Спустя два часа Сэм вернулся к жене в кальдеру, а еще через час на берег моря приземлился вертолет Би-би-си. На следующий день Фарго прибыли в Джакарту. Реми перевозили на носилках.

— Пора что-то решать, — вздохнул Сэм.

— Знаю…

О своих грандиозных открытиях Фарго до сих пор помалкивали. Всего за несколько недель им удалось найти столько уникальных артефактов! Лишь теперь пришло ошеломляющее осознание, что никто: ни Сельма, ни Пит, ни Венди, ни профессор Милхаупт, ни профессор Дайделл, ни Кид, — ни единая душа не знает, до чего они докопались. В мадагаскарской пещере Львиная Голова по-прежнему возвышался на алтаре аутригер; в недрах лощины Пулау-Легунди, под пятнадцатифутовым слоем вулканического пепла, все так же покоился «Шенандоа»; первозданный облик церемониальной пещеры надежно оберегала кальдера; статуэтка малео хранилась под замком в сейфе.

Разумеется, они собирались поделиться открытиями с мировым сообществом археологов и антропологов, но пока было разумнее выждать несколько недель — подвести предварительные итоги и подготовиться к неизбежной атаке журналистов.

Теперь Сэм и Реми поняли, почему Гарса не отдавал нефритовую статуэтку Кетцалькоатля, символ партии «Мешика-теночка», на экспертизу. Результат наверняка оказался бы идентичен тому, что получился при исследовании статуэтки малео. Драгоценную птицу на самом деле выточили не из изумруда или нефрита, а из редкого вида граната, магматического демантоида. Камень, захваченный Сэмом из пещеры, по свойствам ничем не отличался от минерала, из которого была изготовлена статуэтка, — только без филигранной шлифовки.

Выяснение обстоятельств, при которых Блэйлок заполучил малео, удивительно превосходное состояние драгоценности и необычная судьба «Шенандоа» затмили другой интересный факт: на статуэтке обнаружились микроскопические следы особого индонезийского красителя — вероятно, ее расписывали для того, чтобы она больше походила на живую птицу.

После возвращения Фарго, всего за несколько дней, команде удалось прояснить другие — менее значительные, но не менее интригующие — эпизоды дела. В блэйлоковском журнале, столь неохотно раскрывавшем свои тайны, Пит обнаружил пару склеенных страниц — там-то и рассказывалось, почему утонул колокол: за два дня до отплытия к Зондскому проливу, во время стоянки у острова Чумбе на «Шенандоа» напали пираты. Чтобы «сердце Офелии» не досталось врагу, Блэйлок выбросил его за борт, оставив на память язык. В будущем, по возвращении в Багамойо, он намеревался вновь соединить обе части. В той же битве потерял он и артиллерийский меч, короткий клинок, напоминающий гладий, который сто двадцать семь лет спустя выловила дайверша Сильви Рэдфорд.

Дорогие сердцу вещи — журнал и посох — за день до отъезда в Индонезию капитан-разведчик-математик оставил у одной из наложниц; в конце концов они оказались у Мортона, в «Музее Блэйлока и Антикварной лавке». Возможно, загадочный Уинстон Блэйлок предчувствовал, что домой ему не вернуться…

Паранойя президента Гарсы в конечном счете решила его судьбу. Ривера, образцовый солдат и великолепный исполнитель, не оставил ни единой улики, компрометирующей босса, поэтому Сэм и Реми воспользовались гибелью агента: тело-то не найдено.

Оперируя подозрениями о причастности мексиканца к смертям туристов на Занзибаре и свидетельствами, подтверждающими теорию об истинном происхождении ацтеков, Фарго организовали утечку информации — не без помощи Руба Хейвуда, разумеется. Успех был грандиозный! СМИ разбушевались, как горный поток: якобы Итцли Ривера, живой и невредимый, не желая экстрадиции в Танзанию, рассказал властям не только об убийствах, но и о попытке Гарсы скрыть правду о статуэтке Кетцалькоатля, а также о том, как партия «Мешика-теночка» через обман пришла к власти. Сперва новость появилась на американских каналах. Через пару часов скандальную историю подхватили мексиканские СМИ. Несколько дней мексиканская оппозиция и правоведы требовали провести расследование. На улицы Мехико хлынули сотни тысяч протестующих, люди окружили правительственные здания, город практически парализовало.

Десять лет Куаутли Гарса хранил тайну, которая могла его прославить. Могла и уничтожить. Но… Теперь все потеряно. Из-за парочки жалких кладоискателей все пошло прахом в считаные недели… Американцы — империалисты… ничуть не лучше Кортеса с его ордой. Несправедливо. История повторяется. Как же этим Фарго удалось такое провернуть? И до чего быстро…

Будь они прокляты! Будь проклят Ривера! Ничтожный предатель…

Нет, Куаутли Гарсу не постигнет участь предков. Он по-прежнему хозяин своей судьбы.

На пятый день скандала Гарса распустил весь персонал, включая службу безопасности. Здание правительства блокировала толпа, скандирующая то «Выходи!», то «Гарса должен уйти!». Он подошел к окну. В горькой задумчивости он устало смотрел запавшими глазами на народ, который совсем недавно его обожал… Подлые конкистадоры вернулись и разрушили все, что он воздвиг.

На закате Гарса покинул кабинет. Поднявшись на крышу, он окинул прощальным взглядом Темпло-Майор, город (каким бы он мог стать!) и… прыгнул.

Тысячи глаз потрясенно смотрели на распластанное поперек шероховатых ступеней пирамиды изломанное тело — последний осколок потерянной Ацтекской империи.

Из динамика над шезлонгами раздался резкий голос Сельмы:

— Если что, я готова.

— Идем! — отозвалась Реми, и они направились в студию.

Сельма стояла у стола. Она проделала немалую работу, собирая сведения по геологическим организациям и университетам всего мира.

— Вот, добавила последние данные. Несколько лет назад похожую программу запускали в Службе геологии, геодезии и картографии США, — объявила Вондраш.

— Ты уже смотрела? — спросил Сэм.

— Нет конечно! Неужели ты думаешь, я испорчу вам удовольствие?

Им до сих пор не удалось получить ответа на самый загадочный вопрос (точнее, имеющийся ответ их не удовлетворял): почему, проплыв двенадцать тысяч миль через целое полушарие, протоацтеки решили обосноваться на озере Тескоко? Согласно легенде, их выбор определил орел, пожирающий змею на вершине кактуса, — а если руководствоваться теорией миграционного иконографического замещения профессора Дайделла, изначально речь шла о малео, восседающем на дуриане.

— Сельма, включай!

Вондраш щелкнула пультом; спустя миг на экране высветилась цветная карта острова Чикомосток. Изображение уменьшилось: теперь были видны и соседние островки, и залив.

Сельма нажала другую кнопку.

Картинка начала меняться, сперва медленно, потом все быстрее; рядом на временной шкале мигали цифры, отсчитывая десятилетия в обратном направлении. Уровень моря то поднимался, то падал; береговая линия то отступала, то расширялась; то редели, то разрастались джунгли… Спустя секунду залив заволокло дымкой.

— Останови-ка! — встрепенулся Сэм. Вондраш нажала на «паузу». — Это вулканы?