Чувствую, не отстанет. Сдаюсь. Выкладываю подруге все как есть. Ну, или почти все.

— Эван не заказывал меня. В смысле, как шатеру… Узнал в Руаре, решил поболтать. По-другому меня в гости пригласить не получилось. Ой, и не смотри на меня так! Мы с ним дружили в детстве. Даже не дружили, а так… Он был моей работой. Отец Марк платил нам с Анигаем, чтобы мы общались с альтаирцем. Иначе он бы в Катаре от одиночества точно свихнулся. Вот и все. Еще вопросы будут?

— Будут, — не унимается шатера. — А альтаирец знал, что вы с ним за деньги дружите?

— Не за деньги, а за еду. Разумеется, знал. Никто из этого тайну не делал. Анигай вообще ему сразу напрямую сказал, что на дух всех альтаирцев не выносит.

— И?

— Что «и»? Мало ли что не выносит. Кушать хочется всегда.

Надеюсь, подруга удовлетворилась моим развернутым ответом. Но куда там…

— Он тебе небезразличен!

— С чего ты взяла?

— Вы постоянно орете друг на друга.

Усмехаюсь.

— Тоже мне критерий… И это не я на него ору, а он на меня. Первый начинает!

— Из-за чего он на тебя взъелся?

Не хочется признаваться, ну да ладно…

— Он думает, что я шатера.

— Но ты не шатера. Ты из касты воинов. — Степень заинтригованности Мэдлин уже просто зашкаливает. — Он же видел, как ты управляешься с дредом.

Господи! Ну какая же она непонятливая!

— Ну и что? Мэд, Эван альтаирец. Он не обязан разбираться в тонкостях каст Руара. Откуда он знает, что шатера не может, как воин, пользоваться дредом? Ты сама слышала хоть раз про женщину-воина?

— Нет, — немного подумав, соглашается Мэд.

— Вот и он не слышал. К тому же Эван давно спокойно относится ко всем моим странностям. В отличие от тебя он мне вопросы особо не задает. Все! Я спать!

— У меня последний вопрос! Почему ты сразу ему это не сказала?

Не хочется признаваться даже себе самой…

— Чтобы позлить.

Поудобнее устраиваюсь на подушке. Этот бессмысленный разговор мне порядком уже поднадоел.

— Он тебя ревнует.

Простая фраза, брошенная Мэд, окончательно лишает меня сна.

Глупость какая! Быть такого не может! Просто задето его мужское самолюбие, ведь формально мы с ним все же связаны.

— Не говори глупости! Чтобы ревновать, надо любить.

— Согласна, — смеется Мэд, плюхаясь на свою сторону дивана. — Поэтому я и говорю: он тебя ревнует.

Да чтобы эту Мэд приподняло и пришлепнуло! Вот и попробуй теперь усни после таких слов.

* * *

Полночи валяюсь без сна, думая о словах Мэд. Эван меня ревнует? Предположение шатеры кажется глупым и нелепым, но в то же время, если честно, греет душу. Ведь ревновать можно только близкого человека. Значит, я все еще не чужая альтаирцу, и это почему-то очень радует. Хоть для меня до сих пор загадка, как из тихого болезненного мальчишки, которым я всегда вертела по своему усмотрению, вырос самодовольный нахал и тиран, больше не поддающийся моему влиянию.

Из-за бессонной ночи всю дорогу до императорского замка Аскорэора я отчаянно зеваю. В отличие от меня Эван выглядит выспавшимся и бодрым. Даже немного злюсь на него: я, значит, уснуть не могу из-за мыслей о нем, зато он сладко дрыхнет. Несправедливо!

Мэд и Анигай в Аскорэор не поехали. Остались с отцом Марком в подземном городе. Пока Эван не решит проблему с их возвращением, ребятам оттуда лучше не высовываться.

Я настолько погружена в размышления о том, ревнует ли меня Эван или это просто глупые домыслы Мэд, что не замечаю, как мы подлетаем к замку. Поднимаю глаза и замираю. Наверное, я так никогда и не привыкну к пугающе величественному облику Аскорэора. Красота захватывает дух!

Острые шпили, пронзающие рассветное небо, сверкающие купола, резные замысловатые башни, мосты. Аскорэор откровенно завораживающе прекрасен! Руар даже близко не сравнится с ним.

О, как бы я хотела жить здесь!

Мы плавно приземляемся на одну из выдвигающихся посадочных площадок, которые, несмотря на свою высокотехнологичность, весьма гармонично вписываются в архитектуру древнего замка. А дальше начинает происходить нечто странное.

Я искренне не понимаю, почему, когда мы с Эваном и Дереком идем по коридору, перед нами расступается прислуга. И что самое удивительное — они все подобострастно нам кланяются. Я в шоке от происходящего в отличие от парней. Дерек воспринимает все происходящее как должное, Эван настолько погружен в свои мысли, что даже не удосуживается заметить столь неадекватную реакцию на нас прислуги и придворных.

Не найдя разумного объяснения происходящему, я переключаю внимание на сам замок. В прошлый раз у меня не было возможности как следует его рассмотреть. К тому же мы с Глэдис прилетели сюда уже под покровом ночи. Зато сейчас, в рассветной дымке, он прекрасен! Мягкий золотистый утренний свет, кажется, льется отовсюду, рассыпаясь миллионами отблесков на начищенных до блеска вазах, перилах, люстрах…

Замок поражающе огромен! У нас уходит минут пятнадцать-двадцать, прежде чем мы оказываемся в восточном дипломатическом крыле. Насколько мне известно, именно здесь обычно останавливаются инопланетные гости императора.

Так вот где последние годы жил Эван! Вот это хоромы! Меня тут же атакует куча вопросов. Интересно, как он попал в свиту к альтаирскому принцу? Почему сразу не оказался в ней, а жил столько лет в Катаре? Впрочем, один ответ нахожу довольно легко: в свиту Эван, наверное, не мог попасть из-за возраста. Был слишком мал. Когда подрос, его и забрали сюда. Но как Эван вообще оказался в Катаре — так и остается для меня загадкой.

Сворачиваем за угол. От неожиданности ойкаю. Возле огромных двустворчатых дверей, ведущих в восточное крыло, стоят четыре стража. Так близко воинов-альтаирцев я еще ни разу не видела!

Высокие, мощные, с непроницаемым выражением лица. В отличие от воинов Руара, которые всегда ходят в кожаных доспехах преимущественно коричневого цвета, на альтаирцах изумрудная военная форма, которая гармонирует с их светлой кожей и такими же светлыми волосами. Непривычно видеть в одном месте столько светловолосых людей, учитывая, что практически все дарийцы имеют темную шевелюру: от темно-русого и каштанового оттенка до черного.

При виде нас воины, не сговариваясь, опускаются на колено.

Нет! Ну это уже слишком для моей и без того расшатанной психики! Всякое я в жизни видела, но не свободолюбивых воинов-альтаирцев, стоящих передо мной на колене. Хочу потребовать у Эвана объяснения, что за дурдом здесь происходит, но не успеваю — оказываюсь в его покоях. И тут окончательно теряю дар речи.

Никогда раньше я не была в таких пугающе огромных, роскошно обставленных комнатах. Да здесь и самому императору Дэмониону не грех пожить!