– Ну надо же! – вздохнула Ива.

– Что вздыхаешь? – заинтересовался капитан. – Тебе это противно?

– Да нет, – водя ладошкой по его груди, ответила девушка. – Жалко, что скоро надо отсюда уезжать… Скажи, а ты пробовал… ммм… с мужчинами?.. Ну ты понял… Или такой вопрос тебе неприятен?

– Да нет, в общем-то. Ладно, скажу – пробовал. Но учти, что об этом лучше не болтать. Даже здесь.

– И как?

– Не очень, если честно. Ожидал большего. Экзотично, но не более. – Он поймал ее любопытную ладошку, ловко перевернул травницу на спину и припал к ее коже. – Ох, Ива, с женщинами куда лучше…

Знахарка изогнулась, чтобы ему было удобнее, и засмеялась:

– Да?

– Угу.

– Надо попробовать.

С утробным полурыком-полусмехом он накрыл ее губы поцелуем.

Наутро они отправились в путь. Больше всего этому факту радовался Лоренцо, которому порядком надоело болтаться в трюме корабля. Он даже не стал негодующе отворачивать морду, когда Ива погладила его.

Дорога петляла меж редких деревьев, периодически выскакивая то к лугу, то к полю, то и вовсе к реке. Хмурый Лес был еще далеко.

– Что мы им скажем? – беспокоилась девушка.

– Как есть, так и скажем, – невозмутимо покусывал травинку эльф.

– Что – так и скажем?! – возмутилась знахарка.

– Попросим проводить к главному и изложим историю… заодно и наших поисков тоже.

– А дальше?

– А дальше – по обстановке.

– Но так же нельзя! Надо все продумать! План составить!

– Ива, – вышел из себя Т’ьелх, – планы надо составлять, имея нормальные сведения! А когда ничего не знаешь, какой смысл напрягаться? Приедем, – немного остыл он, – и посмотрим.

– Не нравится мне это, – проворчала она.

– Относись ко всему проще. Если не можешь ничего изменить, расслабься и получай удовольствие.

Ива хмыкнула в ответ на это заявление:

– А ты бывал в Хмуром Лесу? Почему он так называется?

– Нет, не был. Мимо только проезжал. А название… кто его знает? Про этот лес ходят очень нехорошие слухи. Обычный набор: упыри, вурдалаки, кикиморы, великаны-людоеды. Обычно добавляют еще, что, мол, этот лес живой. Деревья в нем и двигаются, и разговаривают, и наказывают неугодных.

– А это правда?

– Откуда я знаю? Но такие сплетни хотят про все древние леса.

– А что ты думаешь? Это может быть правдой?

Темный пожал плечами.

– Арригуэна,[2] – пробормотал он.

– Что?!

Эльф дернулся:

– Прости, милая. Я так привык, что ты рядом, даже забываю, как много ты еще не знаешь. Команда уже просто привыкла. Arri gu’en a – это устойчивое эльфийское выражение. Обозначает что-то типа: «все возможно», «почему нет?», «кто знает?» или «а пес его знает!». Как-то так. В данном случае я хочу сказать, что это может быть и правдой и вымыслом. Ну сама посуди, кому как не тебе знать, что природа частенько бывает очень даже живой. Сама мне не раз рассказывала. А в случае с лесными колдунами… одна эта легенда чего стоит! Чтобы лес пошел против эльфов! Просто не могу себе этого представить! К тому же все достаточно древнее тоже порой обзаводится собственным характером. Вот замок твоего приятеля… как его?

– Торн Фьелг. – Знахарка украдкой улыбнулась. Ее возлюбленный почему-то никогда не помнил этого имени – это с его-то феноменальной памятью! Сдавалось ей, что он просто ревнует.

– Точно-точно, Фьелг. Ничего себе замок! И после этого говорят, что у камней нет души! В таком случае, почему лесу, стоящему здесь с самого рождения мира, не обладать какими-то необычными свойствами? А с другой стороны, молва говорит, что друиды заключают браконьеров в клетки из живых растений, чтобы новые ростки пробивали их тела насквозь. Или что гномы рождаются из камня.

– А это неправда?

– Нет. Друиды очень миролюбивые. А гномы обыкновенная раса. И их процесс размножения ничем не отличается от человеческого или эльфийского… Кстати!..

– Ну вот он, Хмурый Лес, – обозначил вполне очевидное Т’ьелх.

Почему очевидное? Исполинские деревья, как часовые, стоящие в дозоре, давно уже сбились со счета прожитых ими веков, – лес и впрямь выглядел неприветливо и хмуро. Старый, если не сказать древний, могучий, многое повидавший Хмурый Лес не был рад гостям.

– И чего стоим? – заерзала в седле Ива. Ей лес представлялся очень даже симпатичным.

– Я думаю, – ответил эльф.

– Да? – Девушка изумилась так искренне, что темный эльф даже обиделся. – И о чем?

– Что-то мне не хочется туда соваться.

– Да ну тебя, что теперь останавливаться перед самой разгадкой?! – возопила в праведном гневе знахарка, которой уже грезились новые растения, какие просто наверняка она встретит в этом странном лесу.

– Да, ты права, – думая о чем-то своем, буркнул Т’ьелх. – Поехали. Чуть что – прячься за меня. Надо по возможности избежать всяких агрессивных действий. Мы все-таки сюда за помощью пришли.

Ива, озадаченная таким вступлением, почесала маковку, потом пожала плечами и тронула Лоренцо, последовав за эльфом. Тот как раз скрылся в небольшом просвете, в котором при определенном воображении можно было признать дорогу. Стволы деревьев по бокам не поддавались и нескольким обхватам. Знахарка благоговейно поежилась. Она всегда любила лес, но прекрасно знала, сколько опасностей в нем может таиться. Даже в знакомом лесу надо хранить бдительность, что уж говорить о чужом.

Однако у Ивы был один недостаток или лучше сказать – особенность характера, свойственная большинству знахарок: любовь к экспериментированию. Даже потребность в нем. Это на своем горьком опыте уже поняла многострадальная команда «Аррау». Им особенно не повезло: ведь они проплывали мимо мест, девушке незнакомых. Разумеется, на рынках в травяных рядах продавалось множество новых травок и прочих знахарских принадлежностей, которые она просто не могла не попробовать. Это дома у нее был безотказный Хонька. Пришлось бравым матросам помучиться. Но если уж не грешить против правды, не так и сильно они пострадали. Уж чего не отнять, так это лекарского чутья Ивы. А вообще подобная страсть к экспериментированию была вполне оправданна. Знахарки получали знания частично от предшественниц, частично по «обмену опытом», а большей частью именно так: пробуя и ошибаясь. Кроме того, очень многие травницы обладали разной силы магическим даром, поэтому у них в арсенале была еще и такая возможность: все-таки магия – это редкий дар, – вот только как с ним обращаться не все знали. Немногим повезло получить соответственные уроки от матерей или других воспитательниц. Таких отчаянных, как Ива, тех, что не побоялись невзгод и опасностей и отправились-таки в магические школы, было немного. Тут имело место и вполне оправданное опасение: дар мог быть и слишком слабым, чтобы с ним приняли в престижное учебное заведение. Поэтому-то знахарки и экспериментировали самостоятельно, на свой страх и риск.