— Мы никогда не поймем друг друга.

— Я-то знаю, что Вы здесь, чтобы настраивать Татьяну против меня… и что Вы здесь, в этом доме — с конкретным поручением…

На лице Лагании промелькнуло нечто вроде изумления.

— Передайте Аланьевым следующее. Я осведомлен обо всех их шагах.

На лице Лагании появилось недоверчивое хищное выражение.

— Особенно про «непрофильные активы», от которых Аланьевы стараются избавиться.

— Какие активы?

— Господин Лагания, — с достоинством произнес Белосельский, — если Вы наводили обо мне справки, то Вы должны представлять, хотя бы смутно, какими возможностями я обладаю… Повторяю еще раз. Я не позволю совершиться этой сделке, за которую Ваши братья хотят выручить около восьми миллиардов рублей, чтобы покрыть возможные убытки… Я представлю факты в Министерство, и Ваши полигоны, на которых Вы планируете хранить оружие, будут арестованы той же самой Росгвардией, которой, кстати, Ваши партнеры придают столь большое значение при решении некоторых щекотливых вопросов.

Лицо Лагании стало мертвенно-бледным. Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на Белосельского.

— Вы слишком далеко зашли… поверьте мне. В этой сделке участвуют такие могущественные люди, влияние которых беспредельно.

В эту минуту вошла Татьяна.

— Опять вы о делах, спускайтесь вниз.

— Боюсь, что мне придется уехать немного ранее обычного, — произнес немного натянуто Лагания.

Белосельский остался невозмутим.

Лагания отошел от них и довольно быстро спустился вниз по одной из галерей.

— Поссорились? — слегка удивленно спросила Татьяна.

— В делах, как Вы знаете, ссор не бывает, — пошутил Белосельский, — либо партнер, либо нет.

Девушка пристально посмотрела на него.

— Для начала я хотела, чтобы мы были на «ты»… потому что Вы друг нашей семьи… Вы не против?

— Я нет, но, наверное, моя жена будет недовольна.

Татьяна улыбнулась.

— Неужели? Я только что видела ее смеющейся и веселой.

Белосельский улыбнулся добродушной улыбкой и кивнул в знак согласия.

— Спустимся вниз, приехали мои друзья, с которыми я училась в институте, — предложила Татьяна.

И она одарила Белосельского задорной слегка кокетливой улыбкой.

Аланьев-старший в ярости развязал шелковый галстук, который несколько стягивал его бычью шею, и вскричал:

— Он у ворот моего банка?! А я узнаю об этом только сейчас?

Солнечный свет неумолимо вливался в кабинет сквозь закрытые шторы и золотил металлические причудливые панно, симметрично подвешенные на стене в форме пирамиды.

Банкир с тревогой и беспокойством воззрился на съежившегося начальника охранника. Этот последний, несмотря на свою дородность и холеность, явно проигрывал Аланьевым в росте и казался почти карликом-карапузом по сравнению с двумя братьями-гигантами.

— Я велел следить за ним, — продолжал Аланьев-старший, — разве это не выполнено?

— Так и есть, но нам не всегда везло, иногда мы теряли его из вида.

Начальник охраны оправдывался, как провинившийся школьник перед строгим учителем и говорил неуверенным голосом.

— Номера его машины нам известны, они принадлежат к особой директории, если их искать в общей базе данных, но они постоянно меняются… к тому же…

— К тому же что?

— Мы так и не смогли узнать точный маршрут… Но я составил ориентировочную карту.

— Так, сколько людей у нас всего в банке?

— Около пятидесяти… в основном здании пятнадцать, остальные — во дворе.

— Это маловато, — заключил Аланьев-младший, задумчиво теребя золоченые пуговицы пиджака, — нам нужна Росгвардия.

— Сначала узнаем, чего он желает.

— Это и так ясно: встретиться с нами.

— Не понимаю, это же ошибка… здесь он будет полностью в нашей власти, — произнес Аланьев-младший, поглаживая рыжую бороду.

— Нет, это произойдет не здесь, — возразил его брат, — мне дорога моя репутация… Здесь наш офис и наши клиенты и акционеры. Никто нас не похвалит за… неуместную поспешность.

— Но он слишком защищен, другого шанса не будет.

— Раз он тут, проследите за ним… а потом…

Начальник охраны потупился и ждал приказаний.

— Вызови на всякий случай несколько батальонов из Росгвардии. Можем его захватить прямо здесь?

— Да, — машинально ответил начальник охраны.

— Тогда действуй.

Начальник охраны бросился к двери, но был остановлен.

— Нет, стой, — возразил Аланьев-старший, — тут что-то не так. Это ловушка. Скорее всего, его лучше не пускать в банк.

— Почему?

— А вдруг это западня? Сколько с ним людей?

— Предположительно, одна машина — бронированная. Он один, рядом с ним черноволосая девушка-телохранитель.

— И все? Он просто свихнулся.

— Так пропустить его? — снова спросил «карапуз».

— Да, — отвечал Аланьев-старший, поглаживая бороду, — примем его в нашем зале, где обычно принимаем клиентов. В овальном кабинете… И захвати человек двенадцать… нет, хватит и восьми… Мы сами тем более стоим дюжины.

Начальник охраны не побежал, а полетел как на крыльях в порыве «раболепия».

— Ты уверен? — еще раз спросил Аланьев-старший своего брата.

— Он не посмеет… ловушка слишком груба. У нас пятьдесят человек. Через десять минут сюда прибудет Росгвардия. Но даже и наших людей хватит. Вряд ли он собирается затеять перестрелку средь бела дня…

— Ты прав… это не в его стиле, хотя…

— Но мне не нравится этот элемент неожиданности! — вскричал Аланьев-младший. — Я нутром чувствую подвох.

— Мы приняли все меры предосторожности, — возразил его брат, — он сам попадает в нашу ловушку…

— Смотри, я предупредил тебя…

Через пять минут Аланьевы входили в овальный зал с высоким лепным потолком — просторную комнату не менее ста квадратных метров, с черным прямоугольным столом и мягкими кожаными креслами; с потолка, украшенного лепными розетками, свисали плафоны в форме планет-спутников, похожие на Марс, Венеру и Уран.

Белосельский был облачен на этот раз в белоснежный фрак, который так ярко подчеркивал его величавую фигуру. Его взгляд как всегда был полон железной решимости, а голос не только не утратил привычной властности, но звучал еще более грозно. Впрочем, это ощущалось не столько в словах, а в тоне голоса.