Отношение южан к протекционизму четко выражено во множестве статей и памфлетов. На страницах «Charleston Mercury» появляется серия статей под названием «Кризис», написанных талантливым журналистом из Южной Каролины Робертом Тернбуллом (1775–1833). В них говорилось, какая страшная опасность грозит Югу со стороны Севера. Это — неизбежность отмены рабовладения, поскольку Север в нем не заинтересован, и к тому же делается все более могущественным, как экономически, так и политически. «Мы становимся для Севера тем же, что Ирландия для Англии, — заявлял автор. — …Если северяне попытаются навязать закон о тарифе силой, мы на Юге не будем заниматься дискуссиями по этому поводу, а ясно дадим им понять, что смотрим на них как на разбойников, и готовы дать отпор»[1048].

Чрезвычайно активно за нуллификацию «тарифа абсурда» выступал Роберт Хейн (1791–1839) — юрист и политический деятель демократической партии. В своей знаменитой полемике с известным политиком Дэниэлом Уэбстером в январе 1830 г. в Конгрессе США, он обосновал свои аргументы в пользу доктрины прав штатов, которую он считал краеугольным камнем существования Союза: «Суверенитет штатов не должен быть подконтролен, подчинен или ограничен чем-либо, кроме их собственного чувства достоинства и справедливости»[1049]. В других выступлениях он апеллировал к авторитету «отцов-основателей», ссылался на виргинские и кентуккийские резолюции как правовую основу действий нуллификаторов.

В ответных речах лучший оратор партии вигов Уэбстер подверг резкой критике доводы Хейна и сформулировал доктрину суверенитета Союза. Он заявил, что правительство США — «правительство народа, созданное для него, учрежденное им самим и ответственное перед ним» (а не перед властями и населением отдельных штатов). В своей речи он подчеркнул, что штаты не обладают в полной мере суверенитетом, поскольку в силу Конституции они не имеют права чеканить монету, объявлять войну, заключать мир. «В той мере, в какой народ ограничил суверенитет штатов выражением своей воли в Конституции США, в той же мере он эффективно контролируется. Я не хочу сказать, что этот контроль заходит или должен заходить слишком далеко». Уэбстер предупреждал, что доктрина нуллификации может привести к самым страшным последствиям — разрушению Союза и Гражданской войне. «Когда глаза мои в последний раз обратятся к солнцу, быть может, я увижу его блистающим над порушенными и поруганными обломками некогда славного Союза; над раздробленными, раздираемыми враждой и войной штатами; над землей, стонущей под междоусобными распрями и орошенной, может быть, кровью братоубийства!» Крылатыми стали заключительные слова его речи 26–27 января 1830 г.: «Всякому подлинно американскому сердцу всего дороже Свобода и Союз, ныне и навеки, единые и нераздельные»[1050].

Конгресс издал текст речи Уэбстера тиражом в 40 тыс. экз. Кроме того, в стране вышло не менее 20 других ее изданий. Большинство газет Севера постаралось ее опубликовать, также как восторженные отклики читателей на нее. Главным результатом дебатов Уэбстера-Хейна, как справедливо замечает С. А. Исаев, явилось то, что в политическом сознании американцев стала укореняться мысль о неразрушимости Союза. Идея верховенства суверенитета Союза над правами штатов, представление о единстве США как высшей политической ценности стали популярнейшими политическими теориями[1051]. Этому способствовало и выступление в печати «отца» Конституции 1787 г., бывшего президента, Дж. Мэдисона.

Р. Хейн послал Мэдисону, которому шел уже 81-й год, как автору виргинских резолюций, копию своих речей в надежде, что тот поддержит доктрину нуллификации. Но один из «отцов-основателей» американского государства встал на позицию «широкого толкования» Конституции, заявив, что она является договором всего народа, и только волею всего народа может быть отвергнута. По его мнению, один штат не может силой отрицать действие законов Соединенных Штатов. Он выразил свое несогласие с правом меньшинства объявлять нуллификацию. Его возмутило, что сторонники аннулирования тарифов, будучи в меньшинстве, не подчиняются воле большинства. «Но давать такую волю меньшинству над большинством в качестве постоянного права означало бы извратить главный принцип свободного правительства, а на практике, в конечном счете, свергнуть и само это правительство». Бывший четвертый президент не считал, что можно злоупотреблять договором о Союзе штатов. «Нуллификация закладывает пороховой заряд под основание Конституции и Союза, а в руках каждой партии оказывается спичка, чтобы по своему желанию взорвать их». «Нуллификация, — по его мнению — только первый и опасный шаг, следующий шаг — сецессия, и последний — разделение навсегда»[1052].

Уже, находясь на склоне лет, он призывал беречь и сохранять единство страны. «Вот совет самый драгоценный моему сердцу, пребывающий в моих глубочайших мыслях, — следует беречь и увековечить Союз штатов… Как бы ни смотреть на разногласия между правительствами штатов и федеральным правительством, ни на мгновение нельзя упускать из виду ужасные последствия окончательного разрыва и разрушения Союза. Каждый друг своей страны, Свободы и счастья людей должен питать отвращение к подобной перспективе, должен содрогаться при мысли о ней. Счастливый Союз этих штатов — чудо, их Конституция — чудо вдвойне, их пример дает надежду на свободу всему миру. Горе амбициям того, кто задумает его разрушение!»[1053] Позиция Мэдисона, ставшая широко известной, благодаря публикации его высказываний в прессе, оказала большое влияние на общественное мнение не только северян, но и южан.

Губернатор Южной Каролины Дж. Гамильтон рекомендовал чрезвычайной сессии легислатуры штата одобрить нуллификацию. 24 ноября 1832 г. «Ордонанс о нуллификации Южной Каролины» был принят («за» — 136; «против» — 26)[1054]. В нем заявлялось: «Мы, народ штата Южной Каролины, в лице конвента, объявляем и постановляем поэтому, что различные акты… Конгресса Соединенных Штатов, претендующие быть законом о наложении пошлин на ввозимые иностранные товары не разрешены Конституцией Соединенных Штатов. Они нарушают ее истинный смысл и намерение и являются недействительными, не имеющими силы в качестве закона или обязательства для настоящего штата, его должностных лиц или граждан». Далее в «Ордонансе» подчеркивалось, что население штата готово вооруженным путем отстаивать свое право на неподчинение федеральным законам. «Народ этого штата будет впредь считать себя свободным от обязательства сохранять или поддерживать свои политические связи с населением других штатов и будет принимать дальнейшие меры к организации отдельного правительства и к совершению других актов и действий, которые в праве совершать суверенные и независимые государства»[1055]. Таким образом, в документе прямо заявлялось о возможном выходе штата из Союза, провозглашалось право на сопротивление федеральным властям и сецессию.