Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да пошел ты!
От плевка Николаич уворачивается, да и плюнуть нашему пленному не вышло — слюна, липкая и вязкая, повисает на его подбородке.
— Как скажешь. — И Николаич лепит скотч на место.
Как раз к появлению из-за угла сапера с Мутабором.
— У нас, похоже, гости.
Не торопясь оборачиваемся туда, куда смотрит сказавший эту фразу Сергей.
К нам идут трое. Одного я знаю — это тот майор-танкист. Остальных тем более — рядом с Надеждой Николаевной прыгающей походкой рассекает мой братец. Вот уж кого не ожидал тут сейчас увидеть.
— Сейчас майор начнет рык на тему — какого хрена мы тут копаемся.
— Или потребует нейтрализации Мутабора.
— Ну и не удивлюсь ни разу.
Здороваемся, майор представляется, Николаич в ответ представляет нас. Обходимся без рукопожатий, на нашего морфа майор смотрит как-то чересчур внимательно.
— Через полчаса саперы снимут мины с первого из цехов. По ориентировочным прикидкам, там около двух тысяч человек. Медпункт будет нужен, а мне сказали, что вы его займете надолго с какой-то странной целью. К тому же двое медиков в категоричной форме заявили, что отказываются что-либо делать без команды вашего врача. Хотя по моим данным — главным тут тот, который на берегу сейчас корячится.
— И вы хотите нас построить? — невинно вопрошает Николаич.
— Нет, — совершенно неожиданно отвечает майор.
Николаич удивляется, причем искренне.
— Мне нужно разобраться, что тут у вас происходит? — Майор неожиданно для своей грубоскладчатой физиономии широко улыбается.
И продолжает:
— А еще у меня ревматизм разыгрался, и нужно бы подлечиться по-быстрому.
— Вы уверены, что ревматизм? Может быть, просто артрит или остеоартроз…
— Мне так сказали. С утра таблеток наелся, а сейчас опять мозжит.
— Вам вообще-то в больницу бы надо. Обоим, что характерно, вместе с нашим старшим.
— Ну да, разумеется. Начальство долой — и вы тут такое устроите… Давайте лучше насчет моих вопросов. Что у вас тут? И насчет таблеток? И, наверное, уколов — раньше меня кололи пенициллином в такой ситуации.
— Гм… Вроде был у меня ибупрофен.
— Мовалис лучше, — влезает братец.
В итоге по второму пункту майор получает вожделенные таблетки и обещает при первой же возможности залечь в больницу. Говорит это он так искренне, что я ему сразу не верю.
— Знаете, «ревматизм лижет суставы»…
— «И кусает сердце». Знаю. Серьезно — закончим тут в общих чертах — с удовольствием залягу. Но вы с темы не съезжайте. Что вы тут собираетесь делать?
Забегать поперед батьки в пекло — нарушать субординацию. Выразительно смотрю на Николаича.
— В ходе сегодняшних мероприятий на нашу сторону перешел Мутабор. За его содействие и спасение жизни нашему доктору ему обещали некоторое воздействие на того, кто его, собственно, создал. Этим и собираемся заниматься.
— И что за воздействие?
— Многократное проведение реанимации и потом ампутация конечностей с вшиванием их в задницу.
— И зачем?
— Во-первых, с целью установить — является ли экстренная ампутация укушенной зомби конечности спасением для укушенного, — браво заявляет Надежда Николаевна.
— Во-вторых, узнать — можно ли таким образом продлить жизнь для умирающего человека, — так же бодро добавляет братец.
Я чертовски умею владеть собой, и потому никто не заметил, насколько они оба меня удивили. Впору бы стоять с открытым ртом. Вот чего братец-то приперся. Как мы утром начали сообщать о четвероруком морфе, Валентина за это дело четко ухватилась. И впрямь — перспективы тут разворачиваются…
Майор некоторое время раздумывает, поглядывая на морфа. Тот начинает слегка раскачиваться.
— Ясно. Давайте глянем на медпункт, да я сейчас сюда танк подгоню.
— Танк-то зачем?
— На всякий случай. Наш номинальный командир — этот полный морской офицер — в Кронштадте потерял семью при нападении мутанта. А через полчаса-час вполне себе найдутся желающие из спасенных вырвать вашему соратнику зубы и кишки. Этот ваш инженер…
— Севастьянов?
— Он самый, Севастьянов, — много чего рассказал… Так что такую возможность тоже сбрасывать со счета не стоит. Тем более в плане раздача спасенным, способным носить оружие, патронов и ружей со склада.
Нашу беседу прерывает небольшой автобус, с грохотом врезающийся в здание медпункта. Саша и Мутабор чудом вывертываются из-под колес.
При виде вылезающего из кабины водятла невозмутимый до этого момента майор меняется в лице и орет, явно не владея собой:
— Фетюк, летатьтулюсю, опять ты, чмо университетское!
Водятел тут же бодро и стремительно кидается в направлении, откуда приехал.
Майор яростно сплевывает, плевок тяжело, словно свинцовый, прошибает наст — и, по-моему, даже еще шипит там, остывая.
Николаич окриком останавливает Сашу, намеревавшегося влепить в сторону удирающего очередь.
— Это еще что за чудло в перьях? — ядовито осведомляется «старшой» у майора.
Майор в ответ еще раз сплевывает:
— Дали мне этого коня педального в экипаж, когда диверсанты основной порезали. Дескать, вот! Не боец, а сокровище, все знает. Все может… У меня выхода не было. Держится орлом, смотрит свысока, поговорили три минуты — так он мне пять раз по разным поводам заявил: «Вы не в теме!» Ладно, я его поспрошал — вроде как что-то знает. Поехали. На третьем выстреле электроника крякнулась. Слышу — возится там, пыхтит в башне. Спрашиваю — не отвечает. И второй — тоже из пехотных — помалкивает. Полез смотреть. Сначала не понял ни черта — они там что-то перочинным ножом режут. Наконец пригляделся — дошло, почему электроника сдохла. Откуда-то в башне оказался старый валенок — так он у них в лючок для эвакуации поддонов от выстрелов упал — и его там зажало, вот они валенок этот тянут, а он не вылезает, зажевало его там… Я этому олуху говорю, что делать, а он так свысока глянул и заявляет через губу: «Вы жалки!» Я не утерпел, обвернул его хренами и погнал вон из машины. А он, оказывается, еще что учудил — свой автомат пристроил так, что тот провалился в конвейер подачи зарядов. Выдернули, в конце концов, а его помяло так, что затвор не передернешь. Вот что точно знаю — идти с такими ходячими авариями в бой — живым не вернешься. Это горе заднеприводное вернется, а все вокруг сдохнут. Когда с завода выскочили — мне на глаза попался тот, кто этого Фетюка сосватал. Оказалось, что у них он тоже всем пыль в глаза пустил, а когда дело дошло до снаряжения боезапаса — напихал в магазины для «калашей» макаровские патроны.
— Ну, вот это вы точно преувеличили!