— Пангеев! — повторял связист. — Пангеев, Переход, ответье! Кожин! Синицина!

Наконец он сдался. Медленно спустив наушники на шею, седовласый сотрудник уставился на Великого князя.

— Переход не отвечает. Никто из группы.

— По ментальному каналу тоже молчат, — добавила Ира. — Точнее, они выпали из связки.

Мы с Денисовым переглянулись.

— Полагаю, это наши гости явились с помпой, — прошептал Костя. — Вы были правы, Александр Константинович. Пришли снизу.

— Пока не подтверждено, — ответил Великий князь. — Соколов, Филаретова, Жуковский, ко мне.

Удивительная перемена случилась с самым эксцентричным из Романовых. Здоровенный, как Александр III из Романовых моего мира, любитель чудить и разыгрывать не только вельмож, но, по слухам, даже государя, сейчас Великий князь мало чем отличался от Корфа. Широкое бородатое лицо стало хмурым, глаза сосредоточенно двигались, следя за происходящим на физическом и ментальном планах, а почти что шаляпинский бас отдавал по-военному короткие приказы.

Я подошел ближе, и одновременно со мной подтянулись еще двое вызванных. Филаретова была сотрудницей местного Управления. Боевик 4 ранга, мощная тетка. На вид ей было лет сорок, но фигуру она сохранила девичью. Только лицо выдавало истинный возраст. Точнее, даже не морщинки, а глаза. Глаза женщины, видевшей много дерьма.

Жуковский состоял в свите Великого князя и прибыл с ним из Петрополя. Насколько я понял, у Александра Константиновича было что-то вроде собственной службы безопасности, и Жуковский как раз работал там. Тоже боевик. Пятый ранг, но с подвохом: специализация стихийная — дивно у него получалась работа с конфигурацией природных сил. Судя по выправке, манерам и характерной стрижке, господин Жуковский некогда был служивым человеком.

Великий князь жестом велел нам подойти ближе.

— Вы втроем отправляйтесь в Переход. Проверьте, что происходит. Но не высовывайтесь, просто выясните, что случилось.

— Принято, господин, — кивнул Жуковский.

— Не высовывайтесь, Соколов, — персонально для меня повторил Романов.

Я кивнул.

— Разумеется, милостивейший государь.

В текущей ситуации у меня не было никакого желания геройствовать и лезть на рожон. Слишком много неизвестных переменных в уравнении. У нас был лишь примерный список людей, которых переправили в Константинополь для Юсупова, но большинство фамилий были мне незнакомы.

Безопасники Романова и спецы из местного Управления оценили риски и составили отряды, исходя из потенциальной опасности. Но, как всегда, могло вылезти что-нибудь непредвиденное. Так что ну на фиг героизм, я тут обнаружил, что быть живым и здоровым — очень здорово.

К нам подошла Ира.

— Связалась с менталистами в базилике. У них все тихо, но их тоже тряхнуло. Снаружи вроде бы тоже тишина.

— Пусть пока остаются на местах и глядят в оба, — распорядился Великий князь. — Не исключено, что гости станут прорываться сразу с двух направлений.

— Конечно.

Ира отвлеклась на переговоры с группой Второго рубежа. Тем временем связистка из букурештской пары пыталась наладить коммуникацию с коллегами. Судя по тихим проклятьям, что доносились из их закутка, получалось скверно.

— Понять не могу… То ли нас пытаются глушить, то ли беда со стороны Букурешта, — возмущалась девушка. — Сигнал постоянно пропадает. Не держится дольше секунды.

— Нет, это не у нас проблема, — проверив что-то на мониторах, ответил ее напарник. — Смотри, у нас все ровно. Это Букурешт.

Они снова поковырялись в аппаратуре, но девушка отрицательно покачала головой и положила наушники на стол.

— Все. Сдохло. Связь с Букурештом окончательно потеряна.

Хреново. Прямая трансляция происходящего в Дакии могла бы нам помочь. Хотя главное, судя по всему, уже случилось. Нападение состоялось, но мы не знали, кто именно стал жертвой, как пострадал и насколько все было серьезно.

— О боже!

Кричала Ира. Я обернулся.

Подруга была в порядке, но с ужасом глядела на Великий Осколок. Артефакт словно очнулся от дремоты. Загудела, завибрировала скрытая в нем Благодать, зарокотали стены. Внутри камня что-то происходило, но я не мог взять в толк, что именно.

Словно внутри Осколка что-то пробудилось, начало расти — какое-то странное свечение. Оно быстро нарастало, и через несколько секунд грани темной породы вспыхнули. Я едва успел зажмуриться от ослепительно яркого света.

Ирка вскрикнула, и я на ощупь метнулся к ней.

— Что такое?

— Больно…

— Где болит?

— Не знаю, — она скрючилась и схватилась за живот. — Словно изнутри что-то раздирает… Не… не понимаю.

Щурясь от яркого сияния, я взглянул на осколок. Свет внутри него пульсировал, бился, как рыба, вытащенная на сушу.

— Назад! — крикнул Великий князь. — Все прочь от камня!

Денисов бросился в сторону. Я схватил стонавшую Ирку и оттащил подальше. Камень задрожал, и вместе с ним принялись шататься своды подземелья. Снова посыпалась крошка с потолка, возмущенно заворчала древняя кладка.

Ирка повалилась на каменный пол, скуля от боли. Я оглянулся на Великого князя. Тот, побледнев, ухватился за колонну, и Жуковский подскочил к нему, чтобы поддержать. Великий Осколок словно сошел с ума окончательно: вспышки стали частыми, как в стробоскопе, и каждая обжигала глаза. Смерть эпилептика.

— Что это за хрень? — орал позади нас Денисов. — Что происходит?

И в этот момент Великий Осколок, озарив нас ярчайшей вспышкой, погас. Исчез свет, что нарастал изнутри, вернулось слабое сияние с редкими яркими искорками. Мне показалось, что оно стало слабее, чем прежде.

Кряхтя и хватая ртом воздух, Ирка поднялась.

— Господи… Вроде отпустило. Думала, умру.

Александр Константинович медленно сполз по колонне на пол. Жуковский хотел было помочь ему подняться, но господин слабо отмахнулся.

— Не нужно. Сейчас пройдет.

— Вы знаете, что это сейчас было? — спросил я, помогая Ирке принять вертикальное положение.

— К сожалению, да, — Голос Великого князя стал блеклым, бесцветным, словно лишился жизни. — Один из Дома, связанного с Осколком, только что умер. Кто-то из семьи. Это был мощный выброс силы.

Кто-то из сотрудников охнул. Связистка прерывисто вздохнула, Денисов перекрестился, а Жуковский снял головной убор.

— Святые угодники…

— И мы не знаем, кто именно, — добавил я. — Связи с Букурештом нет.

Черт возьми. Неужели Корфу не удалось договориться с НОАРД? Или у Юсупова был запасной план на случай, если повстанцы сольются в последний момент? И кто именно погиб? Лишь бы не государь. Лишь бы не наследник… Черт, да никто из них не заслуживал участи Франца Фердинанда из моего мира!