Политические лидеры в южных штатах отклоняли компромисс и настойчиво призывали к сецессии. Они прибегли к уже опробованным в годы Войны за независимость формам сопротивления. Южане формировали ассоциации по бойкоту северных товаров. Фирмы, замеченные в сочувствии аболиционистам или фрисойлерам, подвергались бойкоту. Южная пресса была заполнена статьями, весьма резкими и решительными по тону. Вот выдержки из различных южных газет. «Мы рекомендуем это (т. е. бойкот), как конституционное, миролюбивое и безопасное средство». «Проблема, которая стоит сейчас перед нами: подчинение или сопротивление. Это теперь единственная альтернатива. Мы не будем смущаться выбором последнего». «Мы верим в право на сецессию. Мы полагаем, что последние компромиссные меры оправдывают любой рабовладельческий штат, если он захочет выйти из Союза. И мы полагаем, что долг каждого такого штата — отделиться от Союза как можно скорее». «Мы искренне говорим, насколько мы обеспокоены. Мы презираем Союз, ненавидим Север и готовы спровадить северян прямиком в ад»[1077].

Губернатор Алабамы в своем послании поддержал сецессию, рекомендовал бойкот северных товаров и обратился к южанам с призывом прекратить любые поездки на Север, а также забрать своих детей из северных школ и колледжей[1078]. Плантаторы Миссисипи потребовали, чтобы никакие суда с хлопком не отправлялись на Север, а также добивались, чтобы не покупались северные товары у тех торговцев, о которых не было точно известно, что они — бесспорные сторонники южных интересов[1079].

Несколько иной была позиция южан в пограничных штатах, более тесно связанных своими экономическими интересами с Севером. Они не были заинтересованы в бойкоте северных фирм и отказывались подвергать опасности свое положение, поддерживая импульсивные политические планы экстремистов. Главное, что их устраивало, это признание Конгрессом законности рабства на национальном уровне[1080]. Южные радикалы, стремившиеся мобилизовать сторонников «прав штатов» для организованной кампании сопротивления, не достигли полного успеха.

Компромисс 1850 г., ряд законодательных сделок по западным территориям и рабству демонстрировали, что американские политические лидеры все еще могли находить способы сглаживания напряженных секциональных отношений. Но не в их силах было разрешить глубокие социально-экономические и политические проблемы, которые скрывались под поверхностью законодательных сделок.

Наиболее сильные настроения в пользу раскола сохранялись в Южной Каролине. Когда легислатура штата собралась в начале 1850 г., один из законодателей предложил не выдвигать новых кандидатов на место умершего Кэлхуна и отозвать сенатора Батлера и представителей штата в нижней палате. Другой выступавший заявил, что Южной Каролине пора выйти из Союза и приступить к созданию Южной Конфедерации. «Дайте только штату Южная Каролина выйти из США, и остальные последуют за нею», — заявил он. Затем поступило предложение избрать делегатов на специальный южный конвент, чтобы выработать конституцию для независимой Южной конфедерации. В мае 1851 г. был созван южнокаролинский конвент «южных прав», председателем которого был избран бывший губернатор Дж. Ричардсон[1081]. Главной проблемой, обсуждаемой на конвенте, стал выход штата из Союза. Журнал «Southern Quarterly Review» писал: «Сепаратная сецессия! Ужас охватывает при этой мысли… Но мы не любим Союз и не страшимся его разрушения»[1082]. Инициатива Южной Каролины не была поддержана другими штатами, хотя экстремистские течения заявили о себе довольно активно в целом ряде штатов.

Напряженная борьба между сепаратистами и юнионистами развернулась и в других штатах «глубокого Юга». В Миссисипи дело дошло до переизбрания губернатора Куитмэна, выступившего на стороне сецессионистов. Новым главой штата был избран юнионист Фут. Легислатура Джорджии приняла довольно умеренный по духу документ — «Платформу Джорджии», одобрившую компромисс 1850 г. Легислатура Миссури осудила работу таких органов, как Нэшвилльский конвент, который «разжигает разногласия и отчуждает одну часть конфедерации от другой»[1083].

Усилия южных экстремистов не дали желаемого для них результата, вторая сессия Нэшвилльского конвента не имела особого успеха. В большинстве южных штатов возобладали юнионистские настроения. Сепаратистам не удалось склонить общественное мнение южан на свою сторону. Тем не менее, это была уже не первая массированная атака с целью добиться отделения Юга и создания независимой Конфедерации. Путем компромиссов в 1850-е годы удавалось сохранять единство Союза, однако предотвратить сползание страны к Гражданской войне не удалось. Но прочность федерации определяется, в конечном счете, не жесткими формулировками основного закона, а умением политиков находить приемлемые компромиссы, сглаживать экономические, социальные и этнокультурные противоречия. А иногда действовать жестко и бескомпромиссно ради спасения единства страны.

Именно самыми жесткими и даже жестокими мерами пришлось действовать 16-му президенту республиканцу Аврааму Линкольну (1809–1865), представлявшему новую республиканскую партию, выступавшую за ограничение рабства существующей территорией, что не устраивало южан.

В американской истории одной из самых трагических страниц является период сецессии Юга, распада федерального Союза и начала Гражданской войны (1860–1861 гг.). В это время на Севере США острее всего чувствовалась необходимость в объединении различных позиций и мнений, в сплоченности и поддержке линии на сохранение единого государства, которая нашла свое четкое выражение в известной фразе А. Линкольна: «Я хочу спасти Союз». И для этого ему надо было найти взаимопонимание своих сограждан. Северяне должны были осознать, что они защищают справедливое и благородное дело, что их враги-южане — мятежники, изменники и предатели. В формировании таких общественных устремлений огромная роль принадлежала прессе.

Как только начали появляться новости относительно сецессионистского движения на Юге, различия мнений редакторов ведущих газет Севера становятся ярко выраженными. У. К. Брайант, редактор «New York Evening Post» осудил сецессию в своей передовой статье, названной «Мирная сецессия — нелепость». «Никакое правительство не может спокойно существовать ни одного дня, — написал он, — если оно допускает доктрину мирного раскола, поскольку оно не может иметь в таком случае никакой безопасности и никакого будущего. Нет, если отделяется штат, то это значит, что он находится в состоянии мятежа, и сторонники сецессии — предатели. Те, кто наделен исполнительной властью, проявляют трусость и нарушают свою присягу, если они не в состоянии использовать весь арсенал законных средств, чтобы подавить такой мятеж»[1084]. «Доктрина раскола — анархия, — объявляла газета из Цинциннати (штат Огайо). — Получается, что любое меньшинство имеет право уничтожить федеральное правительство ради своего удовольствия, потому что оно не имеет законных путей для прекращения его полномочий»[1085].