Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я достигла перекрестка, от свечи остался всего лишь огарок. Зря я оставила вторую свечу в столике у первого шпионского глазка. Что ж, идти недалеко, вскоре я снова окажусь в отцовском кабинете. Хорошо, если полено, которое я подбросила, еще горит, подумала я, мечтая о тепле камина и поспешно возвращаясь по своим следам. Обшитые темными деревянными панелями стены как будто сходились все ближе, по мере того как пламя моей свечи угасало. Я немного ее наклонила, чтобы воск стек в подставку. Теперь фитиль был выше, а пламя – длиннее, но я видела дно под слоем расплавленного воска. Блуждающий сквозняк от каменной кладки едва не задул свечу. Я прикрыла ее ладонью, а потом застыла как столб. Куда же я свернула? Разве каменная кладка не встретилась мне на пути в кладовую? Или она была вдоль коридора, ведущего к глазку в моей спальне? Я устало моргнула и вдруг поняла, что не помню. Мои следы в коридоре не помогали. Мышиный скелет! Где я видела мышиный скелет?..
Я стояла посреди коридора, и свеча умирала в моей руке.
– В следующий раз, – пообещала я сгустившейся тьме, – в следующий раз принесу мел и буду помечать, куда ведет каждый коридор.
Сквозняк от каменной кладки продувал мой халат насквозь. Я повернула обратно. Теперь я не могла спешить, потому что пламя превратилось в крошечного светлячка, танцующего на огрызке фитиля. Я внушала себе, что все будет хорошо, как только я доберусь до первого перекрестка. Даже если свеча погаснет, найду дорогу в тайное убежище на ощупь. Ведь найду же? Я выкинула из головы все мысли о страхе перед крысами. Мой свет их прогнал, и они, конечно, не забираются так далеко от кухни. Крысы всегда держатся там, где еда.
Разве что они очень голодны и еды у них мало.
Что-то коснулось моей ноги.
Я подскочила, пробежала два шага и упала. Горячий воск расплескался, свеча погасла. Темнота ринулась на меня со всех сторон. Она заполнила пространство, которое раньше отвоевал свет моей свечи. На миг я перестала дышать, потому что вместо воздуха вокруг была тьма. Я подтянула ноги к груди под ночной рубашкой, потому что испугалась, что на них накинутся крысы и откусят мне пальцы. Сердце мое так колотилось, что от него тряслось все тело. Во мраке я села, потрясла обожженной рукой, сковырнула с нее капли воска. Огляделась. Тьма была непроницаема. Темнота давила на меня, я не могла ею дышать, не могла ее оттолкнуть. Я пришла в ужас.
– Мама! – завопила я, и внезапное осознание ее смерти окутало меня, такое же плотное и душное, как тьма.
Ее нет, и не осталось никого, чтобы меня спасти. Тьма и смерть сделались одним и тем же.
– Мама! Мама! Мама! Мама! – Я снова и снова звала ее, потому что раз вокруг была тьма, равнозначная смерти, то мама должна была прийти ко мне.
Я кричала, пока не потеряла голос, да и потом продолжала беззвучно вопить от безграничного ужаса. Никто не пришел. Если мои приглушенные крики кого и разбудили, то я ничего не услышала. Когда первый приступ прошел, я свернулась во тьме клубочком, тяжело дыша. По крайней мере, согрелась: от пота мои волосы прилипли к коже головы. Только кисти и ступни все еще оставались холодными. Я обхватила свои колени, втянула руки в рукава. В ушах у меня отдавался грохот сердца. Я прислушивалась изо всех сил – пусть меня и страшило возможное копошение крыс, я еще больше боялась того, что одна из них подкрадется внезапно. В горле моем застрял беспомощный испуганный писк. Упершись лбом в шершавый пол и все еще тяжело дыша, я закрыла глаза, чтобы отгородиться от давящей тьмы.
Со стоячими камнями, встречающимися по всей территории Шести Герцогств и за их пределами, связано много легенд и обычаев. Даже когда истинное предназначение этих монолитов забылось, люди продолжали почитать их и рассказывали о них истории. Чаще всего истории были о том, как кто-то – к примеру, юные влюбленные – забредал в такие круги, прислонялся к камням и исчезал. В некоторых историях он возвращался спустя сотню лет и обнаруживал, что знакомый мир исчез, а сам он не постарел ни на день. Изучая Силу, я нередко задавался вопросом, не случилось ли какому бедолаге с природным талантом к магии и отсутствием умений ненароком запустить портал и затеряться навсегда. Я содрогаюсь каждый раз, вспоминая о своем злоключении, связанном с путешествием через монолиты Силы от Аслевджала до Бакка. Знаю, ты читала мой отчет о случившемся. Неужели никто не обратил должного внимания на это предупреждение?
И опять же – сам король Дьютифул испытал некоторые опасности такого путешествия. Однажды мы с ним вышли из монолита, оказавшегося под водой из-за прилива. А если бы камень упал портальной стороной на землю? Понятия не имею, остались бы мы навсегда пленниками монолитов или они вытолкнули бы нас под землю, где мы бы и задохнулись.
Даже теперь, когда мы нашли множество свитков, имеющих отношение к Силе, наши знания о монолитах неполны. Под руководством Чейда были нарисованы карты стоячих камней на землях Шести Герцогств, описаны древние отметки на этих камнях и состояние самих камней. Многие из них упали, а высеченные знаки или стерлись от времени, или были намеренно уничтожены вандалами.
И потому со всем уважением позволю себе выразить опасения по поводу этого плана. Я думаю, такие исследования могут производить только опытные члены круга. Нам до сих неизвестно, какие места обозначают многие отметки. Что касается символов, чья привязка к местности нам известна, я думаю, прежде чем испытывать эти пути, надо отправить разведывательный отряд в соответствующий край обычным способом, чтобы подтвердить, что принимающие монолиты не упали и находятся в хорошем состоянии.
Касательно экспериментов с монолитами, знаки на которых истерлись или были сбиты, я задаюсь вопросом: зачем нам пытаться их использовать. Стоит ли рисковать жизнью носителя Силы, посылая его туда, не знаю куда?
Мои самые ранние воспоминания о Чейде свидетельствуют, что он никогда не упускал возможности подбавить в жизнь немного театра. Он наслаждался каждой своей ролью – от леди Тайм до Рябого. С возрастом его страсть к уловкам и маскировке не угасла, даже наоборот: теперь он предавался ей самозабвенно, поскольку и времени, и средств для подобных излишеств у него было в достатке.
Потому я никогда не знал, с кем встречусь, ответив на очередное его послание. Однажды он был старым уличным торговцем с мешком тыкв-горлянок на продажу. В другой раз я вошел в трактир и увидел одинокую и непривлекательную женщину-менестреля, которая издевалась над трагичной и романтичной песней под громогласные насмешки посетителей. С течением лет любовь Чейда к такому лицедейству лишь возросла. Я знал, что он наверняка прибыл из Оленьего замка через монолиты Силы, мгновенно одолев путь, обычно требующий нескольких дней. Чейду достаточно было войти в Камни-Свидетели недалеко от Оленьего замка и выйти на вершине Висельного холма. А уж оттуда до постоялого двора «Дубовый посох» оставалось всего лишь немного пройти пешком. Теплым летним вечером это была бы приятная неспешная прогулка. К несчастью для Чейда, этим вечером его поджидал у нас ледяной дождь, грозивший к утру превратиться в снег.
