Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не забуду его, моего Лориаса. Он же двуногий, между нами крепкая связь, значит, когда я сама стану двуногой, если не умру, то мы с ним встретимся, и я сразу его узнаю. Проклятье не коснется меня. А если забуду Ларса, пускай. Ларс уже взрослый, сам разберется, а маленький Лориас, как можно доверить его глупым двуногим?
Какое-то странное ощущение. Стало так тепло, внутри все сжимается, а под животом тупая боль. Что это? Святые караси, это что, отростки двуногих? Ну и уродство. Хотя плевать, главное, доплыть, то есть дойти до жилища двуногих, там я быстро разыщу его и тут же возвращусь.
Обратно куда? Куда я собиралась? Куда я вообще иду? Почему так больно? Что с моими ногами? Подкашиваются, не могу стоять больше, ай! Никогда не чувствовала такой сильной боли! Хорошо, что здесь лес, есть на что опереться. А что это впереди? Жилища людей? Странные какие-то. Одно жилище большое, другие неподалеку маленькие. Что я вообще здесь делаю? Ужасно холодно, аж трясет, по телу мурашки. Хочу согреться и поесть. Больше ничего не хочу. А это кто? Какой-то человек смотрит на меня.
Глава 4
«Бежать!» — единственное, о чем думала Леда, когда мчалась сквозь лес с ребенком на руках.
Потеряв счет времени и не чувствуя ног, она не разбирала дороги и постоянно спотыкалась о вылезшие из земли старые корни деревьев. Острые ветки цепляли за одежду, царапали лицо и норовили выколоть глаза. Казалось, что лес встал на защиту русалки, и все живое здесь сговорилось против девушки.
По таинственному стечению обстоятельств, сегодня ночью Леде опять приснился кошмар: ей мерещился ребенок, удивительно похожий на Ганса в детстве, — она видела, как тот плавает далеко в озере, а потом начинает захлебываться, тонуть, зовет Леду на помощь, та бросается на выручку, но сколько бы она ни плыла, никак не могла до ребенка добраться… Она отчетливо запомнила крик тонущего малыша, и теперь точно такой же визг раздавался у нее над ухом. Что это, если не божественная помощь, которую она так долго и упорно вымаливала?
Мальчик, находясь в ее железных объятиях, вырывался и плакал, но Леда почти не слышала его. Пот градом стекал по ее лбу, шее и капал за воротник платья.
Когда Леда, наконец, увидела розовый от летних сумерек горизонт и поднимающийся из труб дым, ее охватило приятное чувство облегчения. Она добежала до последнего дерева, отделявшего проклятый лес от цивилизации, и рухнула на землю от усталости. Весом своего тела она придавила ребенка. От испуга и боли он еще сильнее завыл. Леда пришла в себя, когда почувствовала, что ее дерут за волосы и щипают руки. Она приподняла голову и посмотрела на мальчика, который уже был достаточно измотан долгой истерикой. Он злобно сверлил глазами свою похитительницу и не оставлял попыток вырваться.
— Мама! — кричал он охрипшим голосом и, освободив руки, стал маленькими пальчиками рыть вокруг себе землю.
Леда снова схватила ребенка в охапку и тут же взвыла. Он укусил ее за руку, почти до крови разодрав кожу, оставив памятный след своих зубов.
С большим усилием ей удалось снова встать и удержать разбушевавшегося мальчика. На ее счастье, день подходил к концу, и крестьяне разошлись. Леда украдкой пробралась до дома, всеми способами пытаясь заставить ребенка не кричать. Даже зажала ему рот, отчего тот стал крутиться еще сильнее.
Наконец, она добралась до парадного входа в особняк. Решительно вдохнув, она направилась к двери, где уже вступил на дежурство ночной сторож.
Мужчина с густой бородой сначала не узнал хозяйку, до того она жутко выглядела: волосы растрепались, а дорогое платье все вымарано в грязи и зелени.
— Немедленно позови моих служанок, — без приветствий сказала она сторожу и вломилась в дом.
Испуганный сторож сорвался с места, и буквально через несколько минут вокруг Леды уже собралась толпа прислуги. Испуганный мальчик с ужасом наблюдал за обилием непонятных существ вокруг него: русалок на ногах, закутанных в странные тряпки. Взгляд его затравленно бегал по помещению и не знал, за что зацепиться.
Услышав о переполохе, баронесса спустилась к дочери и ахнула, увидев, в каком она состоянии. Тут же внимание ее привлек белокурый малыш с красным зареванным лицом.
— Леда, откуда этот ребенок? — спросила мать и нервно сглотнула.
— Кто-то бросил его в лесу, — прерывисто сказала Леда, переводя дыхание, — теперь он будет жить у нас.
— Может, следует разыскать его родителей?
— Если бы он был кому-то нужен, его бы не оставили одного в лесу, нагого и голодного! — рявкнула Леда. — Вымойте его и попробуйте накормить!
Она отдала ребенка в руки прислуге и поспешно направились в свою комнату переодеться.
* * *
Леда только-только успела застегнуть на себе чистое платье, как к ней прибежала одна из служанок. Оказалось, что вымыть мальчишку удалось, но вот есть он наотрез отказывается. Вопит, дерется и зовет маму.
«За что вам только платят, раз вы не можете даже с ребенком управиться», — подумала Леда и решила, что будет сама заниматься воспитанием маленького дикаря, а не отдавать его нянькам.
Когда она пришла в маленькую столовую, то увидела, как вокруг мальчика крутится чуть ли не вся кухонная прислуга. Две служанки, которым было едва больше десяти лет, размахивали перед мальчиком погремушкой, пытаясь как-то отвлечь его от плача. Тучная повариха пробовала надеть на него длинную льняную рубаху, но тот уворачивался и даже чуть не укусил ее. Еще пятеро слуг стояли рядом и раздавали советы о том, чем следует его накормить и как его успокоить, но сами подойти к дикаренку боялись.
— Уйдите все! — крикнула Леда, и испуганная внезапным возгласом госпожи прислуга тут же побросала свои дела и поспешно удалилась из кухни.
Увидев похитительницу, мальчик вжался в стену и оскалился. Руки и ноги его дрожали, глаза покраснели от многочасовой истерики. Влажная дорожка слез на обеих щеках блестела, освещенная пламенем камина. Он был вымотан, но бившие через край эмоции придавали ему сил. Леда медленно подошла и села перед ним на колени.
— Сынок, — ласково сказала она и
