– Да в тот самый день, когда нас всех опять допрашивали.

И пока Татьяна Робертовна усваивала эту новость, Ира, перекинувшись несколькими словами с Борисом, неожиданно сделала ей предложение:

– Скажите, а вы бы не согласились увидеться с нами сегодня? Мы можем подъехать к вам ненадолго. А хотите – вы к нам приезжайте!

– А зачем?

– Нам нужно кое-что выяснить, – уклончиво ответила Ирина. – Это касается Лены. У нас возникли кое-какие соображения, нам нужно их проверить.

Татьяна Робертовна колебалась недолго. Конечно, она бы предпочла провести этот вечер дома, у телевизора. Но любопыство пересилила – ей очень хотелось посмотреть на парочку в домашней обстановке. Тем более что дома у Ирины она никогда не была.

– Ты так уверена, что она не опасна? – спросил Борис, когда Ира повесила трубку, обстоятельно объяснив, как до нее добраться.

– Я уверена в ней одной. В то утро, когда убили Елизавету, она все время сидела за кассой. Касса рядом со мной, и я видела – она ни разу не вставала.

– А во мне ты уверена до сих пор? – спросил он. – Я-то вставал и выходил на крыльцо покурить.

Ирина улыбнулась:

– Я тоже выходила из зала на несколько минут. Ну и что? Я подозреваю тебя не больше, чем себя саму.

– И кто же в таком случае остается? Только приемщицы. Ты можешь себе представить, что Наташа или Надя приставляют кому-то нож к горлу?

Та покачала головой:

– Нет. Не хватает фантазии. Но кто-то из наших явно испугался, когда Лена на нашей пьянке сказала, что видела, как кто-то прошел за занавес. Иначе, почему ее убили? Других причин не было.

– А на следственном эксперименте, после того как погибла Елизавета, она сказала, что не видела, кто заходил к ней после половины двенадцатого.

– Значит, она видела, кто туда заходил до этого времени! – отрезала Ира. – В любом случае, нужно что-то делать. Ты ведь не хочешь оказаться в тюрьме только потому, что не найдут никого другого, кроме тебя?

Татьяна Робертовна вошла в квартиру, озираясь так, будто оказалась в клетке с ягуарами. Сдержанно поздоровалась с Борисом, долго и подозрительно пробовала предложенный кофе, и, немного расслабившись, сладко поинтересовалась у Ирины, что же они хотят узнать насчет той несчастной девочки?

– Татьяна Робертовна, вы знаете, ведь у девочки была своя теория насчет того, как погибла Елизавета.

Та едва удержала в руке полную чашку:

– Да что ты? Первый раз слышу! Откуда же ей это знать?!

– Она, может, и не знала точно, но кое-о чем догадывалась, – вступил Борис. – Она решила, что та женщина в контактных линзах просто отвлекала на себя внимание от настоящего убийцы. Все помнили только об этой женщине. Совместили смерть заведующей с ее появлением. А Лена сказала буквально следующее: «Туда заходил еще кое-кто, но все об этом забыли».

– Господи! – воскликнула Татьяна Робертовна. – Так ты что думаешь – Лизу убили раньше?

– Это нужно проверить.

– Да как?!

Ира присела рядом с ней на диван и услужливо подвинула корзинку с печеньем:

– Нам можете помочь только вы. Понимаете, ведь мы сидели спиной к занавеске. А вы – лицом. Вы должны были видеть, кто туда заходил. Кто-нибудь из наших там побывал? В одиннадцать, скажем? Ведь после этого часа никто не видел заведующую живой.

Та автоматически взяла печенье, сжевала его, взяла другое. Ее глаза остекленели, она смотрела на Бориса и вряд ли видела его. И вдруг поперхнулась, отставила чашку в сторону и принялась кашлять. Ира осторожно похлопала ее по спине. Женщина грузно откинулась на спинку дивана, приоткрыв рот и заведя к потолку мокрые глаза:

– Ох, боже мой… Чего вы только не придумаете!

– Татьяна Робертовна, вы что-нибудь вспомнили?! – воскликнула Ира.

– Да ну вас! – раздраженно ответила та. – Вы мне совсем башку задурили! Даже следователь не думает, что Лизавету зарезал кто-то из наших! Да вы что – рехнулись совсем? Там же столько кровищи было! И что – после этого Наташа спокойно встала за прилавок и руки у нее были чистые?!

– Наташа?! – вскочил со своего кресла Борис. Ирина сделала ему знак, чтобы он успокоился, но тот не мог прийти в себя. Схватил сигарету, закурил и так же возбужденно продолжал: – Мы же подозревали, что это кто-то из них двоих – Надя или Наташа!

– Да сядь, пожалуйста, – сказала Ира. Она подбежала к нему и обняла его за плечи: – Это же еще ничего не значит!

– Не значит?! Ты так хотела узнать, кто это, а теперь испугалась?!

Татьяна Робертовна все еще кашляла. Она взяла чашку, сердито отхлебнула кофе и заявила, что ни за что не позволит обвинить Наташу.

– Она порядочная женщина, – твердо сказала кассирша. – И чего ради она бы убила Елизавету?!

– Постойте, – умоляла уже обоих Ира. – Надо же во всем разобраться! Татьяна Робертовна, почему вы раньше не говорили, что туда заходила Наташа?

– А кто меня спрашивал про одиннадцать часов?! Все говорили, что это сделала та баба с линзами, а та пришла в полдвенадцатого!

Борис и Ирина обменялись быстрыми взглядами. Заявление кассирши еще раз подтверждало правильность их гипотезы. Лена высказала то же суждение – что женщина в линзах только отвлекала внимание, сама не являясь убийцей. Значит…

– Но как же так? – усомнилась вдруг Ира. – Ведь именно Наташа отдала линзу следователю!

– А как бы она посмела ее не отдать? – возразил Борис. – Все же видели эту линзу, все видели, что она ее унесла домой!

– Ну она могла сказать, что потеряла ее.

– Тогда бы и навлекла на себя подозрения!

Татьяна Робертовна отставила в сторону опустевшую чашку:

– Можете говорить что угодно, а Наташа не могла этого сделать! Да в кабинет войти было нельзя из-за этой кровищи! Как она умудрилась не запачкаться?

– Может, вымыла руки там? – предположила Ира.

– Где? Там нет умывальника!

– Зато чайник есть, у заведующей в кабинете!

Это, казалось, поколебало кассиршу. Та задумалась и, наконец, вздохнула:

– Все равно не могу представить, что это сделала Наташа. Может, позвоним ей и спросим, зачем она туда заходила?

– Ни в коем случае! – испугалась Ира. – Мы же ее спугнем! Лучше припомните – долго она там оставалась?

– Да ну, какое долго, – вздохнула Татьяна Робертовна. – Минуты две, может. Проводила того мужчину и вышла. А потом он тоже ушел.

– Мужчину?!

– Ну да. Он зашел и начал мне претензии предъявлять, что его сняли плохо. Спросил, к кому обратиться? Я сказала, к заведующей. А Наташа ему говорит: «Я вас провожу». Проводила и вышла. А его, наверное, переснимали, потому что я еще прислушивалась, не слышно ли там скандала? И ничего не было. Потом занавес заколыхался, он вышел и сразу ушел. Ну я и решила, что раз он денег обратно не просит, то его пересняли.