– Никогда там не бывал. – Он устроился на пассажирском сиденье. – Жена бы меня не пустила.

Рина засмеялась и села за руль.

– Она такая строгая? В моей семье тоже смотрят на это строго. Тут и католичество, и семейный фактор. Кое-кто из моих кузенов прошел через бурные воды в своих браках, но пока все браки устояли. Сто раз подумаешь, прежде чем решиться на этот шаг. Узы брака могут обернуться темницей. Или петлей.

– А ты хочешь, чтоб тебя взнуздали? Твой строитель?

– Нет. То есть да, но взнуздать себя я не дам. Я просто рассуждаю. – Рина помедлила, но решила, что напарник есть напарник, все равно что родственник. – Моя сестра Белла рассказала мне, что ее муж гуляет налево. Похоже, это тянется годами, но сейчас он обнаглел и решил ткнуть ее в это лицом.

– Паршиво.

– Ты когда-нибудь изменял?

– Нет. Жена бы мне не позволила.

– А этот сукин сын! – вздохнула Рина. – Не знаю, что она будет делать. Я вообще удивляюсь, как она ухитрилась так долго держать это при себе, не разболтала всем.

– Щекотливая тема.

– Моя семья живет разговорами на щекотливые темы. И Белла посещает психоаналитика – еще один сюрприз. Это наводит меня на мысль о том, что брак – это минное поле. Минное поле личной жизни. От адюльтера до кухонных поджогов. Скучать не приходится.

О'Доннелл повернулся на сиденье, внимательно изучая ее профиль.

– А ты всерьез запала на этого парня.

Рина принялась было отрицать, потом пожала плечами.

– Вроде бы двигаюсь в этом направлении. Меня пот прошибает, когда начинаю об этом думать. Поэтому лучше я буду думать о чем-нибудь другом. Например, о том, что мой поджигатель не звонил с тех пор, как подпалил школу.

– Но ты же не считаешь, что он завязал?

– Нет, не считаю. Я пытаюсь вычислить, сколько он заставит меня ждать. А пока, ты не против, если мы сделаем крюк? Мне нужно кое-куда заехать.

– Ты же за рулем, двигай!

Адвокатская контора Винса располагалась в центре города, из его кабинета открывался вид на Внутреннюю гавань. Рина только раз бывала там раньше, но хорошо все запомнила.

«Интересно, не является ли секретарша Винса, сногсшибательная брюнетка, одной из тех, с кем он гуляет налево?» – размышляла Рина.

Приемная была отделана и обставлена роскошно и очень современно, в нейтральных тонах с преобладанием серого и цвета спелой сливы. Ей не пришлось долго ждать, ее вскоре провели в просторный кабинет Винса с широкими окнами и броскими картинами на стенах.

В знак приветствия он расцеловал ее в обе щеки. На кофейном столике уже охлаждался во льду лимонад и стояло блюдо с сыром и крекерами.

– Какой сюрприз! Что привело тебя в наши края? Тебе нужен адвокат?

– Нет. И я тебя надолго не задержу. Спасибо, но у меня нет даже времени присесть.

Он улыбнулся. Красивый, обаятельный, светский.

– Задержись на минутку. Город подождет. Нам никогда не удается поговорить друг с другом.

– Да, действительно. Ты часто пропускаешь семейные сборища.

Его улыбка не погасла, только стала чуть тусклее.

– Ничего не поделаешь, работа!

– А также женщины, с которыми ты забавляешься. Ты изменяешь Белле, Винс, но это ваше с ней личное дело.

– Прошу прощения? – Весь его шарм вдруг куда-то испарился.

– Но ты решил ткнуть ее носом в ее положение обманутой жены. Ты решил унизить ее, а это уже мое дело. Хочешь гулять налево? Да бога ради. Можешь нарушать свои брачные обеты. Но не смей заставлять мою сестру чувствовать себя несчастной неудачницей. Она мать твоих детей, и хотя бы за это ты должен ее уважать.

Он сохранил спокойствие.

– Катарина, я не знаю, что там Белла тебе наговорила, но…

– Уж не хочешь ли ты назвать мою сестру лгуньей, Винс? – Рина волновалась, ей пришлось приложить героические усилия, но она сумела сохранить спокойствие. – Может, она и плакса, но она не лжет. А лжешь как раз ты. Ты лжец и изменник.

На этот раз ей удалось вызвать у него вспышку бешенства. Рина увидела, как это бешенство вспыхнуло в его глазах, почувствовала, как оно опалило ее.

– Ты не имеешь права приходить ко мне на работу и говорить со мной подобным образом о вещах, которые тебя совершенно не касаются.

– Дела Беллы касаются меня самым непосредственным образом. Ты с давних пор являешься членом семьи и знаешь, как у нас обстоят дела. Либо уважай ее, либо разведись с ней. Выбор за тобой. Но делай его поскорее, или я очень сильно осложню тебе жизнь.

Он удивленно рассмеялся:

– Ты мне угрожаешь?

– Да, я тебе угрожаю. Окажи матери своих детей должное уважение, которого она заслуживает, Винс, или я позабочусь о том, чтобы другие люди узнали, где ты проводишь свои вечера, вместо того чтобы быть дома с женой. Моя семья удовлетворилась и моим словом, – добавила Рина, – но я добуду доказательства. Всякий раз, как ты пойдешь налево, кто-нибудь будет за тобой следить и все записывать. Когда я с тобой покончу, тебя перестанут принимать в доме моих родителей. Твои дети захотят узнать, в чем дело.

– Мои дети…

– Заслуживают лучшего от своего отца. Почему бы тебе не задуматься об этом? Уважай свой брак или разорви его. Выбирай.

С этими словами Рина вышла из комнаты. На этот раз, пока она шла к лифту, у нее не было ощущения, будто она бьет щенка палкой. Нет, на этот раз она испытывала ощущение полного торжества.

* * *

Бо вошел в «Сирико», неся в руке плоский современный портфель, которым пользовался, когда хотел произвести впечатление на потенциальных клиентов. Или, как в данном случае, на родителей женщины, с которой он спал.

Ему показалось, что обеденная смена в самом разгаре. Жаль, надо было выбрать более спокойное время. Все еще можно исправить, решил Бо. Но, раз уж он здесь, можно воспользоваться случаем и заказать пиццу на вынос.

Не успел он повернуться к стойке, как к нему подошла Фрэн и расцеловала его в обе щеки. Бо растерялся, не зная, чему он обязан такой честью.

– Привет, как поживаешь? Давай я подыщу тебе столик.

– Не надо, я хотел только…

– Садись, садись! – Она взяла его под руку и провела к кабинке, где какая-то пара уже ела макароны. – Бо, это моя тетя Грейс, а это мой дядя Сэл. Это Бо, друг Рины. Бо, посиди с родственниками, пока мы найдем тебе столик.

– Но я не хочу…

– Садись, садись! – На этот раз приказ прозвучал из уст тети Грейс, поедавшей его жадным взглядом. – Мы о тебе наслышаны. Вот, поешь хлеба. Поешь макарон. Фрэн! Принеси приятелю Рины тарелку. Принеси ему стакан.