Кросс повернулся к Найту. Тот был уже совсем близко.

– И разговоры окончены. Ты вернешься домой с Темплом, завтра выйдешь замуж и заживешь жизнью, которую заслуживаешь.

– Я не хочу этого.

– У тебя нет выбора. Это последнее, что я могу тебе дать. И единственное, что попрошу у тебя.

Пиппа покачала головой:

– Ты сам не знаешь, чего просишь.

– Я точно знаю, чего прошу.

«Прошу уйти отсюда, прежде чем я пойму окончательно, что не могу без тебя».

Но он боялся, что уже слишком поздно.

– Уходи, Пиппа, – взмолился он, охваченный волной паники. Эта женщина лишала его самоконтроля, и он за это себя ненавидел.

«Ложь».

– Я все улажу.

Она снова покачала головой:

– Ты однажды обещал, что, когда будем делать ставки за моими столами, будем играть по моим правилам.

Ему хотелось встряхнуть ее:

– Это не твои столы!

– Зато мои правила, – усмехнулась она и обратилась к Темплу: – Ваша светлость! Не окажете ли мне честь?

Темпл поднял палец к трижды сломанному носу и почесал кончик. От стола, за которым играли в хезед, донесся громкий наивный голос:

– Клянусь богом! Вот это выигрыш!

Каслтон. Простак Каслтон тоже посвящен в план! Да они просто спятили!

Кросс глянул на ухмылявшегося Темпла. Тот пожал плечами:

– Всем распоряжается леди.

– Леди заслуживает хорошей трепки.

– Ты этого не имеешь в виду, – бросила Пиппа, не глядя на него.

Он не имел, но какая разница?

– Я слышал, Найт не держит здесь много наличных, – продолжал трещать Каслтон. – Надеюсь, он выплатит мне деньги.

За столом воцарилось мгновенное молчание, пока смысл слов не дошел до игроков. После чего все ринулись получать выигрыш к кассам. Через несколько секунд в зале поднялись крики.

– Найт не может выплатить выигрыш!

– Забирайте деньги, пока не поздно!

– Не останьтесь с пустыми руками!

– Потеряете все, если не поспешите!

Столы вмиг опустели. Все рвались к кассам, где два перепуганных кассира колебались, не зная, как поступить.

Пиппа обдумала отход. Этого стоило ожидать, конечно. Кроссу следовало знать, что Филиппа Марбери поведет войну, как делала все, – блестяще. Он потрясенно уставился сначала на Пиппу, потом на Темпла. Тот хмыкнул, сложил руки на груди и промолчал.

Поразительно.

Она это сделала!

Она потрясающа.

Кросс поймал взгляд широко раскрытых от шока глаз Найта, прежде чем тот взглянул на Пиппу и ахнул, сначала узнавая ее, потом разражаясь бешенством.

Но владелец клуба не мог действовать в гневе, особенно когда был близок к потере всего, чего достиг. Он снова вскочил на стол:

– Джентльмены! Джентльмены! Вы у Найта! Мы не мошенники! И платим долги. Вернитесь к столам! Поиграйте еще!

Его широкая улыбка соблазняла.

Последовала пауза. Овцы повернулись к пастуху, и на какой-то момент Кросс подумал, что желание выиграть перевесит.

Но Каслтон спас всех. Громкий, обезоруживающий голос графа снова поднялся над толпой:

– Я бы предпочел получить деньги сейчас, Найт, и тогда буду твердо знать, что вы держите слово!

И давка у касс возобновилась. Мужчины кричали и толкались. Похоже, начинался мятеж.

Найт не сможет выплатить все выигрыши.

Они разорили его.

Пиппа разорила его.

Потому что любила Кросса.

Потому что заботилась о его будущем.

Его будущем, которое пусто и уныло без нее.

Однако Кросс недолго задерживался на этой мысли. Их осадила толпа игроков, пробивавшихся к кассам и отчаянно пытавшихся получить деньги. Они отнесли от него Пиппу на несколько футов. Кросс потянулся к ней, пытаясь поймать за руку и прижать к себе. Но она упала, и ее немедленно поглотила толпа.

– Пиппа! – заорал Кросс, кидаясь в самый хаос, отталкивая людей с того места, где последний раз видел ее, расшвыривая их в стороны, пока не отыскал Пиппу, свернувшуюся клубочком, прикрывавшую руками голову. Кто-то пнул ее сапогом в живот.

Кросс взревел от гнева и, схватив ничего не подозревавшего оскорбителя за воротник, ударил в лицо. Дважды. Прежде чем их разнял Темпл.

– Предоставь его мне. Пригляди за своей леди, – приказал он.

Своей леди.

Пиппа его леди.

И всегда будет его.

Кросс толкнул мужчину к Темплу и нагнулся, чтобы открыть лицо Пиппы. Одна линза очков разбилась, и на щеке уже цвела страшная красная царапина.

Сдерживая ярость, он осторожно погладил то место, куда пришелся удар.

– Ты можешь двигаться?

Пиппа нерешительно кивнула, и Кросс поднял ее на руки, не заботясь о том, что подумают окружающие.

Она прижалась лицом к его шее.

– Моя шляпа.

Шляпа потерялась в суматохе, и светлые волосы рассыпались по плечам.

– Слишком поздно, – пробормотал он, отчаянно пытаясь найти выход.

Но идти было некуда. Вокруг бушевало море рассерженных людей: игроки желали получить выигрыш. Жадность и досада превратили их в озлобленную, буйную орду.

Кросс быстро согнулся и толкнул Пиппу под стол для игры в хезед и получил за это сапогом в ребра. Но сумел примоститься рядом, закрывая ее голову руками, чтобы уберечь от случайных ударов.

– Темпл, – прошептала Пиппа, барахтаясь под ним.

– С ним все будет в порядке, – заверил он, восхищаясь тем, что Пиппа заботится о его друге. – Он профессиональный боксер и обожает подобные вещи. По крайней мере пока у меня не будет времени разорвать его на части за то, что позволил тебе привести в действие этот совершенно безумный план.

Он погладил Пиппу по спине.

– Давай я посмотрю.

– Он вовсе не безумный, – запротестовала она, поворачиваясь раной к нему, и ойкнула, исследуя опухоль под глазом.

Кросс снова провел пальцем по красному рубцу, и у него сжалось сердце, когда Пиппа поморщилась.

– Волшебница, – прошептал он, снимая ее очки и прижимаясь губами к виску, уголку губ, мягкой коже на шее. Она в безопасности.

Он прерывисто вздохнул и сказал:

– Мне следовало бы поколотить тебя.

– Почему меня? – удивилась Пиппа.

Он бросил взгляд на топчущиеся ноги.