– Они поняли!

– Я вижу! – завопил в ответ Безвариат. – Вижу!

– Уходи!

– Как?!

Пули огнестрелов перестали звенеть о борта «Чапека», заряды прайм-пушек больше не пинали днище, оставляя на нем небольшие вмятины. Огонь кобрийцев сосредоточился на здоровенном «бурдюке», в который Безвариат закачал легкий газ, и положение нападавших сразу стало незавидным.

– Уходи в горы!

– К морю! – замахал руками Карлос. – К морю!

– Поздно!

Три главные башни образовывали почти правильный треугольник, в центре которого, чуть выше линии окон, и располагался корабль. До тех пор, пока кобрийцы безуспешно палили в корпус, «Чапеку» ничего не грозило, а Карлос с Маридой имели возможность выбирать цели. Но теперь все изменилось…

– Подымайся!

– Поздно…

С болтами «бурдюк» худо-бедно справлялся, уходящий газ Безвариат компенсировал с помощью запасного баллона, но удачный выстрел из прайм-пушки оказался роковым. Мощный разряд разорвал обшивку «бурдюка», и корабль ощутимо тряхнуло.

– Держитесь!

– Мы падаем?

– Почти!

«Чапек» накренился на нос и, медленно вертясь вокруг оси, стал стремительно опускаться во внутренний двор Трех Вершин. Кобрийские стрелки встретили победу радостным ревом.

– Посадка будет жесткой!

Вцепившийся в штурвал Сотрапезник едва удерживался на ногах.

– Марида!

– Карлос!

Адорнийка обмотала руку веревкой, а молодой лорд ухватился за какую-то цепь.

– Берегитесь!

Газ улетучивался, скорость падения стремительно росла, и грохот, ознаменовавший встречу с каменными плитами двора, Карлос встретил с облегчением.

«Я жив!»

Но оглушен. Юноша крепко приложился головой о доски палубы, и перед его глазами поплыли разноцветные круги.

«Я жив!»

Он успел увидеть лежащую без чувств Мариду, Безвариата, резво перепрыгнувшего через борт, успел подумать:

«Скотина…»

И потерял сознание, получив по затылку от вскочившего на палубу кобрийца.

* * *

– Твой друг Сотрапезник успел нырнуть в один из потайных коридоров, оказывается, он хорошо их изучил… Создается ощущение, что он задумал предательство давным-давно и лишь ждал подходящего случая, чтобы ударить мне в спину. Но у него ничего не получится. Мои люди отыщут его, это вопрос времени. – Леди Кобрин царственно опустилась в кресло. – Старый хитрец Безвариат… Где его каталист?

– У него.

– Допустим. – Агата холодно посмотрела на стоящего посреди кабинета Карлоса. – Хотя я думаю, что шестеренка на цепочке, которую гвардейцы нашли в твоем кармане, вполне может принадлежать ученому Герою… Как странно звучит: ученый Герой. – По губам леди скользнула презрительная усмешка. – Тебе шестеренка ни к чему, а Безвариат, насколько я помню, такой медальон таскал… – Агата повертела шестеренку в пальцах, а после бросила в ящик стола. – Пока побудет у меня, если не возражаешь.

– Ни в коем случае.

– Мне не требовался твой ответ. – Следующий взгляд леди едва не заморозил юношу. – Где остальные Герои?

– Убиты, – просто ответил молодой лорд и слегка позвенел кандалами, в которые его успели заковать шустрые кобрийцы. – Неужели тебе не доложили?

– Сотрапезник погиб во время твоего побега из тюрьмы, но он жив, а значит, в его тайной лаборатории был прайм-индуктор.

– Почему был? – удивился Карлос. – Он есть. И если разгрести камни…

– Ты не в том положении, чтобы потчевать меня остроумными ответами.

– Хочешь, чтобы я молчал?

– Хочу, чтобы ты внятно отвечал на вопросы. В этом случае твоя смерть будет быстрой и безболезненной. – Агата чуть повысила голос: – Где остальные Герои?

Сомневаться в том, что она исполнит свою угрозу, не приходилось, поэтому пришлось отвечать.

– Их каталисты остались в Гридвальде, – неохотно ответил юноша. – Ты ведь знаешь, что я собирался впопыхах.

– Ментор Ханс, новый лорд Гридии, прислал мне с голубиной почтой письмо. – Леди Кобрин откинулась на спинку кресла. – Помимо естественных в его положении заверений в преданности, Ханс пишет, что до сих пор не отыскал каталисты гридийских Героев.

– Отпусти меня в Гридвальд, и я покажу тайник.

На этот раз Агата не удержалась от улыбки.

«Он действительно такой храбрец?»

И задумчиво оглядела скованного пленника.

Смазлив? Да нет, пожалуй, красив. Черты еще не огрубели, еще юношеские, но видно, что если Карлос проживет достаточно для того, чтобы его лицо обрело мужественность, женщины станут падать к его ногам, словно осенние листья. То же самое с фигурой: еще угловатая, по-мальчишески хрупкая, но со временем молодой лорд должен стать настоящим атлетом. Жизненного опыта маловато, но судя по его поступкам, смелости Карлосу не занимать, а со временем придет и опыт…

«А вот времени у тебя нет».

– Так вот какой ты… – протянула Агата, поняв, что пауза стала неприлично долгой. – Когда мне доложили, что речь идет о наследнике провинциального лорда, я представляла тебя иначе. Более туповатым, что ли, и внешне и внутренне.

– В таком случае, я рад, что смог тебя разочаровать.

– Ты уверен, что твоя мать не переспала с каким-нибудь заезжим франтом? – осведомилась Агата, планируя разозлить пленника, посмотреть, каков он в гневе. – Немного обтесать, и ты начнешь буквально излучать столичный лоск.

– Неравнодушна к красавчикам? – замечание насчет своей матери Карлос проигнорировал. Он уже понял, что леди Кобрин по душе его свободные, немного нахальные ответы, и не стал давать волю чувствам.

– Я – женщина, мне нравятся яркие мужчины.

– Даже пустоголовые?

– Считаешь себя таким?

– Э-э…

Некоторое время назад Карлос составил для себя портрет леди Кобрин: властная, жесткая, волевая, упрямо идущая к своей цели. Прямолинейная. И потому шутливый экспромт выбил юношу из седла: он попросту не ожидал такого от Агаты.

– Тебе еще рано пикироваться со мной, Карлос, – мягко произнесла леди. Помолчала и добавила: – И с кобрийцами воевать рано.

– Да я, в общем-то, и не хотел, – развел руками молодой лорд.

Цепи уныло звякнули, словно подтверждая: «Ага, не хотел. Так получилось».

– Зачем, в таком случае, ты вынудил Маркуса напасть? Почему не рассказал все, что он хотел знать?

– Что изменилось бы, если бы я рассказал? Лашар получил приказ и должен был заткнуть мне рот.