— Ему нужно поквитаться со стариной Карри, — ответил Гелерт. — Это бы немедленно разрешило все его проблемы. Жаль, что со змеями вышла промашка. В Элефсине было хорошо, и мы все едва не повелись.

— Вы про второго Иакха?

— Да. Армстронг, конечно. Этот болван — настоящая обуза, но из-за своего внешнего вида он должен был во всем участвовать. Сегодня утром я уже почти было убедил старика, так тут Армстронг начал вещать что-то про фотографии. Мы только упомянули его имя, и все. Я думаю, он нас услышал и потому пришел и встрял.

Миссис Брэдли кивнула.

— Может быть, все наши трудности решит Эфес, — сказала она.

— Вы же не дадите отцу ехать в Эфес?

— Я не вижу возможности, как ему помешать, дитя мое.

— Но он же полный псих, вы сами знаете. В смысле, если бы вы сейчас не вступили в дело и не напугали его, он бы схватил кого-нибудь из мальчишек для жертвоприношения. Я уже рукава закатывал дать ему в лицо, как вы вступили со своим монологом. Кстати, мои поздравления. Вы будто были настоящей пифией в Дельфах.

— Все могло быть, — скромно сказала миссис Брэдли. — А что вы думаете про Кэтлин и Иэна?

— Мое мнение не изменилось, к несчастью. Скажите, вы можете что-нибудь придумать, что я мог бы сделать, чтобы не прямо сейчас вернуться в Афины? Миган мне одолжила денег, но мне как-то не хочется встречаться с людьми, которых я знаю, пока вся эта ситуация не уладится.

— Я думаю, вы могли бы вернуться. Бояться вам нечего. Кстати, там ребенок?

— Боже мой, нет! — задохнулся Гелерт. — Мне было бы все равно, но об этом знает этот ненавистный Армстронг. Вроде это его сводная сестра, и это полностью меняет дело. Он заставил меня делать именно то, что ему хочется, черт побери! Пока что он еще не закрутил винт, но закрутит. И тогда это будет не двадцать-тридцать квидов!

— Понимаю, — сказала миссис Брэдли.

Она вернулась к мальчикам, посмотрела, как они залезают в спальные мешки. Свой она положила рядом и села на него. Отряд ночевал при входе между большими стенами, огораживающими путь к Львиным Вратам. Над дорогой, по которой проехала когда-то колесница вернувшегося из-под Трои Агамемнона, сгущалась ночь. Ворота с широкой обветрившейся перекладиной стояли открытыми, лишенными деревянных створок, и ничто, кроме отверстий в камне, не напоминало, что эти мощные двери когда-то существовали. Ночь скрыла железные ворота. Смотрителю сказали оставить их открытыми. Но каменные львы, более светлые, чем окружавшие их широкие стены, а потому казавшиеся привидениями, глядели поверх голов паломников.

Вдруг на стенах, выходящих на Арголиду, появилась фигура женщины. Она была закутана во что-то вроде большого плаща, выглядела скульптурно и мрачно. Силуэт ее, больше натуральной величины, выделялся на фоне неба.

«Клитемнестра!» — подумала миссис Брэдли, сама не заметив, как задержала дыхание.

Женщина постояла неподвижно минуты четыре или пять. Потом она спустилась, прошла через ворота, и миссис Брэдли вдруг осенило, что это Миган.

3

Заснула миссис Брэдли далеко не сразу, а через час после этого в Микены вернулся Дмитрий. Он гнал перед собой корову с торчащими ребрами, и первое известие, полученное лагерем о его прибытии, было протестующее мычание его подопечной, споткнувшейся о сэра Рудри, который решил разместиться со своим спальным мешком посередине дороги. Вскрикнув от страха и недовольства, он разбудил всех остальных. Дмитрий, не говоря ни слова, обмотал конец веревки вокруг торчащего железного кола изгороди и улегся рядом, издав тихий стон. Здесь же он и заснул. Миссис Брэдли включила фонарь, подошла к Дмитрию, посмотрела на него, потом подошла к корове, которая не могла бы лечь, даже если бы захотела, потому что веревка была слишком коротка. Подошедшую миссис Брэдли корова встретила укоризненным мычанием. Миссис Брэдли ее отвязала, успокоила, как могла, цитатой из Гомера о волоокой Гере, жене Зевса, потом сняла чулки и удлинила ими веревку. Потом снова привязала животное к изгороди.

Корова неспешно улеглась на каменистую землю, подняла голову, посмотрела в густую мягкую черноту осыпающегося холмистого берега справа от ворот, уперлась всем телом в циклопическую стену и, видимо, последовала примеру своего прежнего пленителя и вожака. Отметив, что и человек, и животное спят, миссис Брэдли вернулась на свое место, но едва успела устроиться, как, откуда ни возьмись, появилась крупная фигура, говорящая голосом предводителя отряда, и спросила шепотом:

— Беатрис, кто вот прямо сейчас пошел в раскопки?

— Прямо сейчас, дитя мое?

— Да. Кто-то прошел крадучись в ворота, как раз перед тем, как эта проклятая скотина у меня волосы с головы сдула. Я смотрел, как он идет, и потому корову не заметил.

— Но ведь вы не могли ее не слышать, — заметила миссис Брэдли.

— Да-да, но я не думал о коровах! — раздраженно ответил сэр Рудри. — Тут важно знать, что они задумали. Что они, черт бы их побрал, задумали? — дополнил он свою мысль. — Ночью там очень опасно. Можно упасть в глубокую часть раскопа и убиться. Пойду-ка я посмотрю, что там происходит.

Но он не успел этого сделать, потому что услышал внезапный душераздирающий мужской крик, пораженный и полный ужаса.

— Он свалился, — сказал сэр Рудри.

«Нет», — подумала миссис Брэдли без удовлетворения.

Она вмиг встала, завязала шнурки, и они вдвоем пошли к воротам. Когда они проходили мимо коровы, она неожиданно фыркнула, но не попыталась встать. Фонарь у миссис Брэдли был мощный. Она взяла с собой запасные батарейки и накануне вставила новую. Яркий луч показывал путь. Они побежали, спотыкаясь на неровной каменистой почве, окликая на бегу, но ответа от шахтных гробниц не было. Если не считать яростного порыва ветра, тут же стихшего, все кругом было неподвижно.

Миссис Брэдли и сэр Рудри наклонились над стеной из огромных камней и посветили фонарем в черноту внизу.

— Я его вижу, — сказала миссис Брэдли и отдала фонарь сэру Рудри. — Держите фонарь так, как есть.

Она оставила его и стала спускаться по самому пологому склону в лишенные сокровищ могилы. С собой у нее была коробка спичек. Сэр Рудри, направляющий фонарь на серый ком внизу, видел, как она спускается, и считал спички.

— Не подожгите растений, если попадутся на пути, — крикнул он.

К этому времени явление коровы, деятельность миссис Брэдли и голос предводителя пробудили лагерь. Под руководством Гелерта, у которого тоже был фонарь, все двинулись через ворота по дороге. Гелерт спустился к миссис Брэдли и посветил ей фонарем, пока она склонилась над пострадавшим. Это был Рональд Дик.

— Ничего не сломано, он пришел в себя, — сказала миссис Брэдли. — Синяки, нервное потрясение — легко отделался. Вставайте, вставайте, дитя мое. В другой раз смотрите, куда идете.

— Я бы сказал, что он во сне ходил, — сказал Стюарт Айвору. — Весь день шнырял возле могильного круга.