Сердце замирало, когда я входила в садик Моники. Небольшой, намного меньше моего, но очень миленький и благоустроенный. Ко мне сразу бросилась какая-то молодая особа — очень знакомое лицо, но никак не могу припомнить... Выяснилось, что это — Иола Бужицкая, ее предками по женской линии были Порайские. И эта Иола принялась меня горячо благодарить за умные советы, которые я ей, оказывается, давала, когда она разводилась с Янушеком. А Доминик Вонсович оказался так похож на моего давнего поклонника барона Вонсовича, что если бы не очки, я бы не сомневалась — он, барон Вонсович! Стараясь меньше говорить и больше слушать, я постепенно выявила и остальных знакомых.

Роль хозяина домика играл Арман, чему я обрадовалась чрезвычайно. Значит, у Моники в данный момент не было постоянного партнера, тем прочнее будет их связь. Ну прямо как сто пятнадцать лет назад. Впрочем, ну их, эти сто пятнадцать лет! Да здравствует современность!

В общем и целом вечер прошел очень приятно, мы с Гастоном беззаботно развлекались, все были в чудесном настроении.

На следующий день Гастон уехал не с самого утра, а, по настоянию Романа, лишь после того, как мы с ним, Гастоном, подали документы на оформление брака в наш районный загс. Тут следует упомянуть о том, как я напереживалась, вспомнив, что на моей метрике и на свидетельстве о смерти мужа проставлены даты, относящиеся к прошлому веку. Доставая документы из папки, Роман успокоил меня взглядом. Все документы оказались в полном порядке, уж и не знаю каким чудом.

Удалось договориться и с ксендзом в ближайшем костеле. Теперь я знала: оформление гражданского брака состоится семнадцатого, а венчание в костеле восемнадцатого октября.

Оформив все, что надо, Гастон улетел в Париж. Мы с Романом провожали его на Окенче. Впервые увидела я вблизи самолеты, и стоящие на бетонных плитах аэродрома, и садящиеся на них. И все время судорожно цеплялась за рукав Романа. Без него вряд ли вообще смогла смотреть на такую страсть!

Гастон улетел, Арман же остался, но я больше его не боялась. Защитой мне служила копия завещания в ящике моего письменного стола, а Гастону он и вовсе не мог угрожать на расстоянии. Все говорило о том, что Моника Танская крепко держит его в руках, да пошлет ей Господь силы и здоровья. Я по прежнему опыту знала — из ее когтей трудно вырваться, недаром в свое время она считалась опасной женщиной.

Нам понадобился второй автомобиль, и Роман без проблем приобрел «тойоту», которая мне очень понравилась. Я как-то быстро овладела искусством водить ее, гораздо легче это пошло, чем тогда, когда Роман обучал меня ездить на «пежо», оставленном в Париже. И я сама принялась совершать экскурсии по родному краю, желая познакомиться с ним по-настоящему. Это была Польша настоящая, истинная, без принуждения. Да, в школах дети изучали иностранный язык без принуждения, добровольно, надписи на проклятой кириллице совсем исчезли, зато везде виднелась реклама на английском. И в школах изучали английский, реже французский, и я радовалась, что приближаемся к Европе. А главное, делалось это добровольно, по велению сердца!

И все было бы прекрасно, если бы вдруг мое здоровье не принялось пошаливать.

Я всегда была очень здоровой девушкой. Сказывался, вероятно, и здоровый образ жизни: много времени я проводила на свежем воздухе, в движении, совершала конные прогулки. И то соседние помещицы удивлялись и упрекали меня за то, что чаще всего можно встретить в поле или в лесу, чем застать в собственном салоне. Они-то просиживали в салонах все дни. Без движения! Без воздуха! Ну и еда. Я всегда любила овощи и фрукты и поглощала их громадное количество, не ограничивая себя ни в чем. К тому же и овощи, и фрукты из своих садов и огородов, а молоко и молочные продукты — от своих коров. Все это благотворно сказывалось на организме, в детстве я почти не болела, а потом и вовсе.

И поэтому, когда первый раз испытала головокружение, тошноту и прочие неприятные ощущения, невольно подумала — отравил-таки меня паршивец Арман. Подбросил как-то отраву, чтоб ему! Но как он это сделал? Всего раз посетил мой дом без Моники и воспользовался случаем, подлец!

А когда такое повторилось второй и третий раз, причем тошнота сопровождалась сильной рвотой, я даже обрадовалась — значит, извлекла из себя отраву, организм очистился, теперь все должно быть в порядке. И принялась внимательно следить за остальными домашними, ведь они ели то же, что и я, отдельно мне не готовили. И Роман, и Сивинские выглядели нормально, не жаловались. Может, все от конфет, принесенных Арманом? И я поспешила оставшиеся прямо из коробки по одной опустить в унитаз, чтобы ненароком собаки не отравились, если выброшу. На всякий случай внимательно осмотрела мои любимые продукты в кухне после ухода Сивинской, особое внимание уделив еще не вскрытым упаковкам с острыми приправами и сельдь-рольмопсы, которые обожала. Вроде все в порядке. Ах как бы пригодился мне сейчас милый доктор Филип Вийон, но, к сожалению, он остался во Франции. Поискать надо польских врачей, позвонить, что ли, Монике, может, она кого посоветует? И спохватилась: ведь могу застать у нее Армана. Значит, надо обратиться к другу и советчику Роману, первой помощи во всех случаях жизни. Почему-то на этот раз не хотелось, что-то удерживало, но я заставила себя.

— Боюсь, наконец господину Гийому удалось меня отравить, — пожаловалась я Роману. — Просто помираю. Как здесь вызывают доктора?

— Гийом? — удивился Роман. — Ну, не знаю. Не спятил же он. Может, просто поставил крест на надеждах обрести богатство и решил хотя бы отомстить. Врача вызвать просто, я даже знаю здесь одного очень хорошего, но советовал бы пани уж подождать до утра, отвезу вас в клинику, там и специалисты по разным болезням, и сразу сделают все необходимые анализы. И ждать не придется, теперь с этим просто, были бы деньги.

Я согласилась, до утра как-нибудь перетерплю. А завтра пятница и вечером прилетает Гастон. Вспомнив об этом, я сразу почувствовала себя лучше. И наверняка наплевала бы на следующее утро на поездку в клинику, если бы с утра я опять не принялась помирать. И уже без возражений поехала к медикам.

А вскоре помирала уже от стыда. Надо же, взрослая женщина, а такая безгранично глупая! Как же мне не пришло в голову, отравили, как же!

Просто-напросто я забеременела, только и всего.

Я решила лично встретить Гастона в аэропорту, ибо великую новость следовало ему сообщить поскорее и наедине. А Романа отправила с Сивинской за продуктами, надо же как следует встретить гостя. У меня было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок, и задолго до назначенного срока я была уже готова. Не хватило терпения высидеть до назначенного срока, и я решила ехать прямо сейчас. Знала, что слишком рано, вон еще в отдалении виднелась машина Романа, ну да ничего, обожду в аэропорту.

Вывела машину за ворота, на малой скорости поехала по узкой ленте асфальта, ведущей через луг к автостраде, как вдруг в густой зелени луга мелькнуло что-то постороннее. Пригляделась — проклятый барьер, он, бело-зеленый!