– А его можно сдвинуть с места?! – изумился Ахилл, разглядывая колоссальную статую.

Гектор улыбнулся.

– Никто не верит, пока не увидит. Вот будешь у нас на празднике Аполлона, сам убедишься. Там внутри есть специальные механизмы, а в ногах статуи – колеса. И благодаря этому Коня довольно легко можно привести в движение.

– Хочу верить, что увижу это! – искренно проговорил Ахилл и вдруг спросил: – Послушай, Гектор, а что ты станешь делать, когда наступит мир?

– Я? – Приамид продолжал улыбаться. – Мы с Андромахой сделаем еще пятерых или шестерых сыновей и трех-четырех дочерей. Еще я буду тренировать молодых воинов и заниматься с ними на площади Ареса – мир ведь можно сохранять, только имея могучую армию, ты и сам это знаешь. А еще... Ну, если я буду уверен, что несколько лет подряд Трое ничто и никто не будет угрожать, то обязательно попутешествую по всей Ойкумене и за ее пределы! Я всегда мечтал увидеть истинную величину мира.

– Я бы тоже хотел… – задумчиво произнес Ахилл.

– Так и поедем вместе.

В голосе Гектора прозвучала такая непоколебимая уверенность в возможности этого, что Ахилл тоже радостно улыбнулся.

– Хотелось бы. Ну что же... луна высоко, дорога хорошо видна. И мне пора. Верю, что мы вскоре еще увидимся, Гектор!

– Я тоже в это верю.

И вновь они обнялись так крепко, будто много-много лет были связаны самой тесной дружбой.

Лань неслась с такой быстротой, что лес вокруг превратился в сплошное мелькание полос – свет, тень, белизна, чернота, свет, тень, опять провал в темноту...

Ахилл преследовал беглянку так долго, что временами ему приходило в голову, будто его морочит какое-то лесное божество – и эта невероятная скорость, с которой неслась лань, и ее исчезновения за каждым стволом и появления чуть не за сто локтей, будто она могла одолеть их одним прыжком, – все это вызывало ощущение игры, насмешки – «лови, лови – все равно не поймаешь!»

Но именно эта недоступность и неуловимость все больше распаляли охотника – он был совершенно уверен, что в конце концов догонит быстроногого зверя, и вкладывал все силы в этот нескончаемый бег.

Уже, кажется, раз десять лань оказывалась на расстоянии выстрела, и герой поднимал лук с заранее заготовленной стрелой. Он уже целился... И вновь – прыжок, и тени деревьев мелькали и двоились между ним и его добычей.

Иногда беглянка начинала уставать и сбавляла скорость бега. Но в эти же мгновения и ее преследователь чувствовал, что сердце готово выскочить, пробив ему грудь изнутри. Лишь на миг замедлял он свой бег, потом целился... и тут же лань снова делала скачок, будто силы ее удваивались, и она летела вперед, увеличивая разрыв.

Ахилл понимал, что надо бы бросить вконец измотавшее его преследование. Но его уже разбирала досада – неужели ему, «быстроногому Ахиллу» не догнать это упрямое животное? Он знал, что лани бегают зачастую быстрее лошади, и не зазорно человеку отстать от нее, однако гордость побуждала догонять и догонять ускользающую красавицу.

Они бежали через лес, покрывавший один из пологих склонов справа от Троянской долины. Этот склон перерезало не менее десятка речушек, и базилевс вспомнил, что сейчас они как раз приближаются к одной из них. После обильных осенних дождей речки расширились, стали бурными, и быстро перебраться через такой поток было невозможно.

«Вот тут-то я тебя и подстрелю! – подумал герой, ускоряя бег, насколько это было возможно после почти двухчасовой гонки.– Лишь бы вода не унесла тушу... Надо было взять с собой Тарка!»

Деревья расступились и открылась речка, еще более широкая и стремительная, чем представлял себе преследователь. Поэтому он едва не прирос к месту от изумления, когда увидел, как лань, доскакав до самой кромки берега, не остановилась и не кинулась, на худой конец, в воду, а взвилась в воздух... Такого прыжка Ахилл не видел ни разу в жизни. Золотистое с белыми пятнами тело сверкнуло над блестящими струями, перелетело поток и... копыта лани коснулись противоположного берега в полулокте от воды!

– Ах, сатиры рогатые! – закричал герой в ярости.

У него мелькнула мысль: не может он не сделать того, что удалось какой-то лани, и в следующий миг его ноги сами собой оттолкнулись от земли, и он тоже прыгнул.

Но лань совершила безумный прыжок, спасая свою жизнь, тогда как Ахиллом двигали досада и упрямство. И он не одолел речку, а врезался в воду локтях в четырех от берега. Одуряющий холод горного потока хлестанул под самое сердце. Ноги заскользили по камням, и герой опомнился, уже цепляясь за ребристый обломок базальта, с помощью которого он с трудом вытащил себя из реки. Вода лилась с него струями: хитон, плащ, волосы – все было мокрым насквозь.

«Ну точно, это шутки сатиров!» – уже в совершенном бешенстве подумал Ахилл. Словно в подтверждение этой мысли, ему померещился задорный, как будто бы детский смех, долетевший из чащи, что начиналась в трех сотнях локтей. К этой спасительной чаще мчалась теперь лань. Ахилл чувствовал, что уже ее не догонит – он сильно расшиб о камень левое колено, по ноге текла, смешиваясь с водой, струйка крови да и стрелу он уронил в реку, а достать из колчана и наложить новую уже не было времени: сейчас беглянка скроется среди кустов, более густых, чем по ту сторону речки, и у него едва ли хватит сил гнаться за нею еще столько же.

Он все же выхватил новую стрелу и наложил на лук, в отчаянной надежде попасть даже на таком расстоянии. Но в тот миг, когда герой натягивал тетиву, а беглянке оставался уже лишь один прыжок до спасительной кущи, раздался тонкий звон, из леса рванулась стрела и пронзенная ею лань замерла в середине прыжка и рухнула на землю мертвая.

– Эй, кто там? – крикнул Ахилл, не зная, злиться ему или радоваться, что проворное животное все же не скрылось в лесу. – Кто посмел отнимать мою добычу?!

– Поделим ее! – донесся из леса звонкий голосок. – Она все равно ушла бы…

Стиснув зубы и стараясь не прихрамывать, герой направился к убитой лани. Он не удивился бы и не испугался, если б из чащи действительно, корча рожи, вылез сатир, чтобы попытаться утащить тушу. Герой готов был прогневить лесных богов и задать хорошую взбучку нахальному чудищу, посмевшему, кроме всего прочего, смеяться над ним!

Но навстречу ему из леса выбежали... две девочки в светлых туниках, опоясанные кожаными ремешками. В руке у старшей, темноволосой смуглянки лет тринадцати, был лук – тетива его еще чуть дрожала. Младшая, лет девяти, похожая на крошечную нимфу, рыжеволосая, с огромными зелеными глазами, перестала смеяться и завороженно смотрела на подходившего к ним великана.

– Ой! – вырвалось у нее. – Это же и есть Ахилл! Другого такого не может быть! Да? Ты – Ахилл?

– Я-то Ахилл! – в полной растерянности герой не знал, что говорить и, главное, что думать. – А вот вы кто такие и что тут делаете?