– Значит, не Орлик, – пробормотала я себе под нос, не зная, радоваться или огорчаться. Для полного счастья мне еще только не хватает вспомнить, что когда-то у меня был жених, которого я, возможно, очень любила.

– Кныша имеешь в виду? – Голос Инги зазвучал глухо, злобно. – Его я знала под другим именем, и про него тоже ходили легенды. Говорили, что он и не человек вовсе, а какое-то древнее существо из Ашера. Хотя способностью убивать голосом он владел не хуже наших. А еще был очень жесток. Он убил моего сына и равнодушно отвернулся, когда я умоляла поступить так же со мной. Хорошо, другие его воины оказались чуточку добрее.

И вдруг Инга разрыдалась, прижав ладони к глазам поверх повязки. Это было так неожиданно, что я пару минут сидела неподвижно, потом бросилась ее утешать, обняла, прижала к себе. Бедняжка тряслась всем телом.

– Инга, а зачем вообще женщин пускают воевать? – спросила, чтобы отвлечь.

Сработало, узкие губы сложились в недобрую ухмылку.

– Знаешь, когда война – образ жизни, как-то сложно держать женщин вдали от него. К тому же мы умеем убивать взглядом, а это существенный козырь, понимаешь ли.

– Слушай, мне что-то страшно, – прошептала я, крепко сжимая влажную Ингину ладонь. – Может, не стоило отправлять Сашку на поиски такого опасного типа?

Конрад равнодушно пожала плечами:

– Откуда мне знать? Я вот думаю, позвонить Свете или не стоит, сестра волнуется, наверно?

Выйдя от школьного друга, Дятлов не стал терять времени на вызов такси, поймал на шоссе попутку – ему в этом деле всегда везло. Водитель, молодой парень, был в упоении от приобретенной в кредит машины и всю дорогу болтал о ней с горячностью влюбленного накануне свадьбы. Тормознул он на проспекте напротив пешеходки, оттуда пришлось нестись пешком. Зато Артура заметил еще от угла дома – тот сидел, сгорбившись, на скамейке детской площадки, и весь его вид прямо-таки кричал о критической недолеченности. Подойдя почти вплотную, Саша разглядел и смертельную бледность раненого, и то, что куртка была наброшена прямо поверх майки и многочисленных бинтов и что парня жестоко била дрожь. Не испытав никакого удовлетворения от зрелища едва живого соперника, Дятлов спросил сердито:

– Ну и зачем было сбегать из больнички?

Реакция была сильнее, чем он ожидал. Артур открыл глаза, вперился в него взглядом и почти прорычал:

– Ты почему еще здесь? А где Дана?!

И попытался вскочить, но Саша, подавшись вперед, за здоровое плечо прижал его к скамье.

– Да сиди ты, неугомонный, снова швы свои порвешь. Она в надежном месте. За городом.

– Но почему вы не уехали подальше отсюда, как я просил?

Саша и сам ругал себя за это зверски. Да, он расслабился, не оценил всей серьезности ситуации. А надо было мчаться домой, любой ценой вытрясать из отца деньги, да побольше, и рвать прочь из города. Только чудом ночью не случилось самого страшного. Кныш жег его бешеным взглядом, ждал ответа, пришлось признать собственный промах:

– Мне показалось, что будет безопаснее дождаться утра в квартире.

Артур криво ухмыльнулся:

– Безопаснее, ага. Я видел сюжет о бесследном исчезновении таксиста. Если кому-то удалось протащить сюда Смертную Тень, то для нее никаких замков и стен не существует, запомни. Это вам повезло, что она не особо проворна и перекусила этим бедолагой таксистом, а может, и не им одним. Хотя это я виноват…

– Ты? – удивился Дятлов. Кныш обычно позиционировал себя правым. – В чем?

– Не догадался раздобыть для вас вчера денег на дорогу, просто из головы вылетело.

– А как бы раздобыл?

– Да это без проблем, заставил бы всех, кто был в больнице, вывернуть карманы. Ладно, проехали… Так почему Дана оказалась в каком-то другом месте?

И тогда Дятлов пересказал ему все, что услышал от подруги. Странный тип Кныш молча выслушал про ночной полет над городом и нападение Теней, но вскочил на ноги и схватил Саню за воротник куртки, узнав про местонахождение девушки.

– Ты назвал дом какого-то блишемца безопасным местом? Оставил ее там?!

Дятлов не любил, когда его берут за грудки, едва не вмазал сгоряча, но вовремя вспомнил, что перед ним тяжелораненый, поэтому чужие руки оторвал очень осторожно:

– Остынь! Не какой-то, а мой друг, он уже год учится в нашей школе. Да ты сам его видел, Вилли Мажейкас, место за партой позади тебя.

Кныш шагнул назад и с коротким стоном рухнул на жалобно скрипнувшую скамейку, на секунду прикрыл глаза.

– Что, совсем худо? – посочувствовал Сашка. – В больницу тебе надо возвращаться.

– Ерунда, бывало куда хуже, – дернул краешком рта Артур. – Я просто вспомнил, о ком ты говоришь. Это может оказаться кто угодно.

– Он назвал себя Искателем. Вроде как Данку искали многие, но ему повезло.

– И почему, по-твоему, он моментально не сообщил в Блишем об окончании поисков? Ты хоть понимаешь, какой это почет и привилегии? Что-то тут не сходится…

– Да он просто пожалел Богдану, все равно ведь раньше срока она ничего не вспомнит! К тому же сам тут кое-кого встретил, вот и не спешил возвращаться в этот ваш райский уголок.

Артур откинулся на спинку и снова закрыл глаза, лицо его уже казалось неживым. Саша рядом переминался с ноги на ногу, поглядывал на зажатый в руке телефон, потом не выдержал:

– Так, все, вызываю такси и едем в больницу!

Кныш тут же открыл глаза, помотал головой и растер пальцами виски:

– Я в порядке. Убери телефон, сейчас не до больницы. Нужно думать, что делать, как-то увозить Дану подальше от города, заметать следы. И, слушай, я надеюсь на твою помощь. Понимаю, что мы вроде как соперники, – тут он не смог сдержать презрительную ухмылку, – но если не будем действовать сообща, то и соперничать скоро будет не за кого.

Саша заметил его мимику и нахмурился:

– И каков твой план? Разве ты не хочешь утащить ее в этот ваш странный мир? А если так, то почему не объединишься с Вилли?

– В тот мир? – дернулся парень. – Нет, довольно с меня, я не желаю больше тратить свою жизнь на постоянную войну. Я делал это столько лет только потому, что искал и ждал ее, Дею.

Дятлов вздрогнул, словно раскаленный прут коснулся его тела, впервые Артур назвал девушку другим именем, и это оказалось больно. Когда Дана произносила это имя, он мало что чувствовал, ну, звали ее в другом месте иначе, и все дела. Но в устах Артура звук этого имени звучал вызовом, угрозой его любви. Кныш, не заметив – или заметив – его эмоции, продолжал говорить: