Удаление наиболее образованных и богатых землевладельцев из своих поместий и предрассудки, порожденные крепостным правом, мешали сближению их с земледельческим сословием, а следовательно, и их культурному влиянию на крестьян и на успехи земледелия.

на котором основывается значение России как государства по преимуществу земледельческого, оставалось верно своим старым обычаям, понятиям и преданиям; в его быту сохранилась та же простота и бедность. Нравы и увеселения его отличались прежнею грубостью и однообразием (водка, кулачные бои, хороводы и пр.). Грамотность весьма медленно распространялась между крестьянами: в сказках и песнях простолюдин по-прежнему находил главное удовлетворение для своей художественной потребности. Русское население северной полосы обнаруживает более деятельный и промышленный характер, нежели в других частях империи; здесь крепостное право было развито наименее, и в основе народного характера сохранился предприимчивый дух древних новгородских и суздальских поселенцев. Самое зажиточное население встречается по Волге (например, в Ярославской губернии). Напротив, самое бедное — в губерниях белорусских, где при неблагодарной почве крепостное право издавна было развито наиболее, где помещичий и чиновничий класс был по преимуществу польско-католический.

Развитию народного благосостояния в западных губерниях препятствовало и то обстоятельство, что коренному русскому населению малодоступна была торговая и промышленная деятельность, которая сосредоточилась там в руках евреев. После крепостного права и недостатка сельских школ вредное влияние на благосостояние и нравственность народную оказывала весьма распространенная привычка к вину.

В огромном численном преобладании великорусской народности над всеми другими заключалось главное условие нашего национального единства. Посредством колонизации, непрерывно подвигающейся на север и восток (за Уральский хребет), великорусское племя постепенно претворяло и продолжает претворять в славян массу туземных финских народцев. Отсутствие самобытности и низкая ступень гражданственности препятствовали этим народцам противостоять влиянию господствующего племени, более энергического и даровитого; но, усваивая себе русскую народность, они вносили собственные элементы в народность, язык, нравы и мировоззрение великоруссов. Отсюда произошло большое разнообразие местных говоров, обычаев и верований. Кроме того, разнообразие наружных и духовных качеств населения обусловливалось, конечно, различиями географических и исторических обстоятельств. Но русская колонизация на западных и южных окраинах государства в течение петербургского периода сделала мало успехов (за исключением Новороссии), так как встречала препятствия со стороны инородцев, более развитых в национальном, а отчасти и в культурном смысле (финляндцы, немцы, поляки, евреи, грузины, армяне и т. п.); притом и петербургская высшая бюрократия не покровительствовала русской колонизации в этих краях.

Относительно своего быта представляет два направления. Оно разделялось на жителей податных и неподатных. Так называемое городское общество по учреждениям Екатерины II, согласно с развитием нашего государственного строя в XVIII веке, составилось исключительно из податных классов, т. е. купцов, мещан и цеховых; в его руках сосредоточено было городское хозяйство; а классы неподатные (дворяне, чиновники, разночинцы, духовенство) устранены от обязанности нести общественные службы. Право избирать в городские должности (голова, члены распорядительной думы и пр.) не было ограничено известною степенью достатка, а предоставлено толпе бедных мещан, которые обыкновенно подчиняются личным влияниям богатых граждан. Выборное городское управление, вполне зависимое от властей административных и подчиненное канцелярским формам, по характеру своему не отличалось от управления казенного.

В самом образе жизни городского населения господствовало то же раздвоение: между тем как купцы и мещане держались более старых обычаев и по своему умственному развитию мало отличались от массы простолюдинов, многочисленный класс мелких чиновников старался подражать в образе жизни высшему обществу, часто заимствуя у него стремление к наружному лоску и привычку жить сверх своих средств. Наиболее деятельные и честолюбивые люди податного состояния стремились обыкновенно выйти из него (посредством средних и высших школ, казенной службы и пр.) и примкнуть к привилегированному классу, что, с одной стороны, отвлекало лучшие силы от торговли и промышленности, а с другой — чрезмерно умножало количество чиновников.

Подобное раздвоение значительно мешало городскому хозяйству прийти в цветущее состояние, вместе с тем мешало и развитию так называемого среднего состояния в государстве. Города по большей части отличались бедностью материальных средств и высших умственных интересов. Только некоторые из них благодаря счастливым условиям и промышленному характеру достигли богатства и значения. Первое место занимают две столицы. После Отечественной войны, когда фабричная промышленность получила в России значительное развитие, Москва сделалась главным центром этой промышленности и внутренней русской торговли; между тем Петербург оставался главным пунктом торговли внешней. (В 1846 году городское управление Петербурга было преобразовано и к участию в нем допущены неподатные обыватели.)

Далее успехи торговли и промышленности затруднялись медленностью, дороговизной путей сообщения, а также недостатком твердого кредита. Главное же зло, которым страдала общественная жизнь и которое подрывало народное благосостояние, был недостаток добросовестности, или, другими словами, малое развитие чувства законности — наследие старых времен, поддерживаемое поверхностным просвещением и другими историческими обстоятельствами (например, издавна развившимся обычаем «канцелярской тайны»). Это зло проникло всюду: в торговлю, промыслы, суды, школы и в самую литературу. Могущественное средство против подобного зла — печатная гласность — допущено в позднейшее время; она должна способствовать более правильному развитию общественного мнения.

Европейская наука после реформы Петра Великого мало-помалу начала прививаться к русской жизни, но университет и академия не скоро могли приобрести прочное влияние на общество, которое нуждалось еще в первоначальном образовании. Притом же большинство академиков и профессоров долгое время состояло из иностранцев и оставалось почти чуждо русской жизни. Только со второй четверти XIX столетия начинается заметное влияние университета на молодое поколение, когда организованная система средних учебных заведений приготовила достаточное количество слушателей, а посылка молодых людей в заграничные университеты доставила многих отличных профессоров[181]. (Министр народного просвещения граф Уваров — почитатель классического образования.) Но сознательная потребность в научном образовании еще мало проникла в глубь общества, и в характере школьного воспитания отражался главный общественный недостаток распространением познаний по преимуществу поверхностных. Образование женщин еще не пользовалось серьезным вниманием общества, и число женских школ в провинциях было очень незначительно. В столицах же процветали женские воспитательные заведения императрицы Марии Феодоровны.