали нотки обреченности. Было ясно, что даже несколько дней в клинике не прошли для Мэд даром.