На фоне других политиков, взявшихся за перо, Черчилля также выделяют следующие два момента. Первый прекрасно сформулировал профессор Манфред Вайдхорн: «Черчилль предсказал кризис, он боролся с кризисом, он описал кризис». На другой обратил внимание Дэвид Рейнольдс: в то время как большинство мемуаров создаются в период отставки, автор «Второй мировой войны» был не только ушедшим в отставку, но и будущим (или действующим, в зависимости от того, о каком томе идет речь) премьер-министром. В определенной степени последнее замечание характерно и для де Голля, который писал свои мемуары в период между председательством Временного правительства (1944–1946 годы), премьерством в Четвертой (1958–1959 годы) и президентством в Пятой республике (1959–1969 годы).

Выше была рассмотрена история написания и публикации «Второй мировой войны», а также дан краткий анализ каждого тома. Учитывая, что мы имеем дело не с обычным произведением, а представляющим, по словам М. Вайдхорна, Summa Theologica автора, пришло время остановиться на нескольких основных моментах, которые встречаются не только в отдельных томах, а характерны для всего произведения в целом.

Помимо своей безжалостности, трагизма, лишений и потерь, Вторая мировая война характеризовалась небывалым уровнем научно-технического прогресса. Самые последние открытия ученых были поставлены в строй и отправлены на фронт. Спрос рождал предложение, и потребность в новых средствах обеспечения господства над противником толкала на новые свершения и достижения. Но насколько подобное развитие семимильными шагами науки и промышленности соотносилось с мировоззрением Черчилля? Довольно противоречивым образом. Несмотря на свое высокое положение, обязывающее всегда интересоваться и потворствовать новому, а также былые успехи в области инновационных технологий, Черчилль не слишком благоволил происходящим изменениям.

Впервые обозначившаяся в мемуарах «Мои ранние годы» тема консерватизма получила на протяжении 1930-х годов непрерывное развитие. Нашла она продолжение и в военные годы. Черчилль констатировал, что «без знания прошлого невозможно судить о будущем», и призывал своих подчиненных, чтобы «обширные планы построения нового мира не отвлекали от сохранения того, что осталось от старого». В марте 1943 года, выступая по радио, он заявил, что «не всякая мудрость есть новая мудрость, а посему, если мы хотим успешно справиться с проблемами будущего, мы обязаны изучать прошлое». В подтверждение своей мысли он приведет «глубокомысленную сентенцию» Дизраэли, что «народы управляются силой или по привычке». Поэтому «двигаясь постепенно и настойчиво от классовых к национальным основам политики и экономики нашего общества и цивилизации, мы не должны забывать о славных страницах прошлого».

После окончания войны тема консерватизма усилится и выйдет в творчестве политика на новый уровень. В «Надвигающейся буре» Черчилль, который представляет себя дальновидным политиком, великолепно распознающим не только угрозы, но и возможности (как, например, стало с радаром, хотя и в этом эпизоде созданный автором образ отличается от реального), называет изобретение двигателя внутреннего сгорания и получившее распространение летное искусство «злосчастными открытиями, сделанными незрелой цивилизацией». И это говорит Черчилль, стоявший у истоков появления танка и активно летавший на первых несовершенных аэропланах и гидросамолетах! Нет ли здесь противоречия? Внешнее — да, внутреннего — нет. Нельзя забывать, что в момент начала Второй мировой войны Черчиллю исполнилось почти шестьдесят пять лет. Он был воспитан в Викторианскую эпоху, идеалам которой оставался верен до конца своих дней. Но эта эпоха с ее ценностями, миропониманием и условностями ушла в небытие прошлого сразу же после завершения Первой мировой войны. На исторической сцене появились новые люди, новые правила, новые изобретения. Черчилль пытался идти в ногу со временем, но даже для него, всегда интересующегося последними новинками, оно стало двигаться слишком быстро. Постепенно, шаг за шагом, он стал отставать. А тем временем цивилизация погрузилась в мрачную бездну мирового конфликта, и наступил «период такого материального разрушения и упадка морали, какие в прежние века нельзя было даже и представить».

Аналогично предшественнице, Вторая мировая с ее «тупой бойней в гигантских масштабах и массовыми эффектами, не оставляющими места обособленным чувствам» навсегда изменила душу человечества. По мнению Черчилля, результатом кровопролитных сражений, унесших жизни десятков миллионов человек, стало «исчезновение всяких уз, которые связывали людей». Ослабли и узы, связывающие Черчилля с этим миром, который все больше становился для него непонятным и неконтролируемым. Отсюда и усилившийся консерватизм с его осуждением последних изобретений, отсюда и та сложность изображения «для нового поколения картины страстей, которые разгорелись» в предвоенные годы.

Тем не менее, какой бы настрой ни отличал британского политика, ему приходилось действовать в условиях перманентной турбулентности, когда даже для того, чтобы оставаться на месте, приходится бежать изо всех сил. Черчилль и сам прекрасно понимал необходимость дальнейших научных изысканий и инновационных решений, указывая в своем меморандуме в сентябре 1940 года, что «скорее всего мы сможем справиться с превосходящими силами противника путем изобретения нового оружия и прежде всего при помощи передовой науки».

Черчиллю пришлось иметь дело с несколькими техническими новинками. Одна из них касалась авиации. Вначале 1910-х годов он многое сделал для развития военно-воздушных сил. А теперь, заняв пост премьер-министра, он с нескрываемым беспокойством наблюдал за тем, насколько достижения в области ВВС изменили подходы к ведению боевых действий и насколько серьезному пересмотру подверглась действовавшая на протяжении многих десятилетий доктрина национальной обороны Великобритании. И дело не ограничилось тем, что Туманный Альбион стал отныне уязвим с воздуха. Произошедшие изменения имели более глубокий характер. Если раньше любое развитие военной техники лишь «осложняло и усугубляло опасность переброски армии» через Ла-Манш и создавало в случае успешной высадки противника на побережье «почти непреодолимые трудности их снабжения», то с появлением авиации враг мог «установить господство в воздухе по обе стороны узкого Дуврского пролива», сведя на нет оборонительную мощь военно-морского флота Его Величества и обеспечив условия для десантирования.

Но развитие науки и технологий является улицей с двухсторонним движением, и, создавая новые угрозы, оно также предлагает и новые возможности. В Британии не только страдали от налетов люфтваффе и готовились к возможному вторжению, но и активно использовали новый вид оружия, меняя собственные концептуальные наработки. Отныне вместо привычной для британцев военно-морской блокады основное место в борьбе с противником заняли стратегические бомбардировки. «Флот может проиграть войну, но только авиация может ее выиграть», — такими словами Черчилль начал свой меморандум от 3 сентября 1940 года. Он указал, что «наши главные усилия должны быть направлены на достижение решающего превосходства в воздухе». Подчеркивая, что «только бомбардировщики могут одержать победу», Черчилль призвал «сбрасывать над Германией все большее количество бомб» с целью уничтожения «промышленной и научной базы». Этот меморандум представлен в основном тексте второго тома. В следующем томе автор приводит три других знаменитых меморандума, подготовленные им в период с 16 по 20 декабря 1941 года во время путешествия в США и задающие основные направления боевых действий. Среди прочего, он указывал, что «мы возлагаем большие надежды на подрыв производственной мощи Германии и морального состояния ее населения путем все более ожесточенных и точных бомбардировок городов и портов». В четвертом томе Черчилль выражает свое «сожаление» дневными бомбардировками, считая, что в ночное время можно было бы сбросить на Германию «гораздо больше бомб», а с использованием научных достижений — значительно повысить точность попадания. Но в целом автор не слишком акцентирует внимание на этом поворотном моменте, а также на личной поддержке стратегических бомбардировок. Так, например, он удаляет из приложений четвертого тома меморандум от 29 июля 1942 года, который был обращен к последовательному критику идеи стратегических бомбардировок Клементу Эттли. В этом документе Черчилль откровенно признается, что «в результате длительных размышлений» он пришел к выводу, что «нашим лучшим шансом одержать победу являются громадные бомбардировщики».