Я с облегчением вздохнул. Все от меня зависящее я уже сделал, и дальше машина должна покатиться сама, без моих упорных толчков. Вот теперь можно приступать к выполнению первоначального плана.

Зайдя в столовую, я обнаружил, что самые быстрые мои парни уже вовсю насыщаются. Присоединившись к ним, я с улыбкой смотрел, как они почти мгновенно опустошают тарелки и слезно просят у поварих добавки. Впервые бойцы на своей шкуре ощутили последствия лимэля. Ничего страшного, скоро это пройдет, правда, запасы провизии к тому времени они успеют опустошить изрядно. Подмигнув Каре, принесшей мне еще одну порцию горячей картошки, хотя добавки я не просил, краем глаза я вдруг заметил хмурое лицо Волчонка, сосредоточенно жевавшего свою порцию.

Это было странно, так как у всех остальных парней были улыбки до ушей. Они весело обсуждали прошедший бой, радуясь тому, что им повезло остаться в живых. И только Марик глядел перед собой невидящим взглядом, не принимая участия в разговоре. Одно радовало – ребята не стали теребить его по поводу оборотничества, ведь если бы посыпались вопросы: «А каково это? А как у тебя зубы вырастают? А почему шерсть?..», то даже я на месте Волчонка просто сбежал бы подальше от таких надоедливых сослуживцев, а может, и обматерил их на прощание. Но ребята показали себя с лучшей стороны, тактично обойдя вниманием способности своего нового товарища. Лишь только раз эта тема вскользь промелькнула за завтраком, когда Дин поблагодарил смутившегося Марика за то, что тот прикрыл ему спину.

Молодцы, ребята. Растут потихоньку. Но меня беспокоило состояние Волчонка, уж очень явно были видны следы переживания на его лице. Дождавшись, пока он опустошит свою тарелку, я сказал ему:

– Марик, на пару слов.

Волчонок кивнул и поднялся из-за стола. Провожаемые радостными голосами парней, мы вышли из столовой и направились ко мне домой. Разговаривать на улице не хотелось, потому что тема была очень деликатного свойства, а если кто услышит, то слухов потом не оберешься. Ведь городок-то маленький, тут чихнешь ненароком, а тебе с другого конца обязательно крикнут: «Будьте здоровы!» Зайдя в дом, я кивком показал Марику на лавку, а когда он сел, попросил:

– Расскажи, о чем думаешь.

Волчонок долго колебался, но потом все же поделился своими тревогами.

– Алекс… Я сегодня убил человека… Даже не одного, а трех человек. Получается, теперь я стал убийцей? – в его голосе была обреченность.

– Да.

Демоны, сначала матери объяснял, теперь еще и сыну растолковывай! Только нужно перед этим кое-что уточнить, уж больно момент специфический.

– А что ты чувствовал, когда убивал?

Волчонок помялся, а потом неуверенно сказал:

– Азарт, восторг… свободу, наверное…

– А что чувствуешь сейчас?

Я мог бы не спрашивать, так как четко слышал его эмоции, но мне нужно было, чтобы он сам разобрался в своих чувствах.

– Сейчас мне стыдно, мерзко и противно, – признался Марик. – Я вел себя как обычный зверь. Что, если я скоро навсегда останусь таким?

Он с надеждой заглянул в мои глаза, а я вздохнул и присел рядом с ним, положив руку ему на плечо.

– Послушай, что я тебя скажу, Марик. Ты сегодня не был с остальными ребятами, когда я толкал длинную речь о том, что жалость к врагам недопустима, но сейчас я хочу сказать вовсе не об этом. Ты переживаешь о том, что когда-нибудь станешь зверем, оставив без внимания все человеческое, которое сейчас в тебе есть. Правильно переживаешь, но запомни: пока ты еще задумываешься, плохо поступаешь или хорошо, ты всегда остаешься человеком. Звери живут одними инстинктами… хотя бывают и исключения, – вспомнил я о кэльвах. – Вот они никогда не переживают по поводу своих жертв, это могут делать только разумные существа. Поэтому оставь все сомнения и прими как данность: ты тот, кем являешься. Станешь ли ты хуже или лучше, зависит только от твоего выбора. И не нужно терзаться сомнениями об убийстве врагов. Ты ведь воин, который защищает своих близких и друзей, а не хищник, который убивает только ради собственного удовольствия.

– Но я ведь чувствовал удовольствие! Я же ощущал восторг, когда убивал! – воскликнул Марик.

– И этому я могу дать объяснение. Поначалу я не совсем разобрался в тебе, и думал, что ты получил кровь зверя, которая навязывает тебе свои инстинкты, жажду охоты, жажду чужой крови и смерти. Сейчас я понял, что это не совсем так. В моем королевстве есть такие люди, которых называют адреналинщиками. Они постоянно устраивают себе необычайные приключения, специально придумывают трудности, для того чтобы ощутить то же, что и ты, – восторг и свободу. Именно они спускаются по быстрым рекам, забираются на отвесные скалы, прыгают с большой высоты, только для того, чтобы почувствовать, что и в самом деле живут. Именно так, рискуя своей жизнью, они получают необходимую им дозу впечатлений. Без этого они просто не могут существовать, так же, как и ты. Тебе ведь тоже нужна охота, но не из-за мяса, а ради азарта, ведь так?

Волчонок кивнул, приободрившись, и спросил:

– А в кого они превращаются?

– Кто, адреналинщики?

– Да.

– По-разному, – чуть подумав, ответил я. – Когда прыгают с больших высот, становятся птицами, когда плавают в воде – рыбами, когда забираются на скалы – пауками. Есть еще много разных вариантов…

– Здорово! – воскликнул парнишка.

Интересно, что бы он сказал при виде человека в акваланге: похож он на рыбу или не очень? Я посмотрел на Марика и увидел, что его переживания немного развеялись, но только полностью их убирать не стоило, поэтому я добавил:

– Помни, что я тебе сказал, но не думай об этом в бою, так как мне не хочется тебя потерять. Ладно?

– Ладно. А что мне сказать маме?

– Я бы посоветовал рассказать ей все, иначе потом возникнут большие проблемы, напряжение в отношениях, а это просто недопустимо. Между вами не должно быть никаких секретов, это разрушает взаимное доверие… Тем более что она и так очень сильно за тебя волнуется.

– Тогда я побегу к ней! – подскочил на лавке Марик.

– Давай, – ответил я и добавил, когда он уже был в дверях: – Только про ночные обходы не забывай, ладно?

– Не забуду! – крикнул он мне уже с улицы.

Я еще посидел немного на лавке, думая о том, что в последнее время все чаще в разговорах убеждаю других: убийство – это не плохо, а совсем наоборот, что жалость вредна… Нет, завязывать нужно с этим, свою голову другому ведь не отдашь. Ну, убедил я кого-то в том, что убивать врагов – хорошо, а вдруг он будет записывать в свой список врагов всех кого попало? Нехорошо получится, а виноватым буду я, потому что надоумил. Ну и ладно, ребята после всего вроде бы поумнели и с кочевниками в дальнейшем церемониться уже не будут, Марик тоже успокоился, значит, пока все путем. Что там дальше по плану?

Решительно поднявшись, я снова отправился к дому Хагела, чтобы разыскать погреб, куда отнесли пленников. Обнаружился он быстро, потому что возле него дежурил серьезный Ламин. У него я уточнил, есть ли свет в погребе. Тот ответил, что там есть небольшое окошко под самым потолком, но, если нужно, можно достать пару свечей. Я подумал, что для первого этапа света вполне хватит, а там посмотрим, как дело пойдет. Велев воину никого не пускать, я спустился по деревянной лестнице в сырое помещение, пропитанное запахами картофеля, земли и квашеной капусты. Этот запах отчего-то всегда витал в любых погребах, в которые я спускался, так что неожиданностью для меня он не стал.