Ничего себе! Отец Марк на полном серьезе думает, что Эван сможет уговорить императора Дария прогуляться с ним по дворцу и показать священное хранилище?! Похоже, сумасшествие покусанного драгами альтаирца передалось по воздуху и землянину.

И тут до меня доходит, на каких помощников намекает отец Марк.

— Да они в жизни не согласятся! — протестую я. — Анигай еще, может быть, ради меня согласится, но Мэд… На нее не рассчитывайте! Да она сдаст нас всех при первом же взгляде Дэмониона на нее. Еще и код от твоего сейфа не забудет продиктовать! Не верите мне — спросите саму Мэд. Она подтвердит, что, не колеблясь, заложит всех, лишь бы вернуться в Руар и снова быть там на хорошем счету.

Эван и отец Марк задумчиво переглядываются.

— Значит, надо сделать так, чтобы твоя подружка просто не попалась на глаза императору, — умозаключает парень, направляясь к двери. — Я поговорю с ними.

Возмущенная, перепуганная, несусь вслед за Эваном.

— Не смей! Я запрещаю! Да если в Руаре узнают, им назад хода не будет…

Хватаю альтаирца за больную руку. Парень морщится.

— Извини, — спохватываюсь я и словно прихожу в себя. Эмоции идут на убыль, уступая место доводам рассудка. — Эван, я не хочу их втягивать.

Альтаирец поправляет повязку, бросает на меня хмурый взгляд.

— Ты еще не поняла? Они уже по уши втянуты в это дело. Вся Адейра усыпана ориентировками на твоего брата и подругу. Если они помогут нам вернуть кристалл, обещаю, я сделаю все, чтобы реабилитировать их в глазах Дэмониона. Без них мы не справимся. Они смогут вернуться в Руар и жить там долго и счастливо. — Эван невесело усмехается. — Если, конечно, в Руаре вообще такое возможно.

Не понимаю, как он собирается это сделать, но знаю — альтаирец никогда не бросает слов на ветер.

— А меня? Меня ты тоже реабилитируешь? — невольно интересуюсь я. — Что будет со мной, когда ты вернешься на Альтаир? Попросишь Дэмониона передать меня новому хозяину?

Откровенно язвлю. И невольно радуюсь, видя, что мои слова причиняют альтаирцу дискомфорт. Пусть так. Ведь теперь он меня бросает, а не я его!

Однако выбить его из колеи уже не удается. Напротив, он внезапно становится хладнокровным и спокойным.

— Ничего нового с тобой не случится. — В голосе Эвана звучат обидное безразличие и спокойствие. — Ты, как и прежде, будешь свободна… Ты же с самого начала хотела именно этого, да, Ада? Быть свободной от всего и от всех. Ну так наслаждайся… Делай что хочешь! Ты свободна! От Катара. От Руара. От меня…

До неуютности темно. Старые, уже давно утратившие былую зоркость глаза предательски подводят Верховную Ведунью, не давая в деталях рассмотреть ту, что стоит всего в нескольких метрах от нее у распахнутого окна.

Знакомый женский силуэт на фоне огромного диска ночного светила Дария — лучезарной Наоки.

Традиционное для дарийской знати богатое, струящееся в пол платье. Цвет не разобрать — слишком темно. Лишь контуры. Поверх длинных волос, перехваченных изящной драгоценной цепочкой, — вуаль, которую венчает корона.

Корона императрицы Дария.

Увы… Глэдис нет нужды смотреть в лицо этой совсем юной женщине, чтобы понять: перед ней — трижды проклятая Верховной Ведуньей, но обожаемая всем Дарием покойная императрица Арасэли.

Несмотря на внутренний протест, отчаянное нежелание подчиняться чужой воле, старуха все же делает шаг к своей повелительнице. И одновременно боковым зрением улавливает какое-то движение.

Из темноты появляется Карл. Он, как и Глэдис, в полном смятении. Будь его воля, Верховный Воин, не задумываясь, пронзил бы Арасэли дредом, но вместо этого… Неподвластная им, древняя, как сама жизнь, сила неотвратимо тянет обоих к юной повелительнице. К той, которую принял Жезл Власти, благословив на престол. К той, которая посмела бросить вызов самому императору Дария. Которая в жажде мести за свой уничтоженный род зашла так далеко, что осмелилась изменить мужу, навсегда опозорив его имя. Зачать ребенка от другого мужчины, чтобы возвести на престол бастарда, — такого позора Дарийская империя еще не знала!

О да! У Верховной Ведуньи были все основания, чтобы ненавидеть предательницу! Она хотела открыть своему повелителю глаза, и ценой ее преданности стала опала. Дэмонион не оценил верность той, которая была ему наставницей с рождения. Он до последнего отказывался смотреть правде в глаза. Не верил ей, Глэдис, которая никогда не предавала и не подводила его.

План Арасэли почти сработал! Еще бы! Дэмонион был так счастлив, когда узнал, что у него будет сын! Наследник! Самолюбивый, самоуверенный, он не допускал и мысли об измене жены. Как и о том, что та знает правду: она, Арасэли, последняя выжившая из рода Древних. Вся ее семья вырезана до единого. Убита даже пятилетняя сестренка. И виновен в их смерти собственный супруг Арасэли — император Дэмонион.

Если бы не бдительность Верховной Ведуньи, неизвестно, в руки какого отродья перешел бы Дарийский престол. Именно Глэдис, раскрыв правду Дэмониону на лицемерную сущность Арасэли, лично подписала юной императрице и ее нерожденному выродку смертный приговор.

Но в этом кошмарном сне та, которая должна была давно умереть, стоит перед ними во всем своем императорском величии, не соизволив даже обернуться.

О! Как Глэдис, верная слуга императорского рода, хотела убить ее! Предательницу! Лицемерку! Но вместо этого они с Карлом как подкошенные падают на колени перед своей повелительницей. Госпожой. Императрицей. Потому что в абсурдном сновидении почему-то нет сил сопротивляться зову древней крови. Словно они оба изначально рождены для того, чтобы служить ей.

Только ей.

Проклятой Арасэли.

Странное, давно забытое, щемящее душу чувство переполняет Верховную Ведунью. Она испытывала такое лишь однажды — когда присягала в верности отцу Дэмониона. Ни до, ни после в ее жизни не было ничего подобного. И вот сейчас С она, Глэдис, клянется верой и правдой служить той, которую так люто ненавидит… И за которую теперь, не задумываясь, отдаст жизнь.

Императрица медленно оборачивается и…

…Глэдис просыпается, так и не успев увидеть ее лица.

Тяжело дыша, старуха садится на кровати. За окном тускло отсвечивает темно-оранжевое небо Наоки, где сейчас и находится Верховная Ведунья. Ожидает дипломатический кортеж с Альтаира, чтобы встретить Атарксиса — законного наследника Дария, возвращающегося спустя столько лет на родину.

Будь проклят этот сон! Сон, который неотступно преследует Глэдис уже много лет. С той самой проклятой ночи, когда по приказу Дэмониона была убита в Дэбэре юная императрица Арасэли, унеся с собой к Отару и нерожденного проклятого бастарда. Убита по ее навету.

Ада

Анигай. Смотрю на брата и откровенно поражаюсь: он не сказал Эвану «нет». Хотя должен был сделать именно это.