Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Атаман ушёл в Китай далеко не удручённым. Он был полон энергии и не отказался от борьбы с советской властью. Своё пребывание в Китае он считал временным и надеялся быстро привести армию в порядок, объединить вокруг себя ранее перешедшие в Китай отряды Дутова и Бакича и вновь разжечь пожар Гражданской войны на широком фронте от Джаркента до Алтая. Немалые надежды возлагал он и на помощь прежде союзных государств. В последнем он не ошибся. Уже 31 мая завособпунктом в Джаркенте Крейвис вне всякой очереди доносил по команде, что в Синьцзян прибыло 9 японцев, которые провели совещание с китайцами и с белыми и заявили, что прибыли для организации разведки русской границы, на что им отпущено 20 тысяч долларов[284].
Мы уже знаем, что при переходе в Китай анненковские части были разоружены. Но это разоружение не было полным: значительную часть оружия Анненков припрятал в горах, другую — провёз через границу в повозках, в которых специально оборудовал укрытия, а остальное, далеко не лучшее, сдал китайцам. Наличие у границы крупного враждебного воинского контингента представляло значительную угрозу советской власти и требовало принятия срочных мер к её ликвидации или ослаблению. Первое властям Семиречья было не под силу. Решили попытаться осуществить второе.
Ещё до окончания Гражданской войны в Семиречье советская власть развернула большую агитацию среди анненковцев за их отказ от ухода в Китай, а затем — за возвращение тех, кто ушёл с атаманом. Так, ещё 14 января 1919 года Семипалатинский Облисполком принял Декрет № 250 об амнистии казакам и таранчинцам. Аналогичные декреты были приняты и другими органами советской власти.
Зная тяжёлое положение рядовых анненковцев на чужбине и нарастающее желание большинства из них возвратиться в Россию, решено было обратиться к казакам с призывом разоружиться и возвратиться на родину. При этом красные рассчитывали на помощь китайских властей: обеспокоенные внезапно свалившимися с гор нахлебниками, те не собиралась их кормить и поить, терпеть неподчинение, пьяные загулы и дебоши. Учитывая все эти факторы, Уполномоченный Реввоенсовета Туркестанского фронта в Семиречье Д.А. Фурманов пригласил к себе бывшего командира Приилийского полка войскового старшину (в некоторых источниках его называют полковником) Бойко, прозябавшего в верненском плену вместе с шестью тысячами других белогвардейцев, сдавшихся в Капале, и предложил ему, как одному и авторитетнейших белых командиров, обратиться к казакам с открытым письмом и призвать их к возвращению в Россию. Неожиданно Бойко без всяких условий согласился. 6 мая 1920 года такое письмо было написано. Вот оно:
Открытое письмо к братьям-казакам
бывшего белого командования, сдавшегося в Капале
Братья казаки! Многие из нас бежали в 1918 году из Семиречья в Китай, в совершенно чуждое нам государство как по духу, так и по жизненным условиям; тогда многим пришлось вытерпеть много лишений. Мы бросили хозяйство, бросили своих родных, но это была не наша воля, не наше желание. Семиреченский фронт создался по тем же причинам, как и другие фронты, но, несомненно, усилился он благодаря действиям первых партизанских командиров, действия которых ныне порицаются советской властью. Действия бывших партизан-командиров заставили восстать некоторые станицы на защиту своих личных и имущественных прав, благодаря чему и обострилась братоубийственная гражданская война, которая длилась в Семиречье два года и унесла немало лучших молодых сил, которым уже нет возврата. Но ведь буря революции прошла не в одном Семиречье, а во всей России, только волна её до нас докатилась позднее, чем в центре, так как мы слишком оторваны от центра, а потому и вполне понятно, что и война у нас закончилась позднее, чем на многих других фронтах. Правда, во время революции было немало жертв, но эти жертвы были неизбежны, как и во всей революции, не мы первые, не мы и последние переживали и переживаем это историческое событие.
В то время как в центре России и отчасти в Туркестане жизнь наладилась и начались работы по изживанию экономической разрухи, мы в Семиречье вели ещё братоубийственную войну. Опять, повторяем, что это ввиду нашей оторванности. Но вот, наконец, докатилась и до нас эта волна — стремление к порядку.
Мы, находившиеся в городе Капале, когда к нам приехала делегация от Красной Армии с предложением сдать оружие, — мы, откровенно говоря, отнеслись с большим недоверием к тем сведениям о положении в России, в которых теперь уже убедились, а ещё с меньшим доверием, что отношение лично к нам изменилось и что они пришли к нам не как враги, а как братья.
Вот когда был решён на другой день вопрос сдать оружие, то многие из нас, когда красные войска вошли уже в Капал, с затаённым дыханием ждали: «Что с нами будет?», но ничего с нами не было. Нас партиями отправили в Верный, где все мы в данное время и находимся. Казаки свыше 30 лет распущены на работы по своим станицам, а до 30 лет — мобилизованы.
Многие из офицеров уже поступили на службу в Гавриловке, Карабулаке и Верном. Может быть, многие из вас зададут вопрос: «Почему же так резко изменилось в Семиречье отношение к нам, казакам, когда ещё не так давно (каких-нибудь полгода) по нашему адресу неслись угрозы?» Дело в следующем: в данное время центр позаботился и о нашей окраине и прислал своих революционных деятелей — опытных, видавших, как наладилась жизнь в центре и в Туркестане, которые приняли все меры и принимают, чтобы как можно скорее наладить нормальную жизнь, восстановить хозяйство, а также и урегулировать отношения между крестьянами, казаками и мусульманами.
В данное время в Верном начал работать Казачий отдел, состоящий исключительно из казаков, который принимает самые энергичные меры для выяснения: какие нужны средства для восстановления разрушенных хозяйств казаков, а пока как единовременное пособие для удовлетворения самых важных нужд испрашивает большой аванс. В данное время наши, казалось бы, бывшие враги, а теперь наши братья крестьяне, иначе к нам относятся, чем в 1918 году, в чём опять-таки не их была вина, а вина тех, кто хотел розни между нами и ими.
Настал момент забыть всё прошлое. Заблуждалась как та, так и другая сторона! Пора начинать новую, дружную жизнь и общими усилиями создать благополучие страны. Продолжение же войны затянет восстановление хозяйства, это должен помнить каждый. К вам, братья казаки, обращаемся мы, которые вместе с вами рука об руку дрались против Красной Армии: забудьте всё, что было началом войны, и придите на свои старые места, начните новую, тихую жизнь, идите смело и не бойтесь, что кто-нибудь вам будет мстить и наказывать. Нет этого, нет и не будет. Верно, что и здесь жизнь не так уж гладка, конечно, исключения есть, и, может быть, будут единоличные ошибки и проступки, но против них советская власть борется самым решительным образом.
Итак, братья казаки, забудьте всё, сложите оружие, как сложили его мы. Идите к нам, и вы не ошибётесь, поверив нам.
Бывшие: командир Приилийского полка