– Вашей большой ложкой, – фыркнул Рони.

– И то, – отмахнулся Евсей Оттович. – Это ж про Потапыча сказочка. Вот медведь! Мари, я начинаю подозревать, что он снова меня обставил, из-под носа увел ценного человека в свое ведомство.

– Какого человека?

– Вас, сударыня, – вздохнул Евсей Оттович вполне серьезно. – Но тут уже ничего не поделаешь. Пойду, обед, наверное, стынет. Вы не откушаете с нами?

– Рони учит меня вождению, – гордо сообщила Мари. – Кроме того, мы договорились, что отвезем до самого города прибывших пешим порядком журналистов, сегодня весьма холодно. Я и Рони…

– Мой шофер их отвезет, – прищурился Евсей Оттович. – И даже по домам, время есть. Юрию предстоит обедать в моем обществе. Я настаиваю.

Рони с тоской покосился на дверь, но в проеме уже возник бдительный Карл, на миг впустив в помещение свист поземки, изловчившейся вбросить в мастерскую пригоршню снега. Отступать стало некуда, и племянник поплелся обедать под внушительным конвоем, состоящим из дядюшки и начальника тайной полиции.

За столом в кабинете барона фон Гесса сидели избранные – те, кто написал действительно толковые статьи о воровстве на северной ветке путей, разобравшись в ситуации и не приправляя правду пережаренными подробностями. Они ели, к полнейшему возмущению Евсея Оттовича, его любимый борщ и пытались выискать новый повод для визита в дом фон Гессов, где вечноголодных и не особенно состоятельных журналистов так славно кормят. Состав новоприбывших неприятно удивил обедающих, но тут вбежала Лена с подносом и быстро оценила происходящее.

– Тарас, Сёма, Петр, берите тарелки – и за мной, – велела она. – Сами видите, места у нас мало, а гостей много. Сладкое подам на кухню, без обид. И отца пришлю, пусть покрасуется, про паровоз расскажет, про внука, про молодые годы. Сёма, ты помнишь, что мне обещал?

– Все сделаю, – кивнул молоденький парнишка, рослый и оттого еще более тощий на вид, с характерными для северных уездов темно-русыми волосами и серыми глазами. Говорил он, впрочем, совсем по-столичному, бойко и без провинциальной застенчивости. – Я и пирог сам достану, и чай заварю, вы не трудитесь, Елена Корнеевна. Мы не белоручки, справимся. И если что сюда подать, я поспособствую, вы скажите, что носить и куда ставить.

– «Столичный курьер»? – предположил Евсей Оттович, глядя на Семена. – И, полагаю, перед нами собственной персоной сударь Хромов. Тот самый преотвратно въедливый тип, который полный месяц донимает моего адъютанта.

Евсей Оттович уселся, сердито и невежливо ткнул пальцем в журналиста, зыркнул на прочих, без слов выгоняя их из кабинета, и обернулся к Карлу, кривя губы и мрачно хмурясь. Дождавшись, пока стихнут шаги по коридору, он сказал:

– Представь себе, никто в городе не знает о джинне. А этот… мягко говоря, проныра выяснил, прислал в мое ведомство целую монографию о франконском ордене. Я прочел как раз на следующий день после нашего с тобой… гм… разговора. Теперь требует права увидеть джинна. Клянется, что ни строки не напишет, если запрет обосную. И к твоей жене, попомни слово, он не просто так в доверие влез. Вот же червь!

– Есть случаи, когда тайна вредит больше, чем огласка, – тихо и решительно сказал Семен. – Вся их сила в том и состоит, что о них умалчивают. Жертва едва ли способна противостоять обаянию, но ее родные заметили бы угрозу, если бы были известны признаки.

– Не убедил, – отмахнулся Евсей Оттович. – Иди жуй пироги и не порть мне аппетит.

– Я уже не занимаюсь башнями-невидимками, – нахально отозвался Семен, не думая покидать кабинет. – Пока рылся в архивах, кое-что пострашнее раскопал. У нас свои злодеи имеются, не чета франконским. Одно общее вижу: в тайне силу копят, темнотой прикрываются. Вот выведаю доподлинно, что и как, опять отошлю вам сообщение.

– Прибьют тебя, – пожалел Евсей Оттович. – Одному с тайнами воевать – дурное дело.

– Дайте мне время до Нового года, – чуть помолчав, предложил Семен. – Я кое-какие детали не понимаю, а без этого излагать связно не могу, даже саму проблему еще не вижу толком, хоть и чувствую.

– Хорошо же, – кивнул Евсей Оттович. – Вот тебе мое предложение. Через две недели клади на стол свой доклад, а пока, учитывая сугубую полезность и изрядную толковость прежнего, получи запрошенное и заодно сослужи службу.

Семен недоуменно пожал плечами. Каким образом можно совместить собственные интересы и пользу для полиции, он не мог представить. Но без возражений сел на стул, указанный Карлом.

– Ни слова не будет написано? Точно?

– Ни слова, раз вам это важно. Обещаю. Что, дозволите глянуть на джинна, так вы зовете франконского мага?

– Проводить к нему некую особу и присутствовать при разговоре. Затем мне все подробно на бумаге изложить, – строго велел Евсей Оттович и обернулся к Карлу: – Береника ведь хотела на него глянуть? Пусть смотрит. Я, если по чести признать, в некотором смятении. Этот франконский ирод вчера пытался свести счеты с жизнью. Зеркало разбил – и ну руки резать… Шипел, что глядеть на себя не желает, пеной исходил. Я вызвал Юнца, он-то маг наилучший. Не просто пси, как прочие, а настройщик душевных струн, я так его оцениваю. Он много рекомендаций дал, в том числе велел дозволить разговор с Береникой, без магов и полицейских.

Евсей Оттович резко обернулся к Семену, замершему в полном внимании, и возмущенно фыркнул:

– Иди уже, псина ты борзая и безродная, не согласная променять свою голодную независимость на конуру в моем ведомстве. Завтра в полдень за тобой заедут, прямиком в редакцию. Официально повод такой: я лично готов рассказать о реформе ведомства, и это тоже правда. Ты хоть и надоедливый, но в деле разберешься и через край не переврешь.

Семен недоверчиво кивнул. Про реформу, судя по азартному блеску в глазах, он пока ничего не слышал и полагал новость интересной. Однако и тут нашел возможность ослушаться, не ушел и даже не встал.

– Кто такая сударыня Береника? Не та ли девица, которую вы под видом сказочной дивы или же птицы удачи…

Карл рассмеялся. Пристально проследив за взглядом Рони, который с отсутствующим видом старательно рассматривал трещины в штукатурке дальней стены, щелкнул пальцами, привлекая внимание племянника, и указал на Семена:

– Твой приятель?

– Я не общаюсь с Юрием уже год, мы разошлись во взглядах по весьма принципиальному вопросу, – сухо ответил журналист «Столичного курьера». – У нас очень несхожие представления о том, какие методы работы с информацией допустимы.

– Не умеешь бить морду, – веско предположил Евсей Оттович.

– Считает меня вашим шпионом на содержании, – презрительно сморщился Рони.

Лена внесла салатницу, следом в дверь протиснулись изгнанные на кухню собратья Семена с кастрюлей борща, тарелками и столовыми приборами. В минуту обед был сервирован. Семен заинтересованно нахмурился: один прибор поставили лишний…