— Как замочить? — испугался Ляжка.

— Вообще-то он велел тебя задушить голыми руками. Вот так.

Я показал как.

— Очень ты его обидел. Он на тебя рассчитывал, а ты… разочаровал нас. Так что душить тебя буду. Медленно.

Ляжка стрельнул глазами в сторону горына. Убегать не стал.

— Да нет, Ляжка, — улыбнулся я, — шучу. Не буду душить, руки поберегу. Он тебе привет просто передавал.

— Шутки у тебя… — надулся Ляжка. — А с Ларой что?

— Лара там, — я указал пальцем вверх.

— В каком смысле? Вывалилась обратно? Или…

— В таком.

Я свистнул и кивнул Хориву.

Хорив втянул воздух и плюнул. Но не в воздух, а в кухню Ляжки — не смог удержаться от соблазна, спалил эту клоаку. Вместе с котлом. Мерзкая посудина скукожилась от пламени, треснула по борту, варево благополучно испарилось.

Ляжка покачал головой.

— Хороший дракон, — сказал он. — Твой? Или Лариска приручила?

— Мои, — ответил я.

— То есть?

Я указал вверх пальцем. Челюсть у Ляжки не отвалилась, но сейчас он удивился.

Щек и Кий опустились синхронно. На полянке сразу стало тесно, и я подумал, что, пожалуй, стоит ее расширить. Вырубить лес, выжечь пни, построить частокол… Нет, частокол не нужен. Тут холмы, тут лес, вряд ли нас отыщут. А если найдут…

Им же хуже будет.

— Я смотрю, ты тут приподнялся, — Ляжка указал на горынов. — Я смотрю…

— Помоги разгрузить, — велел я. И кивнул на горынов. А Хориву глазами указал на шалаш.

Хорив все понял и плюнул еще раз. Убогое строение Ляжки в виде пепла вознеслось к облакам. Теперь все было в порядке.

Я лег на землю и почти сразу уснул.

Спал я долго. Почти сутки. Глубоко и спокойно. Мне снились подводные лодки. Маленькие и большие. Субмарины бродили по ночным морям и наводили страх. И еще капитан Немо мне снился. Почему-то он был китайцем. Наверное, это к дождю.

Проснулся я уже не на земле, а на войлоке — наверное, Кипчак меня перетащил. Вокруг кипела работа и всевозможное созидание. Кипчак и Гобзиков рубили деревья, Ляжка таскал корявые сучья. В стороне лежали уже распиленные и приготовленные для строительства бревна, пирамидками возвышались камни. Одним словом, наблюдался триумф общественно-полезного и производительного труда. Полная благодать!

Лара лежала чуть поодаль на драконьих седлах, накрытая пледом с разноцветными ромбами. Одеялко напомнило мне о моей давней мечте — о прекрасном Мачу Пикчу, который я почти позабыл. Я было даже чуть не впал в мираж и грезы, но тут увидел одну неприятность.

Чуть поодаль возвышалась куча подозрительной грязи, которая вполне могла быть фундаментом для моего памятника. Я ничего против памятников не имею, как уже говорил, но каждый день видеть себя, устремляющего дули к солнцу… К тому же непонятно из чего изваянного… А если еще узнают, какое имечко придумал мне Перец…

Короче, первым после просыпания делом я кликнул к себе Кипчака и поинтересовался, что там за куча. Кипчак ответил, что глина для разных нужд — можно делать кирпичи, можно стены обмазывать, можно воздвигать…

Я перебил его и сказал, что пока ничего воздвигать не надо, надо сначала стены обмазать. А прежде следует стены поставить. Но это не мои заботы, я хочу отдохнуть.

Да, хочу. Месяц буду отдыхать, а может, два. Вот Лариска проснется, и пусть всем сама занимается. Пусть строит, пусть командует, пусть бревна таскает. Сама. Я же буду лежать на большом кресле, накрытом шкурами, смотреть на то, как растет дом, и предаваться думам. А Кипчак мне будет подавать креветок, жаренных в кокосовом молоке, фруктовые коктейли и мороженое…

Жалко, что Яша остался там. И Тытырин тоже. Но его не жалко. Ладно, потом…

Правда, креветок здесь вряд ли найдешь. Тогда пусть Кипчак перепелиное яйцо мне всмятку подает, оно диетическое и богато всякой полезной дрянью. Если его есть каждый день… Короче, полезная штука.

Точно, отдохну месяц. А там поглядим. Главное, чтобы Лара проснулась.

Только она что-то не просыпается. А Гобзиков меня долбает. Настоящий долбатель, в прошлой жизни, наверное, дятлом был. Или отбойником. Покоя от него нет.

И Кипчак тоже долбает. Ноет, говорит, что скоро должны прийти его товарищи.

— Скоро тут будет тьма. Сегодня будет тьма. Тьме нужны дома. Катька прибудет, и тьма придет…

Бу-бу-бу, бу-бу-бу… Я даже испугался слегка — тьмы мне тут только не хватало, есть уже у меня тьма…

Но при подробном разговоре выяснилось, что тьма — это всего три человека, то бишь гнома. И еще лошадь в придачу. Ну и еще кое-кто, одна девчонка со своей железной собачкой…

Тут Кипчак засмущался, и я понял, что скорее всего та Катька — мелкая гномиха. А железная собачка — старый добрый Сим, механический болван. Ну что же, пущай. Все флаги в гости будут к нам…

Я спросил, как нас его тьма найдет, на что Кипчак ответил: у гномов есть старый испытанный способ коммуникации посредством колебаний эфира, надо просто иметь специальную пластину. Он, Кипчак, такую пластину уже изготовил из старой ложки, испытал и ввел в строй — пока я спал, испустил в эфир особые вибрации. Его товарищи эти вибрации наверняка услышали и скоро должны явиться, а все они бравые воины, закаленные в боях, беспощадные к врагам. И так далее.

Бухтят, долбают, ноют, со всех сторон… Гобзиков смотрит, Кипчак то и дело принимается с помощью своей ложки испускать вибрации, от которых трещит голова. Тр-ы-з, тр-р-у-з — башка в разные стороны…

Надоели они мне за день так, что я даже решил сходить погулять, пофотографировать местность. Пробрался к ручью и похлопал вверх по течению. Шагал себе, воздухом наслаждался. Хорошо дышать, и легкие не застужаются.

Возле одного из холмов отыскал источник с минеральной водой, холодной и почти газированной. Попил, и вроде как сил прибавилось. И ягоды возле росли вкуснейшие — малина. Свежих ягод сто лет не ел.

Наелся, напился и забрался на холм — полежать на солнышке и подумать. Порешать, что дальше делать. Ясно, что покоя ждать не стоит. Про месяц я ведь так просто сказал. Никакого месяца. И покоя тоже никакого. Во всяком случае, в обозримом будущем. В обозримом будущем у нас опять война. Снова они пойдут на нас, а мы на них. Может, они бросят бомбу, и, может, мы тоже бросим бомбу… Вот только бомбы у нас нет. Война миров, ничего не поделаешь…

Я стал составлять программу-максимум.

Во-первых, проект «Двери». Он нас в покое точно не оставит. А значит, надо на самом деле с ним что-то делать. Установка — прямо-таки меч, который висит над нами и в любой момент может оборваться. И в лоб. К чертям установку!

Во-вторых, проект «Двина». Хочу знать все. Про репликацию и фабрикацию, про неоморфов. Про себя. Про Перца. Про Сирень. Про то, почему у меня с Застенкером на голове весьма похожие шрамы. Да, кстати, неплохо бы начать с его поимки. Поймать и поговорить. Перец так ничего толком мне и не сказал. Вернее, сказал лишь то, о чем я и сам догадывался. Где сейчас Застенкер? Бегает где-то, пятками сверкает, бедолага… Может, зря я его отпустил? Ну, да ладно, пусть сверкает. Скоро я его поймаю. Наверняка мохнатая сволочь что-нибудь знает. А если знает, то расскажет. Куда денется, расскажет. А потом… Потом к чертям «Двину».