— Я хочу сказать вам одну вещь. Может, это не слишком благородно с моей стороны и, без сомнения, я не должна так поступать. Но когда наступит время, я хочу, чтобы вы помнили, что я была здесь и сделала то, что сделала. Вы понимаете?

Фрэнси кивнула:

— Что вы хотели сказать мне?

— На первый взгляд может показаться, что Джек не похож на своего отца. Но то, что характеризует всех Магнусов, лежит гораздо глубже. Они скроены по одной мерке. Я хочу, чтобы вы об этом знали. Чтобы шли на это с открытыми глазами.

Белинда опять покраснела. Было видно, что она стыдится собственных слов, но в то же время испытывает облегчение, потому что правда, так долго сжигавшая ее изнутри, вырвалась наконец на волю.

Фрэнси так пристально смотрела на гостью, что краска на щеках Белинды сменилась смертельной бледностью

— Вы хотели бы вернуть Джека обратно? — медленно, четко выговаривая каждое слово, спросила Фрэнси.

Белинда отвела взгляд, но тут же, вскинув голову, посмотрела Фрэнси прямо в глаза.

— Джек никогда не любил меня, — сказала она задумчиво. — Он только играл роль, правда, великолепно, как истинный артист. Но для меня это стало пыткой, каждая минута, каждое мгновение. Хочу ли я вернуть его? Это было бы безумием. До конца жизни терпеть такие муки! — Переведя дыхание, она решительно добавила: — Пожалуйста, верьте мне. Я пришла не за тем, чтобы отговаривать вас выходить за Джека. Он ни за что не вернется ко мне. Можете не сомневаться в этом.

— Но зачем вы пришли в таком случае?

Белинда ответила не сразу.

— Совесть замучила. Это достаточно честный ответ для вас?

Фрэнси сочувственно улыбнулась.

— Думаю, что страдать от укоров совести следовало бы совсем не вам. И вот что, Белинда, в обмен на вашу откровенность я тоже хотела бы откровенно сказать вам, что я знаю о Джеке Магнусе все, что необходимо знать.

Белинда кивнула. Она подумала о запертой в ее столе папке со снимками, сделанными нанятым ею частным детективом: Джек Магнус в постели с молодой женщиной, Дэной Сэлинджер, работавшей с Фрэнси в «КомпьюТел» и внезапно уволенной при странных обстоятельствах. Белинда собиралась захватить эти снимки с собой, но что-то остановило ее. И теперь она поняла, что Фрэнси не нуждается в этой информации.

Со странной усмешкой на губах Белинда поднялась и протянула сопернице руку.

— Желаю вам счастья, — сказала она. — От всей души. И… и если вам когда-нибудь понадобится друг, знайте, что он у вас есть. И не бойтесь испытать меня, договорились?

— Да, — кивнула Фрэнси, сжав ее ладонь. — И спасибо вам.

Она открыла дверь и долго смотрела вслед Белинде, а вернувшись в комнату, подумала, что эта женщина забудет Джека гораздо скорее, чем думает теперь.

Неожиданно Фрэнси почувствовала невыносимую усталость. Она еле добралась до постели, свалилась и проспала целых восемь часов. Всю ночь в мучительных кошмарах вновь и вновь появлялась Белинда, о чем-то спорившая с Джеком и его отцом.

И хотя ее сон был тяжелым и беспокойным, Фрэнси проснулась отдохнувшей. Ей так много всего нужно было сделать!

11 июня 1960 года

Два часа ночи.

Антон Магнус сидел на постели дочери.

Джули выглядела ужасно: веки распухли от слез, в глазах — унылая безнадежность.

На ночном столике лежало короткое письмо от Скотта Монтигла, в котором тот сообщал, что разрывает помолвку. Сомнений быть не могло — Джули никогда больше не увидит его.

— Послушай, девочка, — вкрадчиво произнес Магнус, — скоро ты сама поймешь, что у меня не было иного выбора. Я не мог допустить этого брака, Джульет. Это было бы огромным несчастьем не только для нашей семьи, но также для тебя и Скотта.

Джули ничего не ответила.

— Разве я когда-нибудь ограничивал твою свободу, — продолжал он. — Я делал для тебя все, что только может сделать отец. И, рискуя показаться напыщенным, скажу, что дорого заплатил за это, когда терпел твое вызывающее поведение. Именно оно и погубило тебя, Джульет. Так что вини во всем только себя!

Девушка по-прежнему молчала, бессмысленно уставившись широко раскрытыми глазами в стену.

— Еще не поздно начать новую жизнь. Помни, что ты принадлежишь к одной из лучших семей в мире! Десятки молодых людей будут счастливы…

Джули вдруг резко села на постели и, наклонившись, плюнула в лицо отцу. Тот ошеломленно замолчал. Потом вынул платок и тщательно вытер лицо. В темных глазах блеснули зловещие искорки.

— А теперь поговорим серьезно, — процедил он. — Полиция может не знать, кто убил мистера Джонни Марранте в его собственной квартире. Но я-то знаю.

Когда до Джули дошли его слова, презрение в ее взгляде сменилось страхом.

— Думаешь, я не следил за тобой все эти годы? Если бы я всегда на шаг не опережал полицию, ты давно уже оказалась бы за решеткой. Мой человек был в квартире спустя несколько минут после твоего ухода. Так что вовсе не твои жалкие попытки скрыть свое присутствие там помогли тебе остаться в стороне. Пока…

Он помолчал, с тайным удовлетворением наблюдая, как меняется лицо дочери, как с каждой минутой тает ее сопротивление.

— У меня в руках все улики, которые доказывают твою вину. Кроме того, есть и свидетельства ваших тесных отношений с усопшим мистером Марранте. Поэтому, пока ты не вздумала выкинуть какую-нибудь новую глупость, предлагаю сначала подумать над возможностью провести лет двадцать в тюрьме.

Джули упрямо молчала.

— Лучше скажи, что ты сделала с револьвером?

— Я избавилась от него, — прошептала девушка.

Антон Магнус довольно кивнул и с отцовской нежностью погладил дочь по руке.

— Когда же ты наконец поймешь, что отец заботится лишь о твоей безопасности и счастье?

Он сжал ее пальцы. Джули не сопротивлялась. Магнус торжествующе улыбнулся — теперь воля этой гордячки окончательно сломлена. Все козыри, как всегда, у него. Иначе и быть не могло.

— А теперь, — объявил он, — я желал бы, чтобы ты попыталась взять себя в руки Начала выезжать с матерью, появляться в обществе, встречаться с людьми. С настоящими людьми. Я хочу познакомить тебя с одним молодым человеком. Его семья хорошо известна на востоке и крайне заинтересована в этом браке. Я уже говорил с ними. Они готовы закрыть глаза на твои прошлые выходки, поскольку понимают, что приобретают гораздо больше.

Магнус ласково посмотрел на дочь

— Смирись, Джульет. И не пытайся сопротивляться Нет смысла бороться с неизбежным.

Джули ничего не ответила, только по щеке ее скатилась одинокая слеза. Отец это заметил.

— Ну довольно, дорогая. Пора наконец стать взрослой… — И Джули, по-прежнему глядя в сторону, почувствовала, что сухие руки дотронулись до ее пижамной куртки.