- Что ты делаешь? - взвизгнулаВладислава, слегка зацепившись плечом то ли о приборную панель, то ли о руль.

- Заткнись и просто получайудовольствие, фыркнул мужчина, глядя на Ильину с высоты своего роста, при этомпытаясь расстегнуть ремень.

Черт возьми, она видно не менеесумасшедшая, но вид недовольного Громова... Когда его лицо озарила очереднаявспышка молнии, лишь сильнее подчеркивая его недовольство и воистинудьявольское возбуждение... То как по его лицу тоненькими струйками стекаликапли дождя... его влажные волосы... Рубашка, что промокнув насквозь,очерчивала каждый мускул на груди... Это все вызывало непроизвольное восхищениеи желание. Но признавать это еще и ему было бы непоколебимой ошибкой.

И прежде чем Владислава смогласказать, Антон скользнул в салон, наваливаясь на девушку всем весом. Его губыснова впились в уста Влады поцелуем, а руки уже не просто шарили по телу, анаглым образом, стягивали с неё одежду. Это оказалось не так-то просто.Учитывая то, что они находились в автомобиле, который хоть и был большим, но непредназначался для подобной эксплуатации. Особенно на передних сидениях. И ковсему прочему дождь, оставил свои следы, облепив тело тканью, словно второй кожей.

Когда первые попытки справиться свещами мирно, не увенчались успехом, мужчина резко рванул на Владиславе сначалаблузку, вслед за которой ту же участь постигла и юбка. Влада уже даже непыталась сопротивляться, осознавая всю безысходность ситуации, и как нистранно, но и сама, следуя совету Антона, стала получать некое удовольствие отпроисходящего.

Девушка уже не отталкиваламужчину, и со всем своим неистовством отвечала на его поцелуи, скользяладошками по груди, пытаясь забраться под липкую рубашку. Отчего-то вмиг любыевозмущения и отрицания ушли на второй план. А обидные действия и слова, что нетак давно возникали со стороны Громова, казались такими второстепенными иневажными...

Влада и сама толком не понималапочему, но устоять перед ним снова не могла. Сейчас, посреди ночной,практически пустынной, дороги, в огромном автомобиле, что сейчас казался добезумия тесным... Даже когда любым ласкам и нежностям не было места. КогдаАнтон грубо шарил по телу, сжимая и покусывая кожу... Это заводило не меньше,чем его попытки быть осторожным. Влада забыла и том месте, где они находятся.Хотелось лишь одного - почувствовать его в себе до конца... Но и этого проситьона не имела права. Все-таки хоть немного, хоть и битая, осколочная, но гордостьслабым маячком мигала где-то в остатках здравого рассудка...

И в момент, когда терпеть неоставалось сил, Антон, быстрым рывком разрывая на девушке трусики, резко вошелв неё, вонзаясь все глубже и двигаясь до яростного жестко, не особо заботься отом, может ли быть подобное приятно Владе. Еще ни разу за то недолгое время,что они были вместе, Громов не вел себя так жестоко с ней в сексе. А сейчас же,он словно, всем своим видом, каждым движением и рывком, пытался самоутвердится.Что-то доказать Владиславе... И черт, как ни удивительно, но это не былонеприятным. Напротив, настолько, насколько необычно, это дарило еще исумасшедшее чувство эйфории.

Прикусывая губку, девушка,откинув голову назад, с трудом сдерживала рвущиеся наружу вскрики, сильнеевонзаясь ноготками в плечи мужчины...

И когда она ощутила, что подходитдо самого пика блаженства, Антон снова резко ухватил её за волосы на затылке,и, дернув вперед, заставляя посмотреть на него, яростно процедил сквозь зубы:

- Можешь больше никогда даже непытаться сбежать от меня! Я достану тебя где угодно... Запомни раз и навсегда -ты моя и только моя!

Такой самоуверенный, властный...Злой, пугающий, но в то же время такой красивый в этой своей ярости... Такойблизкий и родной... Снова пытается что-то доказать. Владе. Самому себе. Заявляявслух о своих правах на неё, при этом, снова не обещая ничего взамен...

- Ненавижу тебя... - поддаваясьвперед к мужчине, только и смогла прошипеть Владислава, чувствуя последние еготолчки внутри себя.

- Я знаю, маленькая... - вмигпосерьезнев, неожиданно нежно выдохнул мужчина, крепче прижимая Владу к груди,при этом, уже поглаживая её по волосам, - я знаю...

Знает он... Да ничего он незнает! И знать не может! Сердце, готово было выскочить из груди в этот миг,вместе с желанием пояснить этому балбесу истинное значение сказанных слов. Ноего фраза '... ты моя и только моя... я достану тебя где угодно...' снова иснова прокручивалась в подсознании. Так самоуверенно, но так многообещающе изначительно...

- Успокоилась? - застегиваяремень, мужчина снова, глядя на Владу с высоты собственного роста, нацепилмаску самоуверенности и жестокости.

Еще и смеет задавать такиенелепые вопросы. Как будто она первая устроила этот спектакль? Будто она веласебя, как последнее животное, требуя его набрасываться на неё посреди дороги. Атеперь еще стоит, удовлетворив свои животные инстинкты, как ни в чем не бывало,и спрашивает успокоилась ли она?

Как же сейчас Владислава егоненавидела! Равносильно тому, как и любила... Скажете, так не бывает? Доопределенного момента девушка тоже так думала. Но сейчас все отчетливеепонимала - бывает. К такому, как он, по-другому относиться нельзя. Его нельзятолько любить. Равносильно, как и ненавидеть. Потому как только начинаешьпонимать, что любишь, он старается сделать все, чтобы вернуть ненависть. И,наоборот. С первыми вспышками ненависти снова и снова приходит понимание, чтопри этом продолжаешь до безумия любить его...

- Антон, пожалуйста, поехалиотсюда... - прикрыв стыдливо лицо руками, Владислава так и сидела на переднемсидении, поджимая под себя коленки, пытаясь прикрыться безнадежно испорченнымивещами и совладать с дрожью, которая не совсем понятно, чем была вызвана. То липрохладой, что принес дождь, что, так как и внезапно начался, так неожиданно изакончился. То ли от только что случившегося между ними с Антоном.

Девушка сейчас испытывала двоякиечувства. С одной стороны глупо не признать тот факт, что ей понравилось то, чтомежду ними произошло. Ей было чертовски приятно и сладко, не смотря на некуюего грубость. Да и кому не понравилось бы, когда страсть просто зашкаливала, аискры, что скользили между ними, еще немного и готовы были бы обернуться самымнастоящим пожаром. Но с другой стороны чувство опустошенности не покидало. Оттого, что все произошло так нелепо, в такой неправильной обстановке. Еще иАнтон выглядел сейчас так, будто завоевал очередной трофей. Причем, даже послепервой их ночи он и то не был таким самоуверенно-довольным...

Наверное, в большей степенипоэтому, вместе с наслаждением Влада сейчас испытывала боль, буквальновыжигающую изнутри. Она боялась взглянуть на Антона. Боялась показать емуслезы, что уже не сдерживаясь, градом скатывались вниз. Боже, как она хотела сейчаспровалиться сквозь землю, спрятаться куда-то, только бы не видеть этогомужчину. Не сейчас. А еще лучше, чтобы весь сегодняшний день оказался страшнымкошмаром. Но так глупо на все это надеяться...