Она мило улыбается мне. В глубине души я знаю причину моей немоты: Майлерсы.

Солис сказала мне, что до того, как я переехал к ним, я разговаривал нормально и со всеми, без труда и безосновательного волнения. У меня сохранились только очень смутные воспоминания об этом. Майлерсы все испортили.

Даже не помню, как и когда я ушел от них, но очень рад тому, что больше никогда их не видел. Если бы я хотя бы знал, почему так трудно бороться с этим молчанием, возможно, смог бы побольше поговорить со своей львицей.

– Мне нравится, что ты разговариваешь со мной, а не с другими, – честно признается она.

Ее руки наконец-то расслабились. Давно пора. Сквозь пену вижу изгибы ее груди и умираю от желания положить поверх свои руки. Просто положить… Мне достаточно было просто представить это ощущение, чтобы дрожь пробежала по мне и снова пробудила мою промежность. Мой член превратился в огромную гору. Незаметно скольжу по нему руками. Не хватало еще, чтобы он высунулся сквозь пену, Елена бы тут же убежала.

Опускаюсь ниже в воду, чтобы скрыть его.

– Что ты делаешь? – спрашивает она, помолчав.

Черт возьми, не так уж и незаметно, чувак!

– Ничего.

Она с улыбкой дует на пену между нами и все летит мне в лицо. Закрываю глаза, но не отпускаю член, который, похоже, наслаждается этим действием львицы.

Когда я снова открываю глаза, Елена уже покраснела как помидор, а ее взгляд направлен на мой пах: пена осела и открыла мои руки, скрывающие самое главное. Выпрямляюсь, понимая, что момент не может быть уже более неловким.

– Извини, – бормочу я.

Пена мягко возвращается на свое место, пока Елена смотрит куда-то в сторону, а ее лицо все еще окрашено стыдом.

– Ничего. Но я не поцеловала тебя, так что… – шепчет она.

– Я знаю, извини, но ты здесь… и… это так сложно.

К моему удивлению, она начинает хихикать.

– Настолько? – уточняет она.

Я расплылся в улыбке и кивнул головой.

– Извини… И, эм… Тебе плохо?

– Плохо? И да, и нет, это очень… неприятно.

Она снова напрягается, и я высвобождаю руку, чтобы брызнуть в нее водой. Она отвечает мне тем же. Ненадолго я увидел вынырнувшую грудь, но очень быстро она исчезла.

– А-а! Блин, Елена… Не двигайся… Я больше не могу.

– Можно все-таки тебя поцеловать?

На свой страх и риск, львица. Если ты ищешь провокации, ты её найдешь. Вот что я должен был ей сказать, но ни звука не сорвалось с моих губ – ее вопрос заставил меня замолчать.

Не дожидаясь ответа, она приближается, оказываясь меж моих ног, берет мое лицо в свои ладони и припадает к моим губам.

Мой член вот-вот взорвется. Сжимаю его руками, но его твердость удивляет меня самого.

Официально заявляю, что в присутствии Елены я ничего не контролирую.

Она не останавливается и продолжает со своей природной застенчивостью искать мой язык. Слегка кусает меня, и, как мне кажется, я перестаю дышать.

Ее лоб касается моего.

– Перестань… – шепчу я. – Я сейчас лопну, клянусь.

– Нет.

Во мне поднимается волна желания поднимается. Хватая ее за талию, я заставляю ее отступить и лечь. Через секунду я уже на ней.

Вода движется во все стороны, так резко, что со шлепком разливается на пол. Ее руки прижаты к моему торсу и мой член прижат к ней, а ее бедра – на моих. Дыши, парень.

Я никогда не был так близко к ней, так близко к хищнику.

Если сдвинусь хотя бы на сантиметр, войду в нее.

В ее взгляде все: страх, удивление, дерзость, желание. Но самое главное, там есть что-то вроде: «Черт, что за игры ты играешь?» Даже не знаю, что на меня нашло, видимо, я позволил своему члену взять ситуацию под контроль на долю секунды.

– Ты в порядке?

Почему я спрашиваю? Идиотский вопрос! Нет, это не так, я просто отреагировал, как взволнованный придурок.

Львица не спускает с меня глаз, плавно покачивая головой вверх и вниз. Ну, так что, ты в порядке?

Я хмурюсь. Она замирает. И я тоже, но это не мешает моему члену пульсировать так сильно, что, скорее всего, она чувствует, как он вибрирует.

Она обхватывает ногами мою талию и чувствую, как она скользит в воде, прижимая мой член к себе еще сильнее. Пришлось закрыть глаза, чтобы удержаться от желания войти в нее.

– Нет, не двигайся, – шепчу я.

Снова открываю глаза и вижу, как она улыбается мне, будто внезапно преисполнилась уверенностью, что она больше не боится ни меня, ни того, что она вызывает во мне.

Елена качает бедрами, несильно, совсем немного, но этого вполне достаточно, чтобы заставить меня стонать. Кажется, она контролирует каждую каплю моего удовольствия и волнения.

Она скользит снова, и я закрываю глаза и восстанавливаю дыхание, слыша ее хихиканье. Она смеется надо мной, или мне кажется?

– Елена, пожалуйста, прекрати, я…

Она движется еще интенсивнее и увереннее, будто точно знает, где прикоснуться и как. Рычу от удовольствия. Теперь она не злится, когда я усиливаю хватку и трусь о нее в ответ.

Она закрывает глаза, потом прикусывает губу и замирает. На ее лице читается зарождающееся веселье. Мое желание усиливается, и я ускоряюсь.

Мой член проходит по центру ее удовольствия сверху вниз. Она резко сжимает бедра, заставляя меня прижаться к ней. Едва опустившись ниже, я прикасаюсь к ней вновь.

Вода вокруг нас сильно колышется, а затем успокаивается. Она впивается ногтями в мой торс, немного скользит выше и, в конце концов, цепляется пальцами за мой затылок. Ее движения заставляют меня рычать еще сильнее. Мы приближаемся к границе, и, если мы ее перейдем, пути назад уже не будет.

Сопротивляться почти невозможно, мне следует остановиться, но желание слишком сильно. Как остановиться, если от волнения я потерял рассудок? Мы не прекращаем, и теперь я даже не понимаю, кто движется: я или она. Оба закрываем глаза. Воздуха не хватает, внутри – всепоглощающее желание, парализующее наш рассудок.

Она прижимается ко мне, вода вытекает из ванны, львица держится за меня, сохраняя равновесие. Не осмеливаюсь смотреть на нее, просто остаюсь неподвижным. Ее соблазнительные бедра покачиваются подо мной.

Елена, прекрати. Вдруг я кончу? Я очень боюсь потерять тебя…

Она резко притягивают меня к себе и прижимается своим ртом к моему. Я перестаю дышать.

Мне хочется как можно полнее насладиться тем, что она позволяет мне делать. Стону как девственник, но плевать. Единственное, что имеет значение – она рядом со мной, а я рядом с ней.