— Сказали бы проще, Родль: пытаются родить зомби.

— Все никак не смирюсь с этим словцом.

— В любом случае, фон Риттер не лишен вкуса. Но ведь зомби — это зомби. В этой лаборатории не сотворяют нечто подобное тому, что вы осмелились положить мне на стол.

— Испытывают гомо сапиенс, а получаются «фризские чудовища». Причем унтерштурмфюрер Крайз — лучший из образцов. Эстетически наиболее выдержанный.

— Значит, бригаденфюрер фон Риттер не лишен чувства юмора. Чего никакие скажешь о вас, Родль. Вы все воспринимаете в самых мрачных тонах.

Адъютант понял, что, по существу, таким образом, — в самых что ни на есть мрачных тонах своего собственного юмора, — Скорцени упрекнул его в легкомыслии. Но что поделаешь, шеф сам повел разговор в таком духе.

— Однако замечу, что лаборатория все же существует, — поспешил деликатно оправдаться Родль. — И Крайз действительно возглавляет ее. Говорят, там собраны лучшие умы Германии и ряда других стран.

— Это чувствуется, — постучал он ногтем по фотографии унтерштурмфюрера. — Впрочем, восточная мудрость гласит, что когда безобразное достигает своего предела, наступает прекрасное. Но понятно, что в этом утверждении восточные мудрецы, как всегда, слишком перемудрили, — как считаете Родль?

— Вряд ли фон Риттер догадывается об этом. Скорее всего, действует по наитию.

— Так кого же сотворяют в «Лаборатории призраков» на самом деле? Кому понадобились обычные зомби в «Регенвурмлагере», которому вскоре предстоит оказаться в прифронтовой полосе?

— Там готовят солдат-призраков, господин штурмбанфюрер. Будущих подземных обитателей и защитников «Лагеря дождевого червя». Лишенных памяти, рассудка, инстинктов, и еще чего-то там — защитников «СС-Франконии».

— Теперь таких, лишенных памяти и рассудка, развелось немало. Но я всегда считал, что «Лаборатория призраков» не имеет к этому никакого отношения. Недавно мы с вами испытывали целый взвод зомби, но, если помните, сотворяли их не в «Лаборатории призраков».

— И все же, Крайз — ведущий ученый. Получеловек-полудьявол, связанный с некими Высшими Силами.

Скорцени поморщился и еще раз всмотрелся в изуродованное ожоговыми шрамами и какими-то странными наростами лицо, в копну спадающих на щеки нерасчесанных волос. На фото Крайз был в гражданском, поэтому вид его разительно несоответствовал самому представлению об офицере СС. Уяснив это, Скорцени нервно осклабился, по всей вероятности, с трудом сдерживая отвращение.

— Может, лучше убрать это досье, господин штурмбанфюрер?

— Нет уж! Руководитель «Лаборатории призраков» «Регенвурмлагеря»… Такого человека мы с вами, Родль, обязаны знать, что называется, в лицо. Особенно если учесть, что только что лагерем вплотную заинтересовался фюрер. Кстати, как там чувствует себя наш комендант?

— Рядом с Крайзом барон фон Риттер будет выглядеть настоящим красавцем. Так что фюреру приятно будет сравнивать их.

— В этом можно не сомневаться. — Скорцени знал, что представляет собой этот полуазиат-бригаденфюрер, поэтому смог оценить мрачное пророчество Родля.

— Я, конечно, кое-что слышал об увечности Крайза, — признался он по этому поводу. — Овербек описывал мне его внешность, предлагая поддержать при назначении на должность в «СС-Франконию», однако видеть вживую не приходилось. Поэтому даже не предполагал, дьявол меня расстреляй, что все настолько уж… необычно, — с трудом подобрал он наиболее мягкое в подобной ситуации выражение.

— Иначе его вряд ли стали бы называть «Фризским Чудовищем».

— А как он ведет себя так вот… в обычной жизни?

— Чертовски силен, и если его разозлить…

— Ну, уж злить-то мы его, конечно, не решимся, — заверил Скорцени. — Кто рискнет?!

— Но, в общем-то, он довольно смирный. Говорят, с ним вполне можно ладить.

— Постойте, у него что, достаточно образования, чтобы возглавлять лабораторию? — полистал Скорцени последние донесения, пытаясь добраться до бумаги, в которой значилось бы покорившееся Крайзу учебное заведение.

— Медицинский факультет университета, — пришел ему на помощь Родль.

— Это сразу же должно в корне изменить наше отношение к нему?..

— Не уверен. Но знаю, что кроме Крайза в лаборатории работает главный специалист, а также целый штат всех прочих специалистов. В том числе из Африки, Гаити и Тибета. По крайней мере, так следует из рапорта бывшего коменданта «Регенвурмлагеря» штандартенфюрера — тоже бывшего — Овербека. Этот рапорт имеется в досье.

— И за что его, этого бывшего, хотели расстрелять?

— Не только хотели, но и расстреляли.

Скорцени прокашлялся и промолчал. Он забыл, что так и не раскрыл тайны псевдонима «Центурион», под которым скрывался Овербек в роли командира взвода зомби-воинов.

— В чем его официально обвиняли?

— Судя по всему, он попросту свихнулся.

— Да-да, кажется, что-то припоминаю. Мы ведь занимались им. Хорошо, оставьте эти бумажки, постараюсь трепетно вникнуть в суть изложенного в них. А относительно того, что свихнулся… Стоит ли удивляться, Родль: в подземелье, в кругу чудовищ и призраков, ощущая, что и сам ты уже не что иное, как призрак и чудовище?..

— Что вполне понятно…

«Чем только ни приходится заниматься, в то время когда на всех фронтах идут сражения и везде найдется работа диверсантам», — помассажировал болезненно пульсирующие виски Скорцени, чувствуя, что не мешало бы немного развеяться. Где угодно, хоть на вершине Абруццо.

— Я свободен, господин штурмбанфюрер?

— Признайтесь, Родль, что ведь вы тоже никогда не бывали в подземельях «Лагеря дождевого червя»?

— Не имел удовольствия.

— Тем не менее, не проявляете к ним абсолютно никакого интереса, — упрекнул его Скорцени.

— Никакого, — и Родль молитвенно перевел взор на потолок, обращаясь к Господу с молитвой удержать его шефа от паломничества в «Лабораторию призраков».

— Это вы, Родль, напрасно: к делам и душам диверсантов Господь во все века оставался абсолютно равнодушным, — уловил его настроение штурмбанфюрер. — Как и вы — к делам «Регенвурмлагеря».

— На когда прикажете планировать вашу поездку? — не стал Родль ни оправдываться, ни задавать лишних вопросов.

23

Отыскав едва заметную просеку, самолет связи резко пошел на снижение, погружаясь в голубовато-зеленое чрево лесного бора. На самом деле эта просека была взлетно-посадочной полосой затерянного посреди большого лесного массива аэродрома, значительная часть которого, в том числе и выдолбленные в каменистых холмах ангары, была замаскирована сетью. И лишь очень немногие из авиаторов знали, что из одного из ангаров тщательно замаскированный вход ведет в подземный мир «СС-Франконии», тоннели которой пролегли под всей территорией аэродрома.