В тот период я начал ненавидеть самого себя, того, кем стал; поэтому, когда мы начали встречаться, я попросил ее называть меня Филиппом. Почему мне не нравится «Фил Коллинз»? Потому что его жизнь – огромное недоразумение и сплошной беспорядок. Он был человеком, в третий раз разводившимся, в третий раз разрушившим свою семью. После того как он потерял Джоули и Саймона после развода, затем – Лили, он скоро потеряет и Николаса с Мэттью.

Я начал думать о том, кто я вообще такой. Я решил, что если я дам себе другое имя, другую идентичность, то я, по всей видимости, смогу начать новую жизнь. Итак, решено: я Филипп, новый человек.

Мои отношения с Даной быстро помогли мне ощутить себя действительно новым человеком. Со временем, после того как мои мальчики несколько раз приезжали в Нью-Йорк, я заметил, что она отлично поладила с ними. Джоули, Саймон и Лили очень привязались к ней. Моя мама, брат, сестра тоже ее полюбили. С ней было хорошо и легко. Мы даже начали играть вместе в гольф.

* * *

В ноябре 2006 года, через шесть месяцев после выхода «Тарзана», я полетел в Лондон, чтобы вместе с Майком и Тони на пресс-конференции объявить о европейской части тура Turn It On Again, который начнется летом 2007 года.

Постепенно жизнь приходила в норму. У меня было шоу на Бродвее, и – как в личной жизни, так и в профессиональной – Филипп и Фил Коллинз оттолкнулись от дна и начали выплывать на поверхность. Само собой, я все еще скучал по Орианне и страстно желал увидеться с мальчиками, но пытался жить дальше. Она четко дала мне понять, что другого выбора у меня нет.

Genesis приехал на репетиции в Нью-Йорк, а затем – в Женеву. Все прошло здорово, хотя и не без проблем, конечно же. Мы были довольно своеобразной группой, поскольку никогда не помнили, как играть свои песни. Это был старый добрый подход к своей музыке настоящей «школьной группы». К счастью, наш гитарист Дэрил Стёрмер, работавший с нами много лет, помогал нам и был очень полезен, пока мы метались в поисках правильной ноты или слова. Раньше музыка проржавевшего Genesis звучала непрофессионально, когда мы только начинали репетировать, но сейчас, спустя десять лет, несколько проектов и два с половиной развода, я почувствовал, что с трудом могу вспомнить некоторые песни, написанные в семидесятые. Много слов, как будто бы это была другая жизнь. Но возобновившиеся репетиции с этими ребятами ясно напоминали мне, почему в течение стольких лет мне так нравилась моя работа.

Я приходил на эти репетиции, чтобы сделать то, что мне нужно было сделать: вспомнить тексты песен, вспомнить, как их петь. Тем временем Майк и Тони упорно трудились над самими выступлениями: освещением сцены занимался великолепный художник Патрик Вудроф, уже долгое время сотрудничавший с нами, а за декорации отвечал признанный мастер своего дела, художник-декоратор Марк Фишер. Но я никак не участвовал в этом (или не отвлекался на это), к видимому раздражению Тони Бэнкса.

Так я позиционировал себя на тот момент в Genesis. Стоит признаться, что за моей отчасти отстраненностью стоял некий посыл. Да, это был тур воссоединившихся музыкантов, но это нельзя было назвать полноценным возвращением. Я подозреваю, что все, кто знал о воссоединении, ожидали, что за восемнадцать месяцев, в промежутке между Глазго и началом гастролей, мы сможем написать новый альбом. Но я не был готов об этом даже думать. Я был категорически против этого. Мне хватало своих дел: запуска мюзикла на Бродвее и развода с женой.

Да и в целом нам не нужен был альбом, чтобы запустить все заново. Это был бы шаг назад. Я не возвращался в Genesis. Я говорил «прощайте».

В марте 2007 года мы втроем снова собрались на пресс-конференции в Нью-Йорке. На этот раз мы объявили о североамериканской части тура, которая должна была начаться в сентябре в Торонто. Нас ожидали шесть недель (в понимании Тони Смита – месяц) на крупнейших площадках Северной Америки. Наша просьба о том, чтобы все прошло проще и мы выступали в театрах, была уже давно отвергнута агентом Гиддингсом и менеджером Смитом.

Тур Turn It On Again: The Tour начался в Финляндии 11 июня 2007 года. Первая часть гастролей включала в себя двадцать три концерта (в Великобритании мы должны были выступить два раза за один день), после которых, спустя месяц, наступала кульминация – огромное бесплатное шоу в римском «Циркусе Максимусе».

С самого начала все площадки были заполнены, а реакция зрителей – невероятной. Европейские стадионы были забиты молодыми людьми, которые еще даже не родились, когда я стал вокалистом Genesis, но уже были нашими преданными поклонниками. Их настроение не испортил даже дождь, который, казалось, преследовал нас по всему континенту.

В нескольких местах я был в первый раз, особенно мне запомнился польский город Катовице. Там на нас как будто бы снизошла небесная кара. Из-за грома и молнии светооператорам пришлось слезть со своих рабочих позиций. Мы играли, несмотря на шторм, и закончили концерт песней The Carpet Crawlers, и вся промокшая до нитки публика пела ее вместе с насквозь мокрыми музыкантами. Это был очень эмоциональный момент; среди зрителей была Дана – она увидела старую группу Филиппа и их фанатов во всей красе.

Из неловких моментов – благотворительный фестиваль с участием многих звезд Live Earth. Он проходил на «Уэмбли», и мы стояли первыми в очереди, так как в тот же вечер нам еще нужно было успеть выступить в Манчестере. Люди еще толкались у входа, когда мы начали играть. Сцена стадиона была огромной, от нее даже шла длинная дорожка в зал. Обычно я не использую штуки подобного рода, но в этот раз я решил с осторожностью пройти по ней во время песни Invisible Touch. И я вспомнил, почему я завершил – или пытался завершить – сольную карьеру двумя годами ранее. Я старался не думать о том, что «я слишком стар для такого», и призывал на помощь все силы, но не могу сказать, что преуспел в этом. Я только повторял про себя: «Скорее бы эта дорожка закончилась».

От нелепого к грандиозному: в тот вечер мы выступали на «Олд Траффорде», в театре мечты команды «Манчестер Юнайтед». В Манчестере концерты всегда получались бесподобными, и этот вечер не стал исключением.

На следующий день мы вернулись в Лондон, чтобы дать концерт в другом значимом для мира спорта месте – на стадионе «Твикенхэм», который был очень важен для английского регби (и на котором молодой маэстро Фил Коллинз участвовал в спринтерских состязаниях, будучи учеником в Детской школе имени Нельсона).

И теперь, спустя столько лет, в нашем райдере появился один дополнительный пункт – пандус для инвалидной коляски. На концерт должна была приехать моя мама – одна из двух людей во всем мире, кто называл меня «Филиппом». Ей было девяносто четыре, ее зрение стремительно ухудшалось, и ее нужно было доставить на стадион на инвалидной коляске. Но она все равно приехала – она всегда горячо поддерживала своего младшего сына всеми способами. Это был последний раз, когда мама видела мое выступление. Через два года у нее случился инсульт, и это сильно ухудшило ее здоровье. Она пыталась бороться, но после еще нескольких инсультов начала медленно угасать. Джун Уинифред Коллинз умерла в свой день рождения – 6 ноября 2011 года. Ей было девяносто восемь.