Мари промолчала, глядя, как четверо стихийников развязывают бинты. Она не чувствовала страха. И даже волнения. Да, эпидемия — это трагедия. Но ведь все однажды умрут. Девушка не замечала, что мать смотрит не в Зеркало, а внимательно следит за её реакцией на происходящее.

— Святые небеса! — воскликнул кто-то, и голосов сразу стало очень много. Стихийники ликовали: ладони четвёрки были девственно чисты, словно острый нож не разрезал плоть несколько часов назад.

— Не спешите радоваться, — осадил подданных Инэй. — Пусть попробуют использовать дар.

Опасения Его Величество подтвердились быстро. Четверо выздоровевших плели один узор за другим, но ничего не происходило. Ни единой снежинки, ни намёка на ветер. Все начали тревожно оглядываться друг на друга. Фион Лили в сердцах сплюнул на пол.

— Провал! — прошипел он.

— Это с какой стороны смотреть, — бросил непробиваемый Хорт. — Пациенты здоровы.

— Но вернется ли их сила?

— Кто знает, — лекарь развел руками с философским видом.

— Ваше Величество, — Фион посмотрел на Короля отчаянно.

Но тот обратился к непривычно притихшему Бо Орфи.

— Собери жителей на крыше. Должен явиться представитель каждой семьи. Я объявлю о найденном способе лечения.

— Это ошибка! Нужно ждать! — не желал униматься Фион.

Инэй подарил ему коронный испепеляющий взгляд, но главу стихийного правопорядка неожиданно поддержал Грэм.

— Возможно, стоит выждать. Хотя бы пару дней.

— Нет! — отрезал Король непререкаемым тоном. — Хорт, напомни, сколько стихийников умерло сегодня.

— Одиннадцать, — мрачно отозвался лекарь.

— А вчера?

— Девять.

— Позавчера?

— Семь.

— Насколько увеличилось количество лежачих больных за два дня?

— В три раза. Сейчас состояние трехсот стихийников ухудшается с каждым часов. Послезавтра тяжело больных будет около тысячи.

— Красноречивые цифры, — изрек Инэй сурово. — Пара дней принесет лишь новые смерти. Погодному дару нужно гораздо больше времени, чтобы восстановиться. Если он вообще вернётся.

— Тогда лучше смерть, чем жизнь калекой, — Фион высоко задрал подбородок.

— Вы готовы сказать это вашему племяннику Дронану. Счёт пошёл на часы, не так ли, Хорт?

— Верно, Ваше Величество.

— Значит, такова судьба мальчика, — объявил его беспощадный дядя.

— Это решать не вам, а его родителям, — отчеканил Инэй. — Мы предоставим стихийникам выбор: рискнуть силой и выздороветь или умереть. Другого лекарства нет и не будет. Я не стану скрывать средство спасения, пусть и столь спорное.

— А вы готовы расстаться с погодным даром, Ваше Величество? — задал провокационный вопрос Фион. — Если начнётся бунт, без силы вы будете слабее обычного человека.

— Вы собираетесь возглавить сопротивление, Лили? — усмехнулся Инэй, не обратив внимание на предостерегающий кашель Грэма. — Тогда поторопитесь. Учитывая, с какой скоростью развивается болезнь, дней через пять воевать со мной будет некому. Все до единого жители Замка будут не в состоянии подняться с постели.

После откровенной отповеди, Фион не посмел спорить.

— Мы закончили, зу, — объявил Инэй. — Жду всех через час на крыше.

Мари смотрела вслед уходящему отцу и опять не чувствовала ни горечи, ни тревоги. Тайную Принцессу не беспокоила судьба Инэя и остальных жителей Дворца. Не кольнуло сердце и известие о возможной скорой кончине Дронана. А ведь он был другом. Пусть и не близким.

— Тебе всё равно, — констатировала Веста. Спокойно. Словно речь шла о чём-то обыденным, а не абсолютном безразличии дочери к беде других.

Мари не потрудилась открыть рот. Ответ ведь был очевиден.

— Это хорошо, — объявила Королева. — Значит, ты достигла дна пропасти равнодушия. Пора преступать к завершающей стадии твоего лечения, — рука матери легла на стекло и прозвучал грозный приказ. — Весенний Дворец! Идём. Сегодня тебе предстоит стать гостьей в моем Замке.

****

В Дворце матери Мари была лишь раз — на фальшивой свадьбе Мартэна и Эллы. Воспоминания остались не самые радужные, однако, вступая в зеленый зеркальный зал, стихийница не думала о трагедии, разыгравшейся на глазах два с лишним года назад. Мыслей в голове вообще почти не осталось.

— Не беспокойся, нас никто не увидит, — заверила Веста. — Я позабочусь.

Королева могла этого не говорить. Девушку не волновал риск. Ей было всё равно.

Они не пошли к выходу из зала, Её Величество поманила дочь к ступеням к тронам, за которыми прятался тайный ход. Завела за штору, открыла, как дверь, картину с Весенним пейзажем. Ещё шаг, и хозяйка с гостьей оказались в кромешной тьме. Однако для Весты, в отличие, от Мари, это не стало проблемой. Под потолком прошла молния. Но не погасла, а продолжила мерцать, освещая дорогу.

— Тайный ход не охраняют, — пояснила Королева. — Нет необходимости. Это лабиринт с ловушками. Не зная пути, заходить сюда — настоящее самоубийство.

Мари слушала в пол уха, старалась не упасть. Деревянные половицы перекосились от времени, покрылись опасными трещинами. Да, стихийницу не трогали чужие беды, но растянуться во весь рост или покалечиться не хотелось. Они с матерью, и правда, находились в лабиринте, занимающем не один этаж. В стороны ответвлялись кривые лестницы и десятки новых коридоров, которые изгибались и петляли. Но Веста уверенно шагала вперёд, сворачивая то налево, то направо.

— Пришли, — оповестила она минут через семь.

Девушка недоуменно завертела головой. Никакого выхода рядом не было в помине. Сплошные стены и коридор, змейкой убегающий вдаль. Но Веста не ошибалась. Легонько нажала на дощечку, ничем не отличающуюся от остальных. С плаксивым скрипом от стены отделилась дверь, незаметная прежде. Глаза заслезились от яркого света. В нос ударил смешанный цветочный запах.

— Добро пожаловать в сад — нашу гордость, — Королева первая вышла из лабиринта. — Он занимает треть шестнадцатого этажа. Это моё любимое место в Замке.

Мари принялась осматриваться с легким намёком на любопытство. Сад стоил того. Появилось ощущение, что она вернулась в Лето и собралась на прогулку вдоль цветочных грядок или по аллеям: липовым, кленовым, тополиным. Деревья тянулись ветвями ввысь, шелестя листвой, цветы источали аромат, словно лучшего места, чем закрытое пространство, придумать было невозможно. И если бы не голубой потолок, Мари почти поверила бы, что они находятся под открытым небом.

Голубой потолок? Стихийница задумалась — через лень и нежелание напрягаться. Это место казалось знакомым. Но она не была в Весеннем Дворце, кроме дня трагической свадьбы. В тот раз довелось увидеть лишь праздничный зал и гостевые покои для детей Зимы. И вдруг девушку осенило. Сны! Ей снился этот сад. И не раз. Во времена, когда она жила в крохотной приютской комнатушке.