Проведя несколько недель в живописных окрестностях замка Бранг на востоке Франции, близ Гренобля, Марион влюбилась. К несчастью, жизнерадостный старший брат Рейн, Пьер Клодель, не испытывал ответных чувств. «Кстати, о Пьере – ничего нового! – писала девушка тем летом. – Он всегда очарователен и относится ко мне как к любимому другу, но это все». Отказываясь думать об этом, она переключила внимание на другое. Живя в доме католиков Клоделей, Марион стала открывать для себя Бога. «Мир раскрывается, как цветок, лепесток за лепестком. Вселенная имеет новое и важное значение».

Хотя братья Картье были католиками, Марион последовала за матерью в Епископальную церковь. Во время долгих летних каникул, проведенных рядом с Полем Клоделем, ее убеждения изменились. «Он объясняет так ясно, и все кажется таким простым», – писала она домой, сообщая отцу, что этим летом она готовится принять католичество в местной церкви. А потом, несколько недель спустя: «Дорогой папа… вы не можете себе представить, как факт моего обращения изменил все!» Возможно, это пробудило любовь Пьера или то, что теперь девушка разделяла его веру. Словом, в сентябре 21-летний Пьер Клодель сделал Марион предложение.

К октябрю эта новость попала в газеты по обе стороны Атлантики. «Я видел Марион в газете, – написал Жак. – Мы так счастливы, что она помолвлена». Пьер был в восторге: сын посла был достойной парой для его «драгоценной принцессы», как окрестили ее газеты.

Марион Картье и ее жених Пьер Клодель перед свадьбой в Нью-Йорке. Апрель 1933 года

Свадьба была запланирована на следующую весну. Пьер Клодель жил в Париже, где готовился к чрезвычайно сложным французским дипломатическим экзаменам и надеялся стать послом, как отец. Он прибыл в Нью-Йорк за пару недель до знаменательного дня и был захвачен вихрем торжеств. Пьер и Эльма устроили официальный прием с французским и бельгийским послами, Уитни устроили большой обед в казино в Центральном парке, а тетя Марион, миссис Брайсон Делаван, устроила танцевальный ужин. У фотографов были и другие возможности для съемок, когда Клодель посещал свою невесту в ее нью-йоркском художественном классе: «Сын Клоделя выбрал драгоценность», – сообщала Daily News рядом с изображением Пьера, одобрительно смотрящего на работу Марион.

Внимания прессы было так много, что некоторые опасались за выносливость невесты: «Как эта занятая молодая леди, дочь Пьера Картье, ухитряется пережить столь беспокойные дни, предшествующие ее свадьбе с Пьером Клоделем, сыном уходящего на пенсию французского посла и мадам Клодель – совершенно непонятно». Но она выдержала. 9 апреля, в субботу в 11 утра, Марион под руку с отцом появилась у здания церкви Иоанна Крестителя на пересечении Лексингтон-авеню и Семьдесят шестой улицы – к восторгу прессы и толпы зевак. Был Великий пост – период, когда в католической церкви свадьбы запрещались. Однако на этот раз Папа дал особое разрешение, потому что отец жениха, Поль Клодель, собирался отплыть на работу в Бельгию. Марион, понимая, что на великопостной свадьбе следует проявлять подобающую сдержанность, оделась просто. Атласное платье цвета слоновой кости с V-образным вырезом дополнялось неброским жемчужным ожерельем. Она подарила каждой из восьми подружек невесты и близкой подруге простые бриллиантовые заколки на синие бархатные платья, но сама решила не надевать бриллиантов. Вместо этого были использованы живые цветы: вуаль ее была закреплена полукруглым венком из цветков апельсина.

Пятьсот гостей ожидали невесту внутри церкви, сотни других приветствовали снаружи. Прежде чем Пьер повел дочь по длинному проходу, он приказал полицейским впустить всех желающих, чтобы заполнить церковь. «Моряк с американского судна «Пенсильвания», пожилая женщина, торгующая жвачкой, водитель грузовика в рваных штанах, толстовке и кожаной куртке, дюжина домохозяек в фартуках с младенцами на руках и детьми, цепляющимися за юбки, были среди этой толпы. И так как двери католической церкви никогда не закрываются, набожные прохожие заглядывали в храм и задерживались, чтобы увидеть самую блестящую свадьбу весны».

Среди приглашенных были Рокфеллеры, Уитни, Вандербильты и Дьюки; так много важных персон из Вашингтона, что пресса была просто ошеломлена. The New York Times, Herald Tribune и New York American были полны подробностей об известных политических деятелях, участвовавших в «выдающемся великопостном событии». «Клодель женился на Картье, и это было шикарно!» – объявила Sunday Mirror, описывая церковь, заполненную веселой разношерстной паствой. Там были «вдовы в жемчужных колье-ошейниках», французские военные атташе в «темно-синих пальто и жизнерадостных алых брюках», «дипломатические секретари в шелковых шляпах и длинных живописных накидках» и американские генералы в «хаки, лентах и изобилии орденов».

После службы сияющие Марион и Пьер прошли по проходу, задержавшись у выхода из церкви, чтобы дать фотографам возможность сделать снимки для воскресных газет. Гостей проводили в Waldorf Astoria, где их ждал свадебный завтрак на террасе крыши. Лилось дорогое шампанское, подавали еду, был разрезан большой свадебный торт и произнесены тосты. Молодожены начали танцевать, за ними быстро последовали «все, кому не терпелось пуститься в пляс», не в силах устоять перед венгерским цыганским оркестром. Наконец, Марион и Пьер покинули гостей, чтобы переодеться. Они планировали провести медовый месяц в Южной Африке, прежде чем начать совместную жизнь в Париже. Океанский лайнер «Граф де Савойя» отправлялся в тот же вечер.

Когда Марион с мужем начали совместную жизнь в Париже, другая пара Картье, похоже, находилась на грани разрыва. Постоянный стресс Луи из-за экономических последствий депрессии отражался на их с Жаки супружеской жизни. В начале 1934 года произошел взрыв: он обвинил Жаки в неверности. Ее любовником, как он полагал, был Альфонсо XIII, бывший король Испании, отрекшийся от престола несколькими годами ранее. Он был известен своим роскошным образом жизни, многочисленными любовницами и несколькими незаконнорожденными детьми. Когда Луи обнаружил телеграмму от него в будуаре жены, то заподозрил неладное и обыскал ее вещи. Обнаружив «обильную переписку с одним и тем же иностранцем», как он писал Жаку, он впал в ярость и потребовал развода.

Жаки настаивала, что они встречались только «в рамках строгих правил светской жизни». Луи отказался выслушать ее, и она уехала в Будапешт. «Она живет в санатории в Свабхеги», – сообщала венгерская пресса в апреле, отмечая, что дама редко показывалась на публике. «Иногда она просит шофера отвезти ее в город на своей машине, чтобы навестить нескольких друзей. Оставшееся время она живет в уединении и ждет окончания процесса развода».

Сюзанн, сестра Луи, убедила его дать Жаки еще один шанс. Она сама страдала от несчастливого брака. Ее муж Жак Ворт открыто встречался с другой женщиной, но она осталась с ним – ради четверых детей и католической веры. «Бог, может быть, и не благословил меня совершенным мужем, – писала она братьям, – но одарил тремя замечательными братьями». Однако Луи очень отличался от своей сестры. Несмотря на то что сам он не был святым, мысль о том, что жена