сковывает меня. Это чертово приложение. Я совсем забыла, что мы все скачали его много лет назад, чтобы найти друг друга. Я никогда не использовала его, чтобы найти подруг, поэтому мне и в голову не приходило, что они когда-нибудь это сделают.

Она хватает меня за руку и разворачивает.

— Что, черт возьми, происходит? — рявкает Эми.

Мне требуется секунда, чтобы успокоиться.

— Ну… многое, — отвечаю я, когда подхожу к своему шкафчику и набираю комбинацию на замке. — Сегодня утром Палата представителей приняла законопроект о кибербезопасности, хотя он, вероятно, умрет в Сенате. Президент приказал нанести авиаудары по Сирии. На этих выходных ожидается шторм, и я поцарапала свои винтажные туфли во время обеда.

Достав сумку, вытаскиваю вещи из рюкзака и кладу в него то, что мне понадобится для домашней работы.

— Клэй, я твоя лучшая подруга, — с этими словами она подходит ко мне. — Или одна из них. Что, черт возьми, вы делали там вдвоем?

На двери была опущена штора. Ей удалось бы заглянуть внутрь так, чтобы мы не услышали? Но я думаю, что в этом не было бы необходимости. Мы целовались прямо за дверью, как идиотки.

— Мы вязали свитера, — усмехаюсь я.

— Вранье, — ее голос звучит так, будто она выплевывает жука. — Боже, Клэй. Серьезно? Я стояла голой перед тобой! Спала в твоей кровати. Ты серьезно?

Захлопываю дверцу шкафчика и продолжаю идти. Она следует за мной.

— Я расскажу все твоим родителям, — говорит она мне вслед. — Я должна.

Я останавливаюсь. Прошу прощения? Повернувшись, смотрю на нее так свирепо, что мне кажется, будто мои глаза горят.

— Мне плевать, что эти «прогрессивные» придурки пытаются до нас донести, — выплевывает Эми. — У таких, как Оливия Джэгер, не в порядке с головой.

Я протягиваю руку, хватаю за воротник и тащу ее задницу в пустой класс. Она спотыкается, и, отпустив ее, я закрываю за собой дверь.

— Так не должно быть, Клэй, — объясняет она. — Просто прекрати. Прямо сейчас. Я не позволю тебе испортить всю свою жизнь.

Приближаюсь к ней, но она отходит назад.

— Клэй, ты не лесбиянка, — продолжает Эми. — Она сбила тебя с толку. Ты прошла через настоящее дерьмо, ты сейчас легкая мишень.

— Заткнись.

Я бросаю свою сумку на пол, и она, быстро отступая, натыкается на стол.

— Значит, ты говоришь мне, что однажды мы будем воспитывать наших детей, живя по соседству друг с другом? Ты, ненавидящая мужчин лесбиянка с дерьмовой стрижкой и потомством от донора спермы, и я со своими детьми, спрашивающими, почему тетя Клэй лапает няню?

Я хватаю ее за воротник обеими руками и прижимаю к стене.

Эми хнычет и пытается оттолкнуть меня, но я хватаю ее за волосы на голове одной рукой, а другой впиваюсь пальцами ей в живот.

Она кричит.

— Клэй!

— Ш-ш-ш… — шепчу я ей в губы.

Моя так называемая «подруга» извивается, но ее волосы обвиваются вокруг моих пальцев, и она словно попадает в ловушку.

— Прекрати, — умоляет она.

Но я не останавливаюсь.

— Если ты еще хоть раз заговоришь так со мной, я выбью тебе зубы, — смотрю ей в глаза, новая энергия наполняет меня, и это пугает, но я, черт возьми, не прекращаю. Ничто не встанет между мной и Лив. — Ты поняла?

Слезы застилают голубые глаза Эми, и я сильнее сжимаю ее, когда она пытается вырваться из моей хватки.

— Ты поняла? — кричу я.

— Клэй…

Но сейчас моя очередь высказаться.

— Теперь, Эми, я понимаю, почему твоя сестра, помешанная на Иисусе, употребляет кокаин, чтобы вытерпеть своего мужа-священника, от которого забеременела другая женщина, — говорю я спокойно, но твердо. — Твой отец две недели каждого лета развлекается с мальчиками подростками в Таиланде, так что ты просто проецируешь своих демонов на легкую мишень, но, если ты больше не моя подруга… — Я выплевываю эти слова, мои пальцы сильнее сжимают ее. — Не знаю, как я выживу.

У нее вырывается стон.

— Все поверят тебе, а не мне, — добавляю я, и мы обе знаем, что это не так. — Потому что твое слово значит гораздо больше моего, верно?

Нет.

Я продолжаю и внезапный прилив силы придает мне смелости.

— Я потеряю всех друзей, — говорю ей. — Остаток учебного года будет отстойным. Никаких вечеринок. Никакого выпускного. Можешь представить тиктоки и твиты? Вообще-то, я думаю, что в моей ленте есть несколько твитов с нападками на геев. А еще чья-то фотография в черном костюме для хэллоуинской вечеринки несколько лет назад.

Угроза повисла в воздухе, ее глаза расширяются, когда до нее доходит, кто здесь на самом деле контролирует ситуацию.

— Клэй…

— Наверняка скриншоты уже сделаны. — Я изображаю беспокойство. — Будет выглядеть не очень хорошо, когда я подам заявление в Омега Чи или пойду на гребаное собеседование о приеме на работу через пять лет. Ненависть ко мне распространится по всему миру. — Я вздыхаю. — О, нет, Эми. Ты поймала меня.

— Я была Бейонсе… — хнычет она, пытаясь объяснить свой костюм на Хэллоуин, но я снова сильно прижимаю ее к стене и, наконец, отпускаю.

Подняв свою сумку с пола, вешаю ее на плечо, пока она стоит, застыв у стены. Если Эми начнет болтать, я прикончу ее.

— И не беспокойся, — успокаиваю ее, окидывая взглядом с ног до головы, будто оцениваю ее. Словно я когда-либо смотрела на нее с интересом, пока она ночевала у меня дома или стояла голая в раздевалке со мной. — Я никогда не испытывала к тебе влечения. У тебя нет того, что есть у Лив.

И выхожу из класса — и из школы — быстро захожу в «Твиттер» и делаю скриншоты всего того дерьма, прежде чем она удалит его.

***

Я смотрю на свое лицо в боковое зеркало и ощущаю себя немного странно, менее нарядно чем, когда в школе.

Но Лив не любит излишеств, и я не хочу выглядеть чересчур красивой или ухоженной, заставляя ее чувствовать себя не в своей тарелке.

Держа телефон в руке, я иду в «Мариетту» немного раньше, чтобы выбрать столик. Святые обычно не приходят сюда в середине недели, поэтому нет риска, что меня заметят. Я хочу ее для себя.

Теплый воздух ласкает мои обнаженные руки, живот и грудь — все, что не прикрыто майкой, когда я захожу внутрь в джинсах и шлепанцах. Я уложила волосы мягкими волнами с помощью плойки и нанесла совсем немного макияжа, надеясь, что буду выглядеть так привлекательно, что она не сможет устоять.

— Садитесь где угодно, — говорит мне официантка в черной бандане, когда я вхожу. — Принести что-нибудь выпить?

Она хватает поднос с раками и несет его к столу.

— Две диетические колы, — прошу я. — И десять устриц на половинке скорлупы для начала. С приправами, пожалуйста.

Она кивает один раз, и я пробираюсь через закусочную во внутренний дворик. Приятный аромат цветов окутывает меня, когда я прохожу мимо немногочисленных посетителей к столику, расположенному по другую сторону дерева.

Бросив сумку, сажусь за белый столик из кованого железа, мой стул скрипит, когда я двигаю его по кирпичному полу. Белые стены тента колышутся на ветру, пластиковые окна запотели от влажности. Я смотрю вверх, дерево достигает того места, где должна быть крыша, небо над головой заполнено звездами.

Официантка ставит два напитка, а затем возвращается с подносом устриц со льдом, и я достаю из сумки бутылку с водой, открываю ее и мгновенно чувствую запах текилы «Патрон» внутри.

— Не